красивого незнакомца, представила, каково это — пойти с ним на свидание. И мое сердце подскочило в непривычной и приятной манере, когда он открыл рот, чтобы пригласить меня на свидание.
Ну, эта часть, конечно, спорная, не так ли? Я знаю, что не представляла себе этого, и я все еще расстроена тем, что он не может заставить себя даже быть дружелюбным со мной, не говоря уже о том, чтобы признать правду о том моменте, который мы разделили.
Так что нет. Я не в настроении для романтики.
— Я, может быть, немного посмотрю журналы. Но мы встретимся там?
— Конечно, — говорит Сэди, и я отправляюсь в журнальный отдел, а она — в романтический.
Уф, я не хочу смотреть журналы. Мои мысли вернулись к работе и нашему вчерашнему спору с Кайлом. В понедельник к нам должен прийти архитектор, и мы никак не можем договориться, что делать с этим домом. Мне нужно вдохновение, что-то, что докажет Кайлу, что нам нужно идти в современном направлении, как просил папа.
После нескольких неверных поворотов я нахожу отдел архитектуры и ищу книги о перестройке старых домов. Мне попадается несколько, все массивные тома, поэтому я достаю их и сажусь в проходе, скрестив ноги, чтобы пролистать их.
В одной из них, под названием "Восстановление дома в городе", показано множество таунхаусов, похожих на наш, отремонтированных разными способами. Некоторые из них восстановлены до прежнего великолепия и выглядят так, будто они прямиком из середины XIX века, со сложными гипсовыми деталями на потолке, оригинальным деревянным полом и — да-да — каминами, похожими на наши. Другие — более современные, с яркими цветами, большим количеством стали и стекла и без малейших признаков оригинальных деталей.
Я вздыхаю, листая книгу, сравнивая разные стили, и мое сердце замирает.
Как бы мне ни было неприятно это признавать, я думаю, что Кайл, возможно, прав. Современные дома, хотя и красивы по-своему, полностью лишены истории здания. Конечно, снаружи они выглядят как оригиналы — так и должно быть, благодаря Комиссии по сохранению памятников архитектуры, — но внутри они могли быть построены вчера. В них нет того шарма и характера, который обещает фасад дома.
Я вспоминаю здания, к которым привыкла в коммерческих центрах Кремниевой долины — почти все они современные, без особого характера и истории. Таких мест в мире много, и у нас есть редкий шанс сохранить что-то, что имеет смысл, что хранит истории прошлых лет.
Но когда я вспоминаю, как отец настаивал на модернизации этого места, у меня сводит желудок. К тому же он хотел, чтобы его разделили на несколько квартир, а не оставили как один большой дом. Как мы можем угодить ему и при этом сохранить историю здания? Сможем ли мы найти компромисс, который позволит сделать и то, и другое?
— А вот и ты.
Я поднимаю взгляд и вижу Сэди, в руках у нее романы. Я моргаю. — О, привет.
— Я тебе звонила. Прошло уже больше часа.
— Что?
Я достаю телефон из сумки, удивляясь. Хотя не стоило бы — я часто теряю счет времени, когда работаю.
А сегодня я не должна была этого делать. Упс.
Я стыдливо улыбаюсь Сэди, поднимаясь на ноги и разминая спину. Кайл прав, сидеть все время на полу не очень хорошо для моей осанки. Думаю, от этого у меня болит голова.
Проклятье. Ненавижу, когда он оказывается прав.
— Прости. — Я хватаю с пола горсть книг и прижимаю их к груди. — Я отвлеклась.
— Работаешь, — говорит Сэди, но ее тон ласковый, а не осуждающий. — Ты действительно любишь этот проект, да?
Я думаю об этом, пока мы идем к кассе. Признаться, я не был уверен в этом, когда папа впервые предложил его — неловкий вопрос Кайла в сторону — но чем больше я узнаю о зданиях, особенно таких старых, тем интереснее он становится. В технике многое из того, что мы делали, было неосязаемо, но с таким проектом, как этот, я могу смотреть на дом и представлять, как он может быть другим. Быть лучше. Мы еще не приступили к работе — мы все еще ждем разрешения от Комиссии по достопримечательностям, — но я с нетерпением жду начала. Мне не терпится увидеть, как на моих глазах что-то физически обретает форму.
— Да, — говорю я, кладя книги на прилавок. — Не ожидала, но это интересно.
Сэди улыбается. Я жду, что она пошутит про Кайла, "горячего друга моего отца", но она этого не делает, и я чувствую облегчение.
В понедельник мне придется серьезно просить прощения.
9
Кайл
Вайолет выглядит нервной, когда приходит в понедельник утром.
Я ее не виню. Все выходные я чувствовал себя паршиво после того, как мы расстались в пятницу. Я по-прежнему поддерживаю отказ от модернизации здания, но мне не нравится, что мы накричали друг на друга и что она выглядела такой расстроенной. Мне пришлось отвлечься на проект, чтобы не писать ей.
— Привет, — настороженно говорит она, закрывая входную дверь.
Я хмыкаю в ответ, изо всех сил стараясь казаться отстраненным. Как будто я не ждал этого момента сорок восемь часов. Но тут я все порчу: ее руки завалены книгами, и я инстинктивно делаю шаг вперед, чтобы схватить их.
У меня так плохо получается.
— О. — Ее брови удивленно взлетают вверх. — Спасибо.
Мы стоим в прихожей и неловко смотрим друг на друга. На ней джинсы-скинни, которые обтягивают каждый сантиметр ее пышных форм, свободная футболка Nirvana, завязанная на талии. Интересно, она вообще когда-нибудь слушала "Nirvana" или это просто одна из тех модных футболок, которые носят молодые люди, потому что они "винтажные"? Мне приходит в голову, что Курт Кобейн умер еще до ее рождения, и я чувствую себя древним.
— Итак… — Она перекладывает свой вес с одной ноги на другую. — Я должна перед тобой извиниться.
Чувство вины просачивается сквозь меня. Я вздыхаю. — Нет, не должна, Вайолет. Ты хочешь хорошо поработать над этим проектом, а твой отец…
— Нет, выслушай меня. Ты был прав.
Ладно, я не мог расслышать это правильно.
— Продолжишь?
Неохотная улыбка играет в уголках ее рта, но я вижу, что она пытается с ней бороться. — Ты был прав. Мы не можем модернизировать это место.
Мои брови сошлись на линии роста волос. — Ты серьезно?
Она кивает, указывая на книги в моих руках, и я опускаю взгляд. Восстановление дома в городе — эту я не читал. Но две другие — "Кирпичи и браунстоун"