В Москву Пай-Пай возвращался той же скоростной трассой, в новой «восьмерке» — с незнакомой супружеской четой. Молодая деваха и мужик на переднем сиденье тащились от своей машины, от себя своих разговоров. Пай-Пая они вроде игнорировали, но все что говорили, предназначалось для его ушей. Вспоминали города, в которых будто бы было тогда такое же ясное утро, как сегодня на скоростняке.
— Небо такое же бездонное, голубое, с отливом! А мы с тобой идем к Рю Ройяль! Помнишь?
— Это на площади Конкорд! И справа в перспективе Трафальгарская арка. Елисейские поля…
Все разыгрывалось, будто сейчас только пришло на память…
«Ах, понтярщики!.. — В Пай-Пае внутри все бушевало, но он все так же спокойно-бесстрастно смотрел на дорогу, а то и закрывал глаза — вроде дремал. — Суфлера!»
Недалеко от мотеля перед Московской кольцевой дорогой он неожиданно потребовал:
— Вон там остановишь!
Мужик был покороблен бесцеремонным тыканьем, проехал несколько метров, медленно притормозил — не хотел портить резину. Пай-Пай перегнулся к переднему сиденью, в руке у него был нож на резинке, который он обычно спускал вдоль тела и закреплял ремнем. В любой момент нож, амортизируя, сам прыгал в ладонь; сейчас — похожий на финский — он уперся водителю в горло.
— Пикнете! Я сразу впорю…
Мимо проносились машины, никому не было дела до «восьмерки», припарковавшейся у обочины. Мужик сидел ни жив ни мертв. Деваха, чтобы не кричать, обеими руками зажала себе рот.
— Сумку быстро!
Деваха передала сумку — емкую, из натуральной кожи, она стояла у нее в ногах. Свободной рукой Пай-Пай вывернул содержимое между сиденьями: косметика, бумажки, газеты. Импортные презервативы. Денег совсем мало. Пай-Пай выбрал несколько купюр, сунул в карман.
— Давай бумажник!
— Вот…
Пай-Пай развернул лопатник водителя: улов был невелик.
— Ладно! Теперь сиди! Не дергайся…
Мочевой пузырь Пай-Пая был полон, давал знать о себе еще в квартире у Афанасия. Пай-Пай с облегчением опорожнил его в дамскую сумку.
— Это — чтоб сухари не терлись!
Он застегнул «молнию» на джинсах. Открыл дверцу.
— Будешь стоять еще десять минут! Уедешь — найду тебя из-под земли и убью. Номер машины мне известен… Чао!
— Куда сейчас, товарищ капитан? — спросил водитель-милиционер у Игумнова.
«Два шоферских вопроса, — подумал Игумнов. — „Куда сейчас?“ и „Мне ждать?“
— Завезем Цуканова в отдел…
Они ушли с шоссе и гнали теперь в направлении Красного Маяка. Было жарко. К закрывавшимся на обед огромным универсамам быстро шли люди.
— Моя задача? — спросил Цуканов.
— Пай-Пай мог остаться в Туле. Ориентируй на розыск личный состав.
— Само собой…
— Поинтересуйся происшествиями… Что у них по городу за сегодняшнее утро.
— Все?
— Свяжись с опером из 49-го, который обслуживает этих… в «Тойоте». А я подъеду с Баклановым в ГАИ к инспектору. Он вызвал к себе таксиста… Карпухина! Может, удастся зайти с этой стороны!
Отдел разборов ГАИ окружали деревья. У ворот лежала покореженная разбитая техника. Госавтоинспектор — мясистый, с двойным подбородком — сказал что-то одному из водителей, тот быстро, не прощаясь, исчез. Гаишник подошел к стоявшим в стороне Бакланову и Игумнову.
— Приехали?..
— Федор, — представил его Бакланов. — Выдающийся специалист в нашем деле.
— Уж и выдающийся…
Одутловатое лицо корифея помрачнело. Бакланову что-то требовалось — иначе он не начал бы с комплимента. Для приличия помолчали.
Могучие деревья делали двор похожим на парк аристократического особняка или усадьбы. Скорее же всего его построили после войны пленные немцы, как и многие другие здания по соседству. Сейчас в отделе разборов никто об этом не вспоминал.
— У друга с машиной беда…
Бакланов и глазом не моргнул: когда требовалось, он мог быть жестким и изобретательным. С Федором у них были свои гаишные дела.
— …«Жигуль» записан на жену, а она получила от отца. Завещание оформлено, а найти не могут!
— Надо узнать в нотариальной конторе… — Дело оказалось чересчур простым. — Номер конторы известен?
— Двадцатая.
— Длиннющие девки там… — Федор загадочно усмехнулся. — Баскетболистки…
Его отвлек сверток, который привез Бакланов, в нем угадывались знакомые параметры.
— Тебе! — Бакланов перехватил взгляд.
