Во-вторых — он сказал настоящий род матери — Антор. И никто из сопровождающих ему не возразил, даже их командир ничего не сказала. То есть они признают её как минимум членом семьи главенствующего клана.
Это было очень низко. Она просто не могла после этого продолжать конфликт. Фактически он сказал за всех что они подчинятся и готовы выполнять приказы моей матери.
Родительница оттолкнула от себя девушку, и та ударилась о мёрзлую землю, всхлипнула. Мама всегда меня учила — даже если жалеешь врага, нельзя показывать это. Просто сделай вид что есть необходимость его пощадить, и «жалей» максимально грубо.
Не стала выискивать того, кого совсем недавно увидела в толпе. Просто взобралась на лошадь и возглавила нашу группу по направлению к очередным вратам. Ей, да и всем нам, не терпелось узнать, что же всё-таки произошло. Во всех поселился страх. Не понимали случившегося и недоумевали скорее всего только две молодые девушки, подчинённые тётки. Им вообще сейчас было не до этого — слишком много северян вокруг и слишком большое давление.
С трудом оказавшись за вторыми вратами, мы обнаружили ещё большее столпотворение на улицах столицы. Все куда-то бежали, вокруг раздавались крики, мимо нас проскакал отряд конных и не один. За ними в ту же сторону нестройным шагом уходили вооруженные отряды северян. Люди гомонили, кричали друг на друга, ругались. То тут то там случались небольшие стычки, их быстро разнимали местные.
Я почувствовал вокруг беспокойство, страх, злость. Всё смешалось. Меня мутило от ощущений, и я старался их отключить. Но что-то всё равно прорывалось — было очень сложно пытаться не чувствовать окружающих. Слишком большой поток сильных эмоций.
— К восточным воротам уходят, в сторону Сугир. — мать поджала губы.
Мы пропускали целую вереницу повозок груженых людьми, припасами, бочками с чем-то. Они быстро пересекали одну из широких улиц столицы и уходили на запад. Моё сердце сжалось — Лиска была из клана Сугир и мы её отправили домой накануне. И главное в каком состоянии отправили — она была растеряна, удивлена и немного подавлена. Если с ней что-то случилось — я себе этого не прощу.
За первым кольцом обороны проулки были импровизированные, здесь же уже строили дома с расчётом на нормальные улицы. Строения преимущественно каменные, добротные, высокие. В этой части города было две основных улицы. Обе широкие, по которым можно катить сразу три телеги в ряд. Обе вели к торговому кварталу. Сам квартал представлял из себя огромную площадь, к которой сейчас все и тянулись. Сомневаюсь, что в данный момент там были торговцы. Видимо просто в этом районе легче было найти место чтобы оборудовать ту же палатку.
Мы дождались пока очередная колонна, а по-другому такое количество повозок не назвать, пересекла улицу и направились дальше. У третьих врат уже не было столько людей, но там стояла охрана. Целая шестёрка Адона в полном обмундировании — с келемитовыми мечами, в кожаных доспехах. Такие обычно ходят в дальние рейды за стену, только у них ещё куча припасов. Но сейчас эти бойцы охраняли один из входов за третье кольцо обороны — к замку главы Севера.
— Эйда, прошу. — охрана расступилась перед матерью.
А я вдруг понял, что похоже в прошлый раз обращение «эйда» не было самоунижением и прошением о пощаде. Случилось что-то серьёзное. Вряд ли сестра вернёт матери свою фамилию, тем более это значит признать её полноправной наследницей. А у главы есть две дочки, немного старше меня.
Наконец то мы оказались за третьей стеной. Я был здесь несколько раз, «гостили» когда-то по приглашению. Так что ничего нового для себя не увидел.
