– Я, исли ишо, в избе, – Бешка с угрозой посмотрел на гостя. – Разговор говаривай, но боле ничаво.
И захлопнул дверь.
Ранхаш растерянно осмотрелся, подумал и устало опустился на пол рядом со стеной, устроив Майяри на коленях.
Волк внутри удовлетворённо ворчал и пощёлкивал зубами. Наконец-то изворотливая добыча в их лапах. И уж лучше теперь не позволять этой самке отходить далеко. Харен не пытался, как это было раньше, отстраниться от мыслей зверя: ему нравилась его поддержка. Прижавшись носом к голове девушки, мужчина с блаженством вдохнул её запах и, поморщившись, запустил пальцы ей под воротник.
Прикосновение к ключицам наконец-то привело Майяри в чувство, и, вздрогнув, девушка подняла голову с плеча мужчины и испуганно посмотрела на него. Тот когтем надорвал верёвочку амулета и вытянул замотанный в тряпицу камень наружу. И тут же сдавил его в пальцах. Камень мгновенно раскрошился, и его треск окончательно привёл девушку в себя, и она испуганно скатилась с колен оборотня.
Ранхаш не стал её удерживать, только пристально смотрел слегка светящимися в темноте глазами, оценивая каждое движение. Многодневная усталость всё-таки одержала верх и навалилась на плечи: теперь он просто следил за нервными, затравленными движениями девушки и отчего-то тихо злорадствовал. Может, его радовало, что наступила её очередь переживать и бояться?
То, что ей никуда из этой комнаты не деться, Майяри поняла сразу. Дрожащий свет лучины едва разгонял темноту, но всё же расслабленную фигуру харена она различала. Мужчина сидел на полу, привалившись спиной к стене и вытянув одну ногу. На колене второй лежала рука, и взгляд девушки задержался на тускло блестящих когтях. Воображение услужливо нарисовало картину, где в её плоть впиваются звериные зубы и когти. Такое нередко бывало, когда её ловили охранники-оборотни при побегах из общины. Но болезненная картинка быстро стёрлась, и ей на смену пришла другая, от которой по телу побежали полчища мурашек: эти самые когти медленно гладили её лицо и опускались ниже. Майяри сглотнула ставшую вязкой слюну.
– Бежать бесполезно, – устало прошептал харен. – Поймаю.
Хотелось бы ей сказать, что она понимает это, но вопреки всем доводам разума – сбежать не получится! – господин Ранхаш пугал её, как дикий зверь. Дёрнись, и он сожрёт тебя! Или… Руки и ноги ослабли, и Майяри едва ли не на пол легла. Сердце глухо бухнуло в груди. Губы мучительно закололо. Или… или не сожрёт.
– Что это? – харен склонил голову набок, глаза его загадочно, немного жутковато блеснули, а коса медленно сползла по груди. – Ваш запах… позеленел.
Позеленел? Майяри поёжилась и непонимающе уставилась на мужчину. Сейчас перед ней был не тот харен, к которому она привыкла, и этот знакомый и в то же время незнакомый мужчина настораживал её.
– Вы пахнете раскалённой степью. Такой одуряющий запах земли и травы можно почувствовать летом в самую жару. Но сейчас в вашей степи наступила весна… Говорят, – по губам господина Ранхаша скользнула едва уловимая улыбка, – весной появляется особое волнение.
Неясный намёк смутил и ещё больше напугал Майяри, и мысли смешались сильнее.
– Я нравлюсь вам? – прямо спросил господин Ранхаш.
Майяри даже отшатнулась, распахивая рот от изумления.
– Нет… – выдохнула она.
– Тогда почему вы сбежали? – мужчина откинул голову назад, затылком упираясь в стену, и тускло светящиеся глаза наполовину прикрылись веками. – Я очень хочу понять, что же вас так напугало. И я сомневаюсь, что это мои чувства. Вы жестоки в достаточной мере, чтобы спокойно отвергнуть кого-то. Может, наши поцелуи? Или то, как вы сами отреагировали на нашу близость?
Щёки Майяри опалил жар, и она порадовалась, что темно.
– Но вы не отличаетесь болезненной стыдливостью, – продолжил свои спокойные рассуждения господин Ранхаш. – Так отчего вы сбежали, даже не поговорив со мной?
– А вы… вы бы отпустили меня после разговора? – голос почти не слушался девушку.
– Зачем мне вас отпускать? – свет, падающий от лучины, посеребрил слегка приподнявшиеся брови.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Вот потому и не поговорила.
