Почти часовое кружение по тихим улочкам города, примененные приемы проверки убедили вице-консула, что наблюдения за ним нет и все его страхи напрасны. Плахов оставил автомашину в полутора километрах от гостиницы «Принсес» и оставшийся путь проделал пешком. В гостиницу он пришел в назначенное время. При всех обстоятельствах он привык быть пунктуальным.
…Лев Михайлович Плахов надолго запомнил этот роскошный номер в гостинице. Он постучал и, когда ему ответили, быстро вошел в дверь, стараясь сделать это незаметно. Николс, не в меньшей степени привыкший к пунктуальности, уже ждал гостя.
Затянувшаяся встреча резидента Центрального разведывательного управления и советского майора напоминала беседу не двух противников, а старых коллег, озабоченных поисками решения нелегкой задачи. Русский вице-консул был взволнован и напряжен. Намного больше, чем американец. Он чувствовал, что отдает себя в руки собеседника. Каким бы ни был исход неприятного разговора.
— Питер, вы понимаете, я поставлен в исключительно сложное положение. Если говорить прямо, я просто не вижу выхода. Не буду скрывать: меня смущает и мучает многое. Единственная надежда — на вас.
Питер Николс медленно ходил по комнате. Он был сосредоточен и не позволял себе расслабляться. Даже видя своего противника в такой растерянности.
— Друг мой, — Николс изобразил озабоченность, — из любой ситуации должен быть выход. Важно только не ошибиться в выборе лучшего варианта. Мы с вами этим и занимаемся. Надеюсь, вы мне тоже поможете не сделать ошибки.
Николс не мучился поиском выхода из положения. В Лэнгли уже одобрили его план. Он — уже в действии и, похоже, сулит полный успех.
— Понимаете, Питер, — сказал Плахов в конце беседы, — я все больше склоняюсь к мысли о том, что «Триада» ставит целью отыграться на мне за свои неудачи в Советском Союзе. Вчера я получил сообщение из Москвы, что наши пограничники перехватили еще одну большую группу контрабандистов. Помогла ваша информация.
— Борьба с наркобизнесом — проблема не из простых. Я рад, что мы с вами сотрудничаем в этой области. В Вашингтоне одобрительно относятся к такому взаимодействию и рассчитывают на его расширение. Паутину недоверия следует разрывать, пора перестать считать друг друга непримиримыми соперниками, — Николс теперь мог позволить себе пофилософствовать. Ему доставляло явное удовольствие заниматься вопросами морали.
— Мне трудно не согласиться с вами, Питер. Это разумно. Война идеологий не может не причинять вреда. Но ведь в данном случае это уже не идеология, это чистый шантаж, действия преступников, заинтересованных в наживе. Согласиться с их условиями? Даже если и была бы возможность откупиться… Могут последовать другие требования. Никогда не знаешь, откуда ждать нового удара.
— Лео, я еще точно не знаю, от кого конкретно исходит угроза. Впрочем, я начинаю догадываться и обязательно проверю это предположение своим источником. Но мне необходимо ваше доверие и согласие на использование кое-каких рычагов. Может быть, придется пойти на некоторые материальные условия…
— Но у меня нет такой суммы…
— Деньги, конечно, проблема, — перебил Николс, — но не главная.
— Я полагаюсь на вас, Питер. У меня ведь нет иного выхода?!
— Мой дорогой друг, из любого положения всегда найдется выход. — Голос Николса звучал почти патетически.
Бойтесь данайцев, дары приносящих. В Лэнгли у Питера Николса репутация опытного разведчика-вербовщика, обладающего мертвой хваткой.
Плахов вышел из вестибюля гостиницы «Принсес», настороженным взглядом окинул все вокруг. На улицах по-прежнему многолюдно, и трудно понять, обращают ли на тебя особое внимание в этом круговороте людей, увидеть тех, кого интересует только твоя особа. Но у Льва Плахова было немало своих приемов проверки — пустив их в ход, он успокоился, не заметив ничего необычного.
На Нью-роуд, по которой медленно шел советский вице-консул, царит буйство неоновых огней. Как, впрочем, и на других улицах и площадях Бангкока. Ослепительно сияют рекламные щиты и вывески богатых американских автомобильных корпораций, всего того, что питает автомобильный бизнес. Призывно переливаются огни компаний по производству электротоваров, предметов бытовой техники, химии и парфюмерии. И, конечно, фирм и компаний — производителей продовольственных товаров и напитков. Подавляет воображение реклама могущественной «Пан-Америкен», посылающей свои «бoинги» в самые отдаленные уголки мира.
