– Ну и хорошо! – сказал по этому поводу Вадька. – Не больно и хотелось! У нас тут свой Мамай есть, тот еще басурманин!
Роман Геннадьевич словно почувствовал, что его вспомнили. Примчался в студию и строго-настрого наказал нам обеспечить кандидату в депутаты телевизионное обслуживание по высшему разряду.
– Двести двадцать вольт годится? – простодушно уточнил мощность высшего разряда Вадик, поигрывая электрическим шнуром.
Мамаев сначала пошел пятнами, а потом и заперся в своем кабинете – писать директору кляузу на непочтительного и безответственного видеооператора Вадима Рябушкина. Я выяснила это, когда уже после записи кандидатского выступления пришла к главреду клянчить машину и карт-бланш на съемки электората в его естественной среде обитания. Роман Геннадьевич мой трудовой энтузиазм одобрил и дал нам все, что я просила, и сверх того – свое начальственное благословение, хотя уж без него-то мы могли обойтись запросто!
Вадька тоже не подвел, честно выполнил свою часть нашего договора и уже к обеду достал адресок Лилианы Михайловны Марусенко, так что вытребованным у шефа служебным транспортом я воспользовалась как такси. Отправилась прямиком к белокурой бестии Лилиане – незваной гостье, которая, по известной русской поговорке, хуже Р.И. Бекумбетова. Хотя кто может быть хуже него, я не знаю! Уважаемый Равиль Иоганнович хотя и выучил свой текст наизусть, но перед камерой бекал и мекал, как типичное движимое имущество кочевника – зловредный мелкий рогатый скот. Так что я заранее предвидела, сколь мучителен будет монтаж этого кандидатского выступления. Резать его придется мельче, чем овощи в салат оливье! Однако кровожадные мысли о шинковке кандидата я оставила «на потом».
– Тебе сюда, – прервав мои размышления, сказал водитель Саша.
Он остановил машину у подъезда облупившейся пятиэтажки в тихих Черемушках.
– Тебе нужна пятнадцатая квартира, – напомнил мне Вадик. – Думаю, это на третьем этаже.
– Разберусь, – сказала я, вылезая из машины. – Увидимся на студии! Спасибо, что подвезли!
– Не за что! – Вадик поспешил захлопнуть дверцу.
Он явно не собирался терять ни минуты из двух часов, отпущенных нам на натурные съемки. Я нисколько не сомневалась, что Вадик успеет за это время снять не одну симпатичную деваху, и вряд ли при этом будет задействована видеокамера.
Оптимистично красный служебный «жигуленок» укатил, рычанье мотора смолкло в отдалении, во дворе вновь стало тихо и сонно. Толстая полосатая кошка, дремлющая на лавочке, открыла один глаз и посмотрела на меня с подозрением.
– Хорошая кыся! – заискивающе сказала я ей и направилась в подъезд.
На сей раз предсказание Вадика сбылось: пятнадцатая квартира и впрямь нашлась на третьем этаже. Не торопясь стучать и звонить, я критично осмотрела дверь. Бронированная, с двумя внутренними замками и мутно поблескивающим глазком, она позволяла предположить, что хозяйка квартиры осмотрительна и не расположена свободно впускать в помещение незнакомых граждан.
Я почесала в затылке. Если Лилиана откроет дверь всего лишь на ширину стальной цепочки, взять ее за жабры будет затруднительно! Что бы такого сказать, чтобы меня впустили в квартиру? Может, соврать, что я с почты, принесла заказное письмо?
Пока я раздумывала, в подъезд кто-то вошел, внизу послышались постепенно приближающиеся шаги, и вскоре из-за поворота лестницы вывернула моложавая гражданочка в кожаной тужурке комсомолки-доброволки. Присмотревшись, я поняла, что фасон кожанки вполне соответствует возрасту этой дамы. Судя по морщинам, ей было лет семьдесят, не меньше. При этом пожилая комсомолка отличалась легкой поступью, стройностью стана и отсутствием комплексов, что в совокупности позволяло ей щеголять в узких вельветовых бриджах и шикарных высоких сапожках. Алый шелковый платок на голове революционной старушки был повязан точь-в-точь как у кинодивы с журнальной обложки.
– Вы к кому? – вынув изо рта длинную тонкую пахитоску, спросила меня эта яркая личность.
– Лилиану ищу, – честно ответила я, не успев придумать никакого другого ответа.
– Я тоже, – сообщила модная пенсионерка, вынимая из кармана тужурки связку ключей.
По-прежнему не зная, что сказать, я молча посторонилась, пропуская барышню-старушку к бронированной двери. Она ловко справилась с замками, открыла дверь, бросила мне:
– Заходите! – и целеустремленно проследовала в глубь квартиры.
