Они вышли из ванной. Барнс по-прежнему дремал на диване.
— Пусть спит, если он спит, — сказал Харбери. — Не обязательно с ним прощаться. Завтра вы встретитесь. В кинотеатре “Пламя”. Под высотным домом на площади Восстания. На утреннем сеансе. В это время там мало народу. Сядьте в задние ряды справа. Барнс сам вас найдет. Когда погаснет свет, он передаст вам удостоверение…
Он подошел к наружной двери.
— Я взгляну, нет ли кого-нибудь в коридоре…
Харбери приоткрыл дверь и выглянул.
— Никого, идите, — быстро сказал он. — Сперва вверх и лишь потом вниз…
На следующий день Джергер пошел в кинотеатр. На площадь Восстания. На утреннем сеансе преимущественно были подростки. От нечего делать Джергер всматривался в них. У них были хорошие лица. Джергер не хотел бы причинить этим ребятам вред. Но он не принадлежит себе. Он должен работать…
Он вошел в зал, сел позади, в пустом ряду. Свет погас, пошла лента. Джергер увлекся картиной и не заметил, как кто-то придвинулся к нему в темноте, слегка толкнул.
— Извините.
Джергер узнал голос чревовещателя.
— Это вы, Робби?
— Угу.
Джергер нащупал пухлую руку Барнса, взял пакет, сунул его в карман, пожал руку.
Барнс отодвинулся и исчез в темноте.
Джергер посмотрел картину и вернулся в гостиницу.
Не хотелось медлить, но и нельзя было спешить.
Через день он познакомился с Леночкой. Вначале чувствовал себя очень напряженно, боялся переиграть. Потом это ощущение прошло. Звонил к ней, встречался. Старался ей понравиться и, кажется, преуспел…
Посещал пригороды. Следил за объявлениями. Искал изолированную дачу, с хорошим садом, с двором. Подальше от соседей. Нашел. Дал аванс, крупную сумму, владелица дачи растаяла…
Узнал адреса всех пунктов неотложной помощи. Заходил в приемные покои. Беседовал с дежурными медсестрами. Назывался то журналистом, то просто приезжим из какого-нибудь города. Говорил, что разыскивает пропавшую родственницу. Ему сочувствовали. Просили звонить…
Так он высмотрел подходящий труп. Дождался смены сотрудников. Появился с паспортом Белякова…
После этого он впервые нарушил уговор и позвонил не Барнсу, а прямо к Харбери. Сперва вообще никто не подходил к телефону, часом позже женский голос ответил:
— Мистер Харбери вернется поздно.
— Я не знаю, кто вы, — настойчиво сказал Джергер. — Найдите его где хотите, но чтобы через час он был у своего телефона.
— А кто это говорит? — осведомился женский голос.
— Один из его друзей, — раздраженно сказал Джергер. — Выройте его из-под земли, но чтобы через час он был у себя дома!
Через час он позвонил снова. Ему ответил Харбери.
— Билл, это я, Робби! — прокричал он в телефон. Он знал, что Харбери разозлится, Харбери чересчур осторожен, надо дать ему понять, что дело не терпит отлагательства. — Я хочу с тобой повидаться. Отец Чарльз просил передать тебе свое благословение… — Он должен знать, кого зовут Отцом Чарльзом! — Пойдем посмотрим завтра выставку картин? — продолжал Джергер. — Но только пораньше. Утром! Понимаешь? Утром, утром… — Это необходимо было вбить в голову Харбери. — Выставка открывается в десять. Так вот, с утра… — Он не давал Харбери вставить слово. — Понял, Билл?
Он передохнул.
— Ты совсем пьян, Робби, — услышал он ледяной голос Харбери. — Поди проспись. Завтра поговорим…
Джергер не был уверен, что Харбери понял его, но когда утром очутился перед 543 номером, дверь была приоткрыта, как и в первый раз, и, как и в первый раз, нырнув туда, Джергер очутился все перед теми же двумя джентльменами, только Барнс был на этот раз в пижаме. Должно быть, его только что разбудили.
Харбери был зол.
— Черт бы вас задрал! — сказал он вместо приветствия. — Если мы попадемся, мне придется уехать, а вы рискуете головой.
— Время, Билл! — воскликнул Джергер. — Сегодня мы в цейтноте и должны действовать с быстротой вычислительной машины.
— Черт с вами, пойдемте опять в ванную, — сказал Харбери. — А вы, Барнс, запускайте радио и не запирайтесь на этот раз, сидите в пижаме и, если кто войдет, кричите, что не одеты и просите зайти попозже.
Мощные струи холодной и горячей воды и на этот раз аккомпанировали их разговору.