Майяри глубоко вздохнула, села на пятки, упёрлась руками в колени и, обретя какое-то подобие уверенности, уже твёрже взглянула на харена. Но её твёрдость почти сразу дала трещину, стоило ей столкнуться с ореолом едва осязаемого безумия, что окружало мужчину. И всё же она нашла в себе смелость заговорить:
– К вашей разумности сложно взывать. Вы готовы слушать и прислушиваться, только если вам не предлагают отойти в сторону. Я могу сказать, почему решила, что находиться рядом с вами опасно, но смогу ли я дозваться до вас? – девушка с сомнением прищурилась.
– Опасность? – шёпот прошелестел по комнате так зловеще, что на какое-то мгновение Майяри остро пожалела о своих словах. – Вам не нужно бояться, пока вы рядом со мной, – в голосе харена прозвучал лёгкий холод. – Я всё ещё недостоин вашего доверия?
– Меньше всего я боюсь за себя, – жёстко отрезала Майяри. – Вы почти ничего не знаете обо мне и о моём прошлом. Ни-че-го! Но почему-то всё равно решили обратить свою благосклонность на меня. Я… я надеялась, что вы будете слишком горды, чтобы искать меня и… – закончить духа не хватило. Интуиция и так нашёптывала ей, что она уже перешла границу.
– Гордость? – удивлённо протянул харен и вдруг разъярённо зашипел: – Я потерял разум и сошёл с ума! О какой гордости ты вообще вспоминаешь?!
Майяри испуганно вжала голову в плечи, и Ранхаш, стиснув зубы, заставил себя успокоиться. Злость накатила на него неожиданно, даже дыхание в груди спёрло.
– Моя вина, что вы до сих пор не представляете, какая я на самом деле проблема, – торопливо зашептала девчонка. Ранхаш даже поразился её смелости: трясётся, но продолжает что-то лепетать. – Долгое время я не доверяла вам… всем не доверяла. А узнав вас лучше, поняла, что вам точно не стоит знать всего. Вы же из тех, кто бросится решать даже такую проблему, как я, а мне бы не хотелось, чтобы вы, или господин Шидай, или ваша семья пострадали. Я… привыкла к вам.
– Значит, я нравлюсь вам, – сделал неожиданный вывод Ранхаш, и злость отступила.
– Что? Да я не об этом! – возмутилась девушка. Жутковатый взгляд мужчины заставил её судорожно вздохнуть, и возмущение мгновенно улеглось. – Я не это пытаюсь донести до вас. Совсем не это… – запнувшись, она умолкла и, помешкав, всё же спросила: – Вы знаете, что у хаги есть своя правящая семья?
– Слышал что-то такое.
Слышал… Ну да, Вотые многое слышат. Майяри переплела дрожащие пальцы и продолжила:
– Когда-то у детей земли была своя страна. Небольшая, затерянная во Многоимённых землях почти у самого берега Восточного моря. А потом на берег выбрались островные жители и начали их вытеснять. Чужаки владели водой, а хаги бессильны перед ней, да ещё и слабы физически. Их страна перестала существовать, и дети земли откочевали на запад и, опасаясь преследования, расселились по хорошо спрятанным общинам. Правящая семья осела в Сумеречных горах, и её члены основали свои общины.
– Поссорились? – прочитал невысказанное господин Ранхаш.
– Да, – закусила губу Майяри: проницательность харена её порой ужасала. – Я так поняла, что главная ветвь погибла и начались споры среди других ветвей, кто более достоин занять опустевший трон. Я… я наследница одной из них.
В голове зазвучал голос деда:
«Мы наиболее близки к своим предкам. Тысячелетиями мы поддерживали чистоту своей крови и холили силу в наших потомках. Остальные же – жалкие вырожденцы, недостойные того, чтобы даже думать о власти».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Единственная наследница, – совсем тихо добавила девушка. – Мне никогда не позволят смешать свою кровь с… оборотнем. Я чистокровная хаги, все мои предки были сильнейшими из сильнейших. Таких, как я, мало. Меня никогда не отдадут вам. А остаться незаметной и продолжить прятаться, – Майяри иронично хмыкнула, – уже не получится. Я была слишком неосторожна. Если бы я могла остаться к вам равнодушной, то всё было бы проще. Могущественные поклонники из знатных семей, пусть они и не хаги, только добавили бы мне цены как женщине и дали возможность моей семье гордиться мной. Но вы же не остановитесь, харен. Вы всегда идёте к цели, – девушка невесело рассмеялась. – Вы опасны для моей семьи, так как можете украсть меня.