Я нерешительно вошла в прихожую, огляделась, отметила свежий качественный ремонт и заглянула в комнату. Она была светлой, просторной, меблированной скудно, но симпатично. Судя по обстановке, комната совмещала функции спальни и гостиной, а легкая дырчатая перегородка в углу символически ограничивала рабочую зону – что-то вроде кабинета, несомненным украшением которого служил современный компьютер.
– Как вас зовут? – спросила шустрая бабушка.
Стоя ко мне спиной, она методично обшаривала открытые полочки аккуратной мебельной стенки.
– Я Елена.
– Ты не та Ленка, которая летала отдыхать на Кипр с любовником? Лилька мне все уши прожужжала, как это классно, когда мужик возит свою подружку за границу! – насмешливо сказала модная старушка, окинув меня внимательным взглядом.
– Подумаешь, Кипр! Ничего особенного! – пожав плечами, пренебрежительно ответила я.
О том, что я, в отличие от незнакомой мне тезки, летала на Кипр не отдыхать, а работать, я умолчала. Тем более что никакой любовник мое путешествие не оплачивал, спонсором выступала турфирма, которой мы делали рекламу, а кормились я и оператор за счет гостеприимства киприотов. Козьего и овечьего сыра мы тогда наелись так, что едва сами руном не поросли.
– Я Меланья Трофимовна, Лилькина бабушка, – хмыкнув, сообщила старушка и снова отвернулась к полочкам. – Давно ты ее видела?
– Кого?
– Да Лильку же! – Старушка покончила с открытыми полочками и перешла к застекленным.
Она открыла дверцу шкафа и стала один за другим вынимать и энергично перелистывать книжные томики.
– Опять исчезла куда-то, зараза, а я бросай работу и беги, ищи!
– А что вы ищете? – осмелилась спросить я.
– Да Лильку же! – повторила старушка, сердито встряхнув сборник сказок Пушкина.
Я приподняла брови. Лилиана Марусенко, которую я искала, была девицей низкорослой, но объемистой, так что за книжную закладку сойти не могла. Может, у Меланьи Трофимовны потерялась какая-то другая Лилька? Скажем, стрекоза или ящерка?
– Как я устала от этой девчонки! – пожаловалась старушка, опровергнув тем самым мое последнее предположение. – Она позвонила в субботу, хотела поговорить, но я была очень занята, нужно было срочно закончить перевод с английского рассказа для журнала «Мир фантастики»… Вы любите фантастику?
Меланья Трофимовна перестала сотрясать Пушкина и посмотрела на меня, ожидая ответа.
– Очень, – твердо сказала я. – Все эти граблы, простирающие к нам из космоса свои жадные трямпы, это так интересно! Между нами говоря, я чертовски переживаю за миссию Козявского.
Меланья Трофимовна удовлетворенно кивнула и сказала:
– Вот именно! Не могла же я оторваться от перевода в тот момент, когда над нашей галактикой нависла реальная угроза захвата! Я попросила внучку не отрывать меня от работы и перезвонить попозже, и она так и не перезвонила. И куда пропала, ума не приложу!
– Я видела ее как раз в субботу, – осторожно подбирая слова, сказала я. – Она… Она прыгала. А потом бегала.
– В фитнес-клубе? – моложавая бабуся понимающе кивнула. – Да, о своей фигуре Лилька заботится, не то что о старой бабушке. Похоже, на сей раз она даже не оставила мне записки!
– Так вы записку ищете? – сообразила я. – Знаете, я бы посмотрела в другом месте!
Взгляд мой устремился к компьютеру. С тех пор как я познакомилась с этим чудом техники, в моем доме напрочь повывелись допотопные шариковые ручки и карандаши. У нас в семье никто не создает рукописные тексты, даже трехлетний ребенок учится письму исключительно на клавиатуре.
– Вы думаете?..
Меланья Трофимовна проследила направление моего взгляда, покачала головой и вздохнула:
– Ах, до чего же я все-таки старомодна!
– Никогда бы так не сказала! – искренне возразила я.
Старушка приняла комплимент с благодарной улыбкой, оставила в покое Пушкина и направилась к компьютеру.
– Надеюсь, эта машина запускается так же, как моя собственная, потому что в технике я не сильна, – обеспокоенно пробормотала она, прижимая аккуратно наманикюренным пальцем большую круглую кнопку на системном блоке.
– Я думаю, сначала надо включить бесперебойник, – подсказала я.
– Это где такое? – Меланья Трофимовна обернулась и беспомощно заморгала.
