— Да, но в тех–то играх, — не преминул напомнить я собеседнику, — тренеры выставили не самые сильные составы против вас?
— Возможно, — согласился Забродский. — Я думаю, что мы поэтому недооценили соперников в первой «настоящей» встрече, а посему и проиграли. Но надо тем не менее признать, что уступили мы великолепным мастерам. Конечно, такая зрелая игра русских хоккеистов была для нас немножечко сюрпризом. Мы были в курсе того, что все они являются блестящими мастерами хоккея с мячом. Но то, что они могут играть так здорово и с шайбой — этого трудно было ожидать…
Владимир Забродский. Его имя сопоставимо с именем Свена «Тумбы» Юханссона в Швеции и Всеволода Боброва — в СССР. По данным хоккейной энциклопедии, Забродский становился чемпионом Чехословакии в 1946–1949 годах, 1953–1954 годах. Сыграл в национальных первенствах около 230 игр, в которых забросил 306 шайб. После «ЛТЦ» играл в клубе «Спартак — Соколово» (Прага), позже переименованный в «Спарту», а потом в сезонах 1963–1965 годов выступал за клуб первого дивизиона «Богемианс ЧКД» (Прага), где вместе с ним доигрывал свой хоккейный век известный нападающий Иржи Кохта. Именно их усилиями вышел клуб победителем дивизиона.
Владимир Забродский — участник чемпионатов мира и Европы 1947–1949 годов, 1954–1956 годов, Олимпийских игр 1948 и 1956 годов. Является чемпионом мира 1947 и 1949 годов, второй призер 1948 года, третий призер 1955 года. Чемпион Европы 1947–1949 годов, второй призер 1955 года, третий призер 1954 и 1956 годов. Второй призер Олимпиады 1948 года. Всего сыграл в сборной 44 официальных матча, в которых забил 79 голов.
А вот данные из книги о Забродском «Его называли шефом», выпущенной в 2000 году в Чехии. В чехословацкой высшей лиге он сыграл 224 встречи и забил 331 гол. Первый официальный матч сыграл в составе «ЛТЦ» 21 декабря 1940 года. В сборной страны провел 94 матча и забил 151 гол.
— Видимо, — спросил я Забродского, — имеются в виду и официальные, и неофициальные товарищеские игры?
— Да, видимо, так. Я, говоря честно, сам–то не помню, сколько забил голов, их была масса. Важнейший гол ведь тот, который решает исход встречи. Были такие голы и у меня. А вот мой рекорд помню — это 12 голов за сборную в матче с командой Бельгии, сыгранном в 1947 году в Праге. Было такое дело, — вновь улыбнулся Забродский и протянул мне еще одно фото: высокий шатен рядом с улыбающимся обаятельной улыбкой русоволосым человеком в очках. Оба — в теннисной форме с ракетками в руках. — Это я вместе с Ярославом Дробны — чемпионом Уимблдонского турнира 1954 года. Вместе с Черникой он выступал в Москве как раз тогда, когда «ЛТЦ» проводил свои матчи против сбор ной Москвы. Так было задумано. Я помню хорошо, что приходил в зал смотреть их тренировки, когда был свободен. Сам я один раз становился чемпионом страны в одиночном разряде и семь раз — в парном. Так что летом играл в теннис, зимой — в хоккей, а посему был постоянно в хорошей спортивной форме.
Конечно, теннис — это прекрасно, но все же настоящую, подлинно всенародную славу и популярность принес Забродскому хоккей. Чего он сам, впрочем, не отрицает. Более того, именно эта всенародная любовь помогла хоккеисту в сложные для него времена.
— Я играл в сборной до 1949 года, а потом, когда коммунисты пришли к власти, то они меня от сборной отлучили. Почему? А потому, что я считался буржуазным типом.
«Буржуазный тип». Ярлык, и весьма опасный. Особенно после февральских 1948 года событий в стране, пик которых пришелся как раз на время турне «ЛТЦ» в Москву.
— Мой брат Олег, с которым мы начинали играть в хоккей вместе, в 1949 году остался на Западе и начал работать на радиостанции «Свободная Европа». Это для меня было не слишком–то хорошо. Я продолжал играть в пражской «Спартак — Соколово», но в сборную путь мне был закрыт. Так что лучшие мои хоккейные годы — с 1949 по 1954‑я за сборную не выступал. Однако народ требовал моего возврата, и в конце концов, можно сказать, под давлением народных масс в 1954 году меня вновь пригласили в сборную страны.
Рассказывал об этих перипетиях В. Забродский спокойным будничным тоном, не нагнетая страстей, а уж какие страсти (а может быть, и страхи?) теснились в его груди в те времена, можно только догадываться.
— Самыми лучшими моими партнерами были слева очень техничный Станислав Конопасек и справа — быстрый, неутомимый Ладислав Трояк. Мы были сверстниками, я родился в марте 1923 года в центре Праги, в районе Штавнице, и сыграны мы были, почти как Бобров с Бабичем и Шуваловым.
Всеволод Бобров — лучший, по твердому убеждению Забродского, игрок мирового хоккея.
— Впрочем, — вспоминал бывший лидер чешских атак, — все русские игроки просто изумительно катались на коньках. Быть может, им чуть не доставало типично канадской техники, но в остальном… В остальном они были куда как хороши. В первом матче мы их, пожалуй, недооцени ли, но во втором играли уже всерьез, победив русских.
Кстати, вот мнение о тех играх их участника, нашего прославленного тренера Анатолия Кострюкова: «Катались мы, конечно, быстрее чехов. И это было для них своеобразным сюрпризом. Но зато клюшкой они владели лучше, все они могли отрывать при бросках шайбу ото льда, в то время, как не все наши игроки владели тогда этим приемом. В воротах у чехов стоял отличный голкипер Модры. Поэтому для нас значение тех матчей с чехами трудно переоценить. И еще мне запомнилась исключительно теплая товарищеская атмосфера тех игр».
Вот второе сообщение в шведской прессе о том турне сильнейшего чехословацкого клуба в Москву: «ЛТЦ взял реванш в Москве со счетом 5:3, извещала читателей «Дагенс нюхетер». ЛТЦ сыграл в воскресенье с клубом ЦДКА и выиграл. В чешской команде голы забивали Забродский, Конопасек, Розинак, Трояк и Штибор. У русских два гола забил Бобров и один — Трофимов».
— Да, во второй игре мы выиграли. Но вновь отмечу, что русские были весьма искусны, а кроме того, они были истинные спортсмены. Все до единого. Все здорово играли в футбол и бэнди. В хоккее с мячом они умели все. При этом русские не играли в типичный для того времени прямолинейный хоккей. Двигаясь на больших скоростях, они постоянно перемещались, маневрировали, были юркими и пронырливыми. Этому было непросто противостоять, хотя мы тоже умели играть в такой манере.
— Ну, а чем все–таки брал Бобров?
— У него была просто непостижимая техника, выдающийся дриблинг, умение держать шайбу и управлять ею, причем все это — на высочайшей скорости! Тогда русские не овладели, пожалуй, полностью искусством сильного броска и щелчка, но это с лихвой компенсировалось скоростью и техникой владения шайбой. Бобров вообще был спортивный уникум, такие рождаются раз в 100 лет. Просто явление природы, феномен. Одно из моих самых ярких воспоминаний — матч по футболу в Праге между московским «Динамо» и пражской «Спартой». Было это сразу после войны, в составе динамовцев играл Бобров, который забил оба мяча. «Динамо» выиграло 2:0, вся московская команда была великолепна, но Бобров… Это было нечто!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