— Надо бы вместе!
— Вместе в другой раз! Положи!
— Тогда… — Федор обеспокоился. — Сами и пронесите, а то неудобно. Скажут: «Уже со своих берет!»
— Какие дела!
Гуськом прошли в кабинет. Стол Федора стоял у самого окна, старенький, незавидный.
— Реквизировал? Или со свалки?
— Наследство!
Ражий Бакланов нагнулся, открыл дверцу, сунул сверток в нижний отсек. Сидевшие в комнате посмотрели сочувственно.
— Выйдем?
Федор обернулся к соседям:
— Я сейчас.
Разговор во дворе пошел откровеннее.
— На меня хотят наехать… — Бакланов достал несколько пластин жвачки, предложил всем.
— Нет, спасибо.
— Жду жалобу. Мужика ты должен знать. Таксер. Карпухин Костя… Ты его знаешь.
— Знаю.
Подумав, инспектор взял жвачку, которую Бакланов еще держал в руке.
— С ним лучше не связываться.
— Думаешь?
Федор кивнул: в эту минуту он был абсолютно искренен.
— Это мафия. Он возил вора в законе — Афанасия… Слыхал?
— Краем уха…
Игумнов промолчал. В отличие от гаишников, он не только слышал об Афанасии, но и знал оперативную информацию: авторитет по имени Афанасий держал ближний юго-восток Подмосковья.
«Та же Тула!..»
— УАфанаеия шведский микроавтобус. «Урван», серебристый, подлиннее наших… Костя сидел на нем.
— А сейчас?
— Я слышал: он посредничает с крупным оптовиком-спекулянтом. Возит, охраняет, обслуживает.
— Овощи-фрукты?
— Товары. В последнее время импортные платки…
Корифей ГАИ владел разносторонней информацией, которой по каким-то причинам охотно делился с Баклановым.
— А тот, кого он возит… Кличка известна?
Федор поколебался:
— Хабиби.
Похоже, это было все, что он мог сказать. У забора уже несколько минут маячил водитель, с которым гаишник до этого разговаривал. В руке у него был теперь целлофановый пакет с содержимым.
«Должно, сбегал за коньячком…» — подумал Игумнов. Он взглянул на часы.
«Если бы таксист был действительно вызван в отдел разборов, Федор вспомнил бы, что Карпухин должен вот-вот подъехать…»
Секрет был прост: «Федор его снабжает повестками!»
— Ну, спасибо.
— Пока!
Они вышли к машине.
— Лучший по профессии, — заметил Бакланов по поводу корифея. — На всех городских совещаниях ставят в пример.
— Но к тебе всей душой…
— Мне многое известно о нем, и он это знает.
Впереди горел золотом купол храма на Ваганьковском. День был на изломе. Поток автотранспорта наполнял воздух запахом гари и пылью. Он двигался на трех уровнях, большинство его составляли мощные грузовые средства, направлявшиеся в сторону Ходынки. Издалека донесся стук проходившей электрички — там шли поезда белорусского направления.
— Про вечер не забыл? — спросил Игумнов неожиданно.
Бакланов сразу догадался, о чем он. Игумновская мысль соседствовала с личным, только когда в нем была замешана нынешняя его жена. Игумнов никогда не говорил о ней.
— Клуб Дзержинского… Не беспокойся. Куда сейчас?
— Надо найти автомат — позвонить.
Ближайший оказался неблизко — у метро с длиннющим названием — «Улица 1905 года». Трубку снял Цуканов:
— Слушаю…
— Что насчет людей, которых мы проверили на трассе?
— Я звонил в сорок девятое… — Цуканов был обстоятелен, когда наступал дефицит информации. — Хозяин «Тойоты» и второй с ним — хорошо известны. Лейтенант и Кабан. Сейчас вызвали из дома старшего опера, который обслуживает этот участок. Как только он свяжется со мной, я поставлю тебя в известность.
По существу, Цуканову ничего нового узнать не удалось.
— Дозвонился до Тулы?
— Да. За утро в городе — всего одно происшествие… Сожгли частную иномарку. У представителя азиатской группировки. Белая чайхана…
— За этим они и ездили в Тулу! Лейтенант и Пай-Пай, и таксист…
Навязчивая мысль не уходила из головы: «Какая-то взаимосвязь, начиная с утра! Пай-Пай и Голубоглазый-азиат… Московские команды и группировка Белой чайханы!»
— А как же Афанасий?
— По их данным, он в этой борьбе не участвует…
— Афанасий — не такой человек! А кроме того, другие воры в законе этого ему не позволят! Это его вотчина. Он несет ответственность перед ворами.
Зам ответил уклончиво:
— Я интересовался. Афанасий все время на месте, и автобус у него на приколе под окнами… Может, ждет, когда те и другие прихлопнут друг друга…
— Или когда он их прихлопнет!
Игумнов повесил трубку, подошел к Бакланову.