Джергер быстро изложил Харбери свой план. Действовать необходимо очень быстро. Получить в морге труп Беляковой. Встретиться с Леночкой. Вызвать Марию Сергеевну. Встретить ее и доставить к Харбери. Инсценировать смерть Ковригиной…
Тут уж не приходилось рассуждать, инициативу взял в свои руки Джергер, надо действовать, действовать с быстротой и точностью вычислительной машины.
Глава восьмая
В стальной комнате
Мария Сергеевна просматривала свежий номер “Вестника современной физики”, когда раздался телефонный звонок. Незнакомый и какой-то странный голос спросил:
— Вы — Мария Сергеевна Ковригина?
— Да, это я.
— Вы знаете, где ваша дочь?
Мария Сергеевна испугалась: может быть, с Леночкой что-то случилось.
— Откуда говорят? — спросила она с тревогой.
— Это не важно, — ответили ей. — Выслушайте внимательно, что я скажу. У вашей дочери завелись нехорошие знакомства. Она попала в компанию дурных людей, и если вы хотите…
Мария Сергеевна терпеть не могла анонимок, а этот звонок напоминал анонимный донос.
— Все, о чем вы говорите, я сама узнаю от своей дочери, — холодно сказала она. — Я не нуждаюсь в информации, исходящей от неизвестных доброжелателей.
— Как хотите, — ответил ей странный голос. — Но завтра уже будет поздно.
— Что поздно? — с тревогой спросила Мария Сергеевна.
— Поздно что-либо предпринять. Сегодня ваша дочь согласилась поехать на вечеринку к композитору Федосееву — и поехала к нему. Я считаю своим гражданским долгом предупредить вас, что на даче у Федосеева происходят не вечеринки, а разнузданные оргии. Вашу дочь напоят, и дальше бог знает что может произойти…
То, что она услышала, было невероятно, она никогда бы не поверила, что Леночка согласится поехать на какую-то подозрительную вечеринку, но ей сообщали о состоявшемся факте, и Мария Сергеевна растерялась.
— Для чего вы мне все это сообщаете? — спросила Мария Сергеевна. — И кто все-таки со мной разговаривает?
— Один знакомый Федосеева, которому стыдно за него, — ответил голос. — А звоню я вам потому, что еще не поздно спасти вашу дочь от падения.
Мария Сергеевна постаралась взять себя в руки.
— Что же вы советуете?
— Самое простое, — сказал голос. — Поезжайте на дачу к Федосееву и заберите дочь. Сами увидите, что там за обстановка, а если проявите гражданское мужество и поставите в известность общественность, может быть, вообще поможете ликвидировать этот притон.
— Ну а где же находится эта дача? — спросила Мария Сергеевна нарочито спокойным тоном.
— Надо ехать до станции Пасечной, поселок Старых партизан, — объяснил голос. — Это дачный поселок. Пионерская, четырнадцать. Вас, вероятно, постараются не пустить, будьте настойчивее…
— Хорошо. Благодарю вас.
— Вы поедете?
— Не знаю, — сказала Мария Сергеевна, опуская трубку. — Я еще не решила.
На самом деле она сразу решила ехать. Не было оснований не верить этому звонку. Она поедет и немедленно заберет Леночку.
Федосеев… Федосеев… Смутно ей была знакома эта фамилия. Композитор Федосеев… Да, есть такой. Не очень знаменитый, но есть. Пишет какие-то песни, музыку для кино. Недавно передавали по радио его песню. О композиторах, писателях, художниках вечно ходят всякие истории. Об их заработках, дачах, похождениях. То женятся, то разводятся. Богема! Вполне возможно, что у Федосеева действительно происходят подозрительные вечеринки…
Да и какая мать не поехала бы за своей дочерью, если бы услышала то, что услышала Мария Сергеевна! Леночка странно вела себя в последнее время. Сегодня обещала поздно прийти домой. Кроме того, в памяти Марии Сергеевны возникали многочисленные фельетоны о легкомысленных девушках и легкомысленных юношах, о всяких стилягах и их аморальных поступках, о которых то и дело писалось в газетах. Правда, ни среди молодых математиков, ни среди медиков, товарищей Леночки, не случалось никаких аморальных историй, но не зря же газеты постоянно настораживали общественное мнение по этому поводу…
В крайнем случае, если все окажется не таким страшным, Мария Сергеевна извинится и сошлется на семейные обстоятельства, вынудившие ее срочно разыскать Леночку.
Мария Сергеевна отложила журнал в сторону и позвала Павлика.
— Я уезжаю, — сказала она. — Часа на три.
— Куда? — удивился Павлик.
— Нужно, — коротко сказала она.
Не могла же она сообщить жениху своей дочери то, о чем только что ей звонили!
Павлик предложил проводить Марию Сергеевну, она решительно отказалась.