Лев Михайлович Плахов привык к ярко освещенному городу. Но сегодня у него было особенное настроение — настроение беспомощной жертвы, оказавшейся во власти сил, способных сломать твою судьбу.
Отсюда — другое отношение к тому, что он видит вокруг. Он чувствует, как медленно и неотвратимо сжимается охватившая его петля…
Гость из Вашингтона
Конец лета в Бангкоке выдался, как всегда, таким же удушливым, жарким и влажным, как и его середина. Над столицей висел толстый слой смога, который не пропускал прямые солнечные лучи, превращая город в парилку. Мало спасала и близость океана.
И все же это еще не сезон противных муссонных дождей, который создает угрозу настоящей катастрофы. Наводнения, главное в этой разгулявшейся стихии, правда, почти не затрагивают Бангкок, но они заливают многие провинции и приносят стране неисчислимые беды, унося человеческие жизни и лишая Таиланд заслуженного статуса первого в мире экспортера риса.
Наводнения, вызванные природными катаклизмами, приносят с собой немало и других неприятных сюрпризов. С крестьянских ферм, где разводят крокодилов, пользуясь подъемом воды, убегали десятки животных, не желающих становиться сырьем для искусных поделок. Эти прожорливые рептилии с успехом переплывали заграждения в вольерах и, оказавшись на воле, начинали охоту на свои жертвы.
Сегодня жертвой охоты стал вице-консул советского посольства, но не реликтовых пресмыкающихся — беглецов из вольеров. За ним охотятся другие двуногие хищники, отличающиеся жестоким нравом и свирепыми повадками. Ему не избежать печального конца. У этих охотников свои приемы расправы с жертвами. Свои инструменты, своя изощренная технология. Ждать пощады не приходится.
…В духоте лета Лев Плахов, подавленный драматическими событиями, ждал очередной встречи с резидентом американской разведки. Она была назначена в другом отеле города — в роскошном и дорогом «Ориентале», уютно расположившемся на Ориентал-лейн, близ самой реки Менам Чао Прайя.
Гостиница «Ориенталь» — место остановки знатных и богатых гостей города. В туристических буклетах о ней пишут с неизменным почтением. Зеркало процветающей и вечно улыбающейся страны!
Из окон отеля открывается восхитительный вид на город, полный восточного очарования, и на реку со снующими корабликами и лодками. Постояльцам гостиницы обязательно напомнят о том, что в ней в свое время останавливались такие знаменитости, как Сомерсет Моэм и Джон Стейнбек, искавшие на далеком Востоке новые сюжеты для своих творений или отдохновения от назойливого внимания Запада.
Старейшая гостиница столицы теперь, как и многие другие отели города, полностью реконструирована. К ее прежнему зданию пристроен девятиэтажный современный корпус. Именно здесь советскому дипломату и предстояло новое свидание с американцем.
Ожидание превратилось для Плахова в мучительную пытку временем и какой-то надеждой. Обуреваемый глухими сомнениями, он ждал решения своей судьбы. Он уже начинал кое-что понимать. Версия с участием в его деле «Триады» уже не кажется ему однозначной. Оцепенение первых моментов уступало место рождавшимся в голове догадкам и новым предположениям.
Логический анализ, беспрерывно совершаемый в воспаленном сознании вице-консула, приводил его к невеселым выводам. «Во-первых, — думал Лев Плахов, — вся история с Сэлли явно не в манере наркодельцов. Они действуют менее тонко, но жестоко. Им не нужна компрометация, они просто физически уничтожают тех, кто окажется у них на пути. Во-вторых, — и это главное, они, наверное, не потребовали бы денег. Ведь ожидаемые прибыли не идут ни в какое сравнение с той смехотворной суммой, которая названа в записке». «Скорее всего, — вертелось в голове у Плахова, — это комбинация американской разведки. Да, это ее методы, ее почерк. Да и Сэлли, казавшаяся такой искренней и наивной девушкой, наверняка как-то связана с американцами. Она, конечно же, агент ЦРУ и действовала по заданию, коварно и расчетливо. Как я мог так попасться! Так опростоволоситься! Я, считающий себя опытным профессионалом!»
Но у вице-консула нет никаких доказательств. Впрочем, если бы они и были! Разве можно выбраться из глубокого омута, в котором он захлебывается и тонет. Плахов отчетливо представляет себе тот бурный водоворот, который его медленно затягивает. Попал в подстроенную западню по собственной вине и собственной глупости. «В любом случае, — прикидывал свои шансы Плахов, выход один: пока придется соглашаться с предложенной ЦРУ помощью и делать вид, что действует «Триада». А там посмотрим.
