А тому, что было, я дал бы название «лес гейзеров». Несметное количество гигантских струй хлестало прямо из воды, и каждая из них могла легко достигнуть наших преследователей, летящих вровень с краями обрывистых берегов. На смену одному иссякающему фонтану моментально вырастал новый, а то и несколько. Рионан будто обезумел и пытался отрастить щупальца, чтобы дотянуться ими до неба.
Проскочить сквозь лес гейзеров было нереально. Если повезет и Злюке не оторвет крылья, восходящие струи сшибут нас в полете, а плавать и взлетать с воды турбо-шмели не умеют. Развернуться на полной скорости в узком русле не представлялось возможным, притормозить и зависнуть в воздухе – тоже. Слишком мало времени имелось у меня в запасе, чтобы остановить мчащегося на пределе перехватчика. Приходилось выбирать из двух зол: нырять в смертельный душ и стать игрушками в руках стихии либо подвигнуть себя на то, что – могу поспорить – нашим преследователям сроду не доводилось наблюдать воочию.
Таким вещам уж точно не обучают в полицейских академиях. И даже на нелегальных гонках в пустыне Хайран погонщики-трюкачи демонстрируют подобный выпендреж крайне редко – слишком велик риск погубить дорогостоящего мутазверя (про самих трюкачей речь в данном случае не идет – о сохранности своих шкур они никогда не переживали). Однако в моем случае приходилось рисковать не только ради нас с Гробуром, но и ради Злюки тоже. Не исполнит он как положено мою команду, значит, отправится на дно Рионана кормить рыб… конечно, если они водятся в этой проклятой реке.
Медлить было нельзя. Приняв решение, в следующий миг я уже бросил Злюку в свечу – крутой вираж, при котором траектория полета турбошмеля стала параллельна бьющим вверх гейзерам. В наушниках раздался сдавленный рык ящера. Конечно, Гробур был крепким парнем, но к таким перегрузкам он оказался явно не готов. Ничего, переживет, только бы не поджарил мне спину огненной блевотиной.
Мобильникам, по идее, тоже нужно было волноваться о том, как не угодить в лес гейзеров. Но преследователи в азарте видели перед собой только цель, идущую им наперерез. Наш вертикальный курс пересекался с их курсом аккурат у вершин бурлящих фонтанов, и законники знали, что если откроют огонь заблаговременно, мы сами нарвемся на шквал выстрелов, поскольку деваться нам было абсолютно некуда. Все элементарно, как по учебнику…
Вот только ни в одном учебнике не описано, как поведет себя перехватчик, когда при инерционном вертикальном взлете – такой, какой сейчас выполняли мы, – погонщик уберет мутазверю надкрылья. Ненадолго – всего на мгновение заставит защитные пластины принять стояночное положение, а потом сразу же вернет их на место. Официально таких испытаний никто никогда не проводил – зачем? Но бесшабашные трюкачи-нелегалы, которые на своем веку – зачастую трагически коротком, – перепробовали все, давно выяснили то, что испытатели-биоинженеры попросту побоялись осуществить на практике. Как оказалось, при таких аэродинамических экспериментах турбошмель далеко не всегда теряет равновесие и падает. А то, что он при этом вытворяет, в кругу нелегальных погонщиков получило название «кувырок пьяницы».
Взглянем на него лучше глазами наших преследователей, то есть со стороны, поскольку я при исполнении этого маневра не наблюдал ничего, кроме сплошного мельтешения и бликов. Представьте себе, что вы находитесь за нейропультом перехватчика, палите из всего бортового оружия и предвкушаете, как ваша цель вот-вот войдет в сектор обстрела и нарвется на заградительный шквал. Хитер был угонщик, отчаянно сопротивлялся, но не повезло ему: угодил в безвыходное положение и проиграл… Прощай, ублюдок!
Но что это?! Не долетая до зоны поражения считаные метры, турбошмель жертвы внезапно выходит из свечи, лихо кувыркается в воздухе назад, моментально погашая этим инерцию, после чего грузно проваливается вниз. Но когда вам начинает казаться, что сейчас воздушный акробат плюхнется в воду, он выравнивает падение, останавливает его и, как ни в чем не бывало, зависает над рекой, неподалеку от бушующего леса гейзеров.
Впечатляет? Еще бы! Да, на такое определенно стоило взглянуть… Только вы ничего не забыли? А именно: вы по-прежнему летите с бешеной скоростью, а навстречу вам несется непроглядная стена из восходящих водяных струй. Ну так что, продолжите пялиться вниз или как?..
