В гостиную вошел Филипп, отряхивая снег. Его звериное «бр-р-р» прозвучало так убедительно, что дети захихикали. Через минуту все трое возились на полу, Филипп встал на четвереньки, состроил страшную гримасу и завыл, а дети покатились со смеху.
Алексе стало неловко. В отличие от мужа она никогда бы не смогла дурачиться так, словно вернулась в детство. Впрочем, Бинки тоже так себя не вела, но от этого она не становилась плохой матерью.
Алекса ушла на кухню помогать подруге.
— Что мне делать?
— Можешь заняться салатом, — предложила Бинки, не переставая ловко раскатывать тесто.
«Опять салат! — Алекса упала духом. — Мне всегда поручают делать салат или накрывать на стол, словно более сложную работу я не осилю».
— Я могла бы нафаршировать индейку, поджарить картошку или еще что-то сделать.
— Дорогая, все это уже сделано. Фаршированная индейка уже сто лет как в печи, иначе мы бы не сели за стол до полуночи.
Алекса с завистью смотрела, как Бинки умело раскладывает тесто на противне.
— А начинка для тыквенного пирога готова? — с надеждой спросила она.
— Для тыквенного пирога с орехами, — уточнила Бинки. — Пирог уже испекся.
— Тогда для чего это тесто?
— Для открытого пирога с брокколи, он будет у нас на первое.
Алекса вздохнула:
— Ума не приложу, как тебе это удается: работать на полную ставку и все успевать по дому. Ты просто какая-то суперженщина.
— Это не так трудно, как кажется, — ответила Бинки, быстро нарезая брокколи.
Алекса разобрала головки салата на листья и красиво разложила их по краю деревянной салатной миски, затем добавила для цвета несколько ярко-красных редисок.
Взглянув на ее работу, Бинки улыбнулась.
— Ты во всем стремишься к совершенству. Если тебе так хочется научиться готовить, советую выбрать японскую кухню, в которой главное — внешний вид, ведь у тебя талант оформителя. Мне самой на это просто не хватает терпения. По мне, если еда не падает с тарелки, уже хорошо. К тому же, когда я готовлю, то ухитряюсь перепачкать все кастрюли и сковородки в доме.
Об этом Алексе можно было не рассказывать.
— Если честно, то я не люблю готовить, мне нравится только результат, — призналась она.
— Я тоже не любила, пока жизнь не заставила научиться. Эсме готовит только самые простые блюда и делает минимальную уборку. Для меня самое главное, что она любит детей, а дети любят ее. А еще важнее, что она от нас не уходит. Четыре года в наше время — рекордный срок.
— Пока, дамы! Мы уходим кататься. — Тодд поцеловал жену в щеку и, взглянув на салат, заметил: — Красота! Филипп, ты обратил внимание, что салат напоминает строительную конструкцию? Стены из латука на помидорном фундаменте, поперечные балки из зеленого перца и красные дымовые трубы.
Филипп уставился на салат и усмехнулся.
— Точно! Как бы то ни было, надеюсь, это сооружение простоит до обеда. — И обратился к хозяйке: — Бинки, какая-нибудь помощь нужна? Ради Бога, скажи «нет», тогда я не буду чувствовать себя последней свиньей, отправляясь кататься и оставляя тебя возиться у горячей плиты.
— Не вздумай сломать что-нибудь, что может мне понадобиться! — крикнула ему вслед Алекса.
Закончив делать салат, она приготовила соус, следуя расплывчатым указаниям Бинки.
— А тебя не беспокоит, что Тодд почти не помогает по дому?
— Да, я об этом думала, но домашнее хозяйство — не его стихия. Зато он любит играть с детьми, иногда мне даже кажется, что Тодд мой третий ребенок. Ты не могла бы достать из холодильника три яйца?
Алекса открыла холодильник.
— Не вижу ни одного.
— Черт, я забыла купить яйца, а магазин уже закрыт! Придется занять у соседей. Присмотри тут за всем, я мигом.
Прежде чем Алекса успела ответить, Бинки скрылась за дверью.
Дети едва заметили, что мать ушла. Майкл, сидя в кухне на полу, построил из кубиков мост замысловатой конструкции и теперь провозил под ним игрушечную машину. Саманта наблюдала за игрой брата, засунув палец в рот и прижимая к себе куклу.
Алекса решила помыть посуду и открыла посудомоечную машину, однако та оказалась битком набита посудой. Кошка Кнопка потерлась о ее ноги, но погладить себя не дала. Не зная, чем заняться, и испытывая от этого неловкость, Алекса заглянула в духовку, чтобы проверить пирог.
— Пока не зазвенит таймер, духовку открывать нельзя, — важно сообщил Майкл, — а то пирог опадет.
— Ой… прошу прощения, — смущенно пробормотала Алекса.
Воспользовавшись тем, что брат ненадолго отвлекся, Саманта тут же сломала его мост. Майкл закричал на нее. Девочка заплакала.
Алекса поспешила к детям и села рядом с ними на пол.
— Смотри, Саманта, что мы можем построить из кубиков. Видишь?
Алекса стала строить башню, поощряя детей принять участие и показывая, как сделать, чтобы башня не развалилась. Но Саманта не желала, чтобы кубики держались один на другом, она нарочно ломала башню и при этом счастливо улыбалась.
— Если ты не будешь играть по правилам, я не приму тебя в игру, — заявил Майкл, и Алекса заметила, что он перенял карибский акцент Эсме.
Саманта дала понять, что ей все равно, и стала баюкать куклу. Майкл пододвинулся поближе к Алексе, заинтригованный ее осторожными манипуляциями. А она вдруг отчетливо вспомнила, как в детстве играла с кубиками в гостиной мрачного дома Кейтсов. Даже тогда она, совсем маленькая девочка, была недовольна тем, что ее окружало, и, складывая кубики так и этак, представляла себе дом, в котором бы ей нравилось жить.
Отец Алексы в молодости считался многообещающим композитором, но так и не реализовал свои способности и зарабатывал на жизнь, преподавая музыку в Вашингтонском университете. Мать, подававшая надежды пианистка, после замужества перестала ездить в концертные турне, но была столь же преданна музыке.
Только став старше, Алекса смогла оценить красоту звуков, окружавших ее, в раннем же возрасте она воспринимала их лишь как фон, вроде лая соседской собаки. Но что она обостренно чувствовала с самого начала, так это тесноту маленьких комнат, загроможденных мебелью, пыль ковров, которые чистились кое-как и изредка, а проветривались и того реже. Весь дом был страшно захламлен, и в детстве это ее очень угнетало.
Складывая башню, Алекса рассказывала Майклу о том, как она любит строить. В это время из соседней комнаты послышался глухой стук, а затем крик.
Алекса вскочила и бросилась в гостиную. Девочка лежала на полу, вокруг валялись книги. Картина происшедшего была ясна с первого взгляда: Саманта, держа в одной руке куклу, забралась на стул и полезла в книжный шкаф, но упала, и сверху на нее посыпались книги.