Полупустой узкий двор, какие-то хозяйственные строения. Посреди огромная крепость из чёрного камня, опоясана крепостной стеной, которая опирается на пять высоченных башен. Сейчас на всех пяти дежурили воительницы с арбалетами. Ворота в стене были подъёмными и уже открывались, впуская нас во внутренний двор. Лошадей мы оставили, оказавшись внутри, их приняли за узды местные. Я посмотрел наверх. Там, прямо над входом, висела огромная каменная плита. Такие есть на всех четырёх входах. Их опускали когда-то очень давно, когда ещё не было стены, чтобы заблокировать намертво все входы. Плиты отлиты поверх келемитовой решётки и отлично впитывают магию, не давая ей разрушать застывшую спайку. Точно так же возводили и крепостную стену, и стену, отделяющую Север от земель Первой Империи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы поднялись по большой лестнице к главному входу, створчатые врата которого уже были открыты. Нас ждали и у порога стояли члены доверенных семей клана Антор. Все преклонили колено перед матерью, створки разошлись и для нас открылся путь.
Я и родительница снова были удивлены — никаких фраз, нас просто пустили, будто к себе домой.
При визите к хозяину, гость всегда спрашивает разрешения стать гостем, а ему отвечают — «все мы здесь гости», тем самым разрешая войти. А нас встретили как пришедших к себе домой. Хотя, скорее мать встретили как вернувшуюся домой.
— Эйда… — встречающие за дверью встали на колено.
Мы прошли за порог и оказались в просторном помещение. По бокам две лестницы, они вели на верхние этажи. Крепость состояла из нескольких отдельных построек, которые возводились в разное время. Между ними со временем сделали коммуникационные коридоры. Нам же нужно было вперёд и вверх — в зал приёма гостей.
Я дёрнул мать за рукав, посмотрел на неё с сомнением и спросил тихо:
— Всё нормально?
Она не ответила, лишь серьёзно кивнула, и открылась на пару секунд. У неё в душе была тревога и печаль. Тревога не за меня. Значит она боялась за сестру. Мы снова двинулись вперёд.
Прошли под большой аркой и попали на длинную широкую лестницу, которая поднималась вверх. Весь переход в центральное строение освещался через световые колодцы в крыше. Я знал, что в случае опасности крепость можно полностью изолировать. В подвалах есть минимум два родника, запасы продовольствия, животные для разведения. И даже подземный огород. Свет в него подаётся через систему зеркал. Теоретически в этой крепости можно закрыться и существовать автономно очень долгое время, во всяком случае она для этого планировалось. Удастся ли прожить такое долгое время чтобы вырастить урожай — большой вопрос. Насколько я помню так надолго никто не закрывался в столичной крепости. Во всяком случае на памяти пары поколений северян, да и в Анстуге не было в летописях об этом ни слова.
Тяжелые двустворчатые ворота из келемита медленно открывались по мере нашего приближения. В помещении тускло светили масляные лампы. Мать остановилась на пороге огромного зала, уронила в полной тишине:
— Позвольте быть гостем в этом доме.
Слова отразились от стен, почти шёпот превратился в гром. Пол мраморный, черный, зеркальный, и лишь небольшой круг у входа отличался белым цветом. Именно в этом круге мы и оказались. Акустика огромного зала была рассчитана именно на это — говоривший в круге звучит во всех уголках приёмной.
Я почувствовал вокруг беспокойство. Очень сильное беспокойство, непонимание.
Главы Севера чего-то опасались.
Молчание и тяжелое дыхание разносится по залу эхом. Второй белый круг находится под троном почти в центре зала. Говорившая в нём глава севера тоже будет слышна всем вокруг, только уже в два раза громче гостя.
— Все мы здесь гости. — тяжело произносит знакомый хриплый голос. — Ты обижаешь свою сестру, спрашивая такое, эйда Антор.
Мать сорвалась с места и бросилась к трону.
Я слушал топот её сапог в тишине и смотрел на присутствующих. Сегодня здесь похоже собрались все главы кланов. Вот стоят Эрга Мадар с мужем, глава самого религиозного клана Севера. Недалеко от неё Алана Тагур, и, с другой стороны от трона Менга Сугир, мать Лиски. Рядом с ней Лиска вся в кожаных доспехах, с двумя мечами на поясе и кинжалом. Я стоял за матерью, и она не видела меня, а сейчас разглядела.
Ничего никому не сказав девушка кинулась через весь зал, в тишине звуки её подбитых сапог оглушали всё вокруг топотом. Я вдруг почувствовал в ней страх. Да какой там страх — это был ужас, помешанный с безнадёжностью. И чем ближе она подбегала ко мне, тем больше я во всём этом клубке тёмных чувств улавливал надежду.