Я не видел, насколько оперативно среагировали мобильники на препятствие. «Кувырок пьяницы» задал нам с Гробуром хорошую встряску, после которой требовалось элементарно очухаться, как после удара по морде. Злюка отлично справился со сложной задачей, успев за считаные секунды переварить уйму моих приказов и скрупулезно их выполнить. Ящер тоже вроде был в норме: бранился и призывал Анадора обрушить мне на голову гнев. Но не сию минуту, а как только я ступлю на землю. Соображал, желтобрюхий, что сейчас Торки Бикс ему нужнее, чем родной отец, а раз соображал, значит, не стряс-таки при кувырке свои змеиные мозги.
Придя в себя, я немедленно повел Злюку на взлет – теперь уже по всем правилам, без трюкачества, – дабы свирепый Рионан не дотянулся до нас случайно водяным щупальцем. Куда подевались преследователи, я догадывался. Перемахнув через лес гейзеров, они наверняка сразу же пошли на разворот, намереваясь поймать нас в кинжальный огонь, как только мы высунемся из-за фонтанов. А высовываться так или иначе придется. Бегство в обратную сторону по речному руслу не имело перспектив. И вовсе не из-за внезапных речных причуд. Где-то на подлете к Рионану уже находилась идущая за перехватчиками эскадрилья стрекоптеров и паракрылов, сталкиваться с которой нам было намного опаснее.
Взмыв над гейзерами – интересно, надолго ли здесь возникла эта аномалия? – я тут же убедился в своей правоте. Аккурат в этот момент турбошмели мобильников описывали в воздухе две размашистые, обратно симметричные петли. Зависни мы на месте, и противники, окончив разворот, разнесут нас в клочки. А вот в ходе выполнения своих маневров они стрелять в нас не могут, и даже больше – сами стали уязвимы для атаки. С врубленным турбопродувом я настигну любого из них по прямой еще до того, как законник повернет орудия в мою сторону, и нападу на врага с фланга. Главное, подобраться к нему вплотную, а уж чем его нейтрализовать, Торки Бикс разберется.
Сказано – сделано. Выбрав мишенью того полицейского, которому до завершения разворота оставалось чуть больше времени, я нацелился на противника и дал Злюке полный ход.
– Гробур! – предупредил я все еще продолжающего браниться компаньона. – Как только крикну, плюй в законника что есть мочи! Но не раньше, иначе все пропало!
– Давно бы так! – Ящер заерзал в нетерпении и прокашлялся, видимо, прочищая наше единственное «бортовое орудие».
Когда мы настигли мобильника, он только-только повернулся к нам правым боком и потому заметил наше появление слишком поздно. Редко преступники отваживаются на перехват полицейского мутазверя, ну так мы уже не раз доказали, что анализировать нашу тактику хрестоматийной логикой – все равно что пытаться пересчитать звезды на небе. Бесполезно, одним словом. В седле турбошмеля Торки Бикс мог позволить себе любой кураж, даже откровенно самоубийственный. А тем более нынешний Торки, которому было нечего терять, кроме своей бедовой головы.
– Огонь! – скомандовал я Гробуру, направляя Злюку под брюхо вражеского перехватчика, чтобы мутазвери, упаси Боги, не сшиблись крыльями.
Ящер заранее набрал полную грудь воздуха, а я специально подгадал момент для отдачи приказа, чтобы плевок желтобрюхого не причинил вреда ни турбошмелю, ни его погонщику. Лапы мутазверя были для лучшей аэродинамики убраны под обтекатель, поэтому обжечь их и брюхо животного Гробур не мог. А комбинезон полицейского при надобности выдержал бы куда более продолжительное термическое воздействие, нежели секундная вспышка пламени. Я стремился не уничтожить противника, а лишь вогнать в панику его турбошмеля, поскольку тот, в отличие от Злюки, не обладал иммунитетом к жаркому дыханию ящеров.
Можно было не оборачиваться, дабы убедиться в том, что атака прошла успешно. От кратковременного погружения в агрессивную стихию турбошмель мобильника вышел из-под контроля и сорвался в крутое пике, но, окунувшись в фонтан, резко сменил направление и помчался в сторону берега. Было заметно, что законник тоже запаниковал – оторвать руки от нейропульта во время полета погонщик способен лишь в неконтролируемом состоянии. К счастью, перехватчик дотянул до кромки обрыва, перемахнул через скалы, скребанув по ним брюхом, и на излете унес хозяина в глубь лесных дебрей.
Нам было некогда строить догадки касательно их дальнейшей судьбы. Коллега сбитого мобильника уже смекнул, что случилось, и летел к нам, паля из всех орудий. Мощь обрушившегося на нас огня была, ясное дело, не такой убийственной, как еще совсем недавно. Но повторять нашу удачную контратаку, идя на врага в лоб, а не с фланга, я не дерзнул. Поэтому вопреки жгучему – в прямом смысле – желанию ящера подпалить задницу еще одному законнику, пришлось самим поворачиваться к противнику задом и спасаться, возобновив суматошное бегство вниз по Рионану.
