В воздухе чувствовался запах серы и горелой плоти. Я слышал шарканье и возню прислужников предсказательницы. Из чрева земли доносилось низкое, печальное завывание ветра. На ближайших к уступу деревьях расселись молчаливые вороны.
Приходили посетители, задавали вопросы. Голос прорицательницы был слабым, добрым, иногда удивленным, явно принадлежащим пожилой женщине. Не знаю, где она сидела, но ее не было видно. День был жарким, душным. Я лежал на своем уступе в полудреме, вдыхая запахи серы и тимьяна.
Я проспал несколько часов. День уже клонился к вечеру, а тысячи ворон по-прежнему неподвижно сидели на ветках, не издавая ни звука. Сейчас предсказательнице задавали вопрос на греческом языке, но с северным акцентом. Я выглянул из-за камня и убедился, что это странный кельт, как я и думал.
— Я слышал, что на севере собирается армия, — задавал он свой вопрос. — Поговаривают о Великом Походе, возглавляемом Бренном. Стоит ли мне вступать в эту армию?
Предсказательница долго молчала, и кельт забеспокоился. Только порывы ветра из пещеры, похожие на дыхание, свидетельствовали о том, что над его вопросом размышляют.
И вот прозвучал ответ:
— Если ты, Оргеторикс, присоединишься к походу, то пострадаешь только от меча и копья. Но поход приведет тебя в родные места, и тебе придется принимать ужасное решение.
— Какое решение?
— Неясно. Неясно. В сто крат усиленный кошмар из твоих снов.
Теперь примолк кельт. Я видел его, он стоял в центре круга, образованного камнями, прямо перед входом в подземный мир. Он скрестил руки на груди, склонил голову — Оргеторикс глубоко погрузился в свои мысли.
Оргеторикс? Странное имя. Царь Убийц!
Он вдруг очнулся:
— У меня еще есть вопросы.
— Задавай, — согласилась прорицательница, чему я очень удивился. Предсказательница была слишком терпимой, а может, ее снисходительность распространялась только на этого посетителя.
Прозвучал вопрос:
— Я знаю, что сделал мой отец. Призрак показал, мне, когда я был еще ребенком. Я знаю про его предательство. Но я не знаю его имени. Теперь я спрашиваю, как звали моего отца?
— Гнилая Кость!
Оргеторикс опешил. Предсказательница выплюнула это слово злобным шепотом. Сам Оргеторикс тоже тяжело дышал, но справился с гневом и сказал:
— Жуткое имя. Очень жуткое имя. Скажи мне правду.
— Твой отец был ужасным человеком. Не спрашивай про него.
— Я требую, скажи мне его имя.
— Твое требование — лишь дым на ветру.
— Тогда скажи мне имя моей матери.
— Твою мать звали Медея. Она дочь царя Колхиды. Ей пришлось спрятать тебя от отца, увезти очень далеко. Ей было тяжело сделать это. Она так много потеряла, что умерла от тяжелого горя.
Какое-то время я не мог понять слов прорицательницы, словно они были произнесены на малознакомом языке — слова понятны, а смысл не улавливается. И тут меня будто обухом по голове ударило. Смысл стал ясен.
Медея? Из Колхиды?
Даже не знаю, как мне удалось сдержать свое изумление. Кажется, я вскрикнул. Имя прозвучало как вопль боли. Медея? Невозможно!
Во всем услышанном было что-то, чего я не понимал. То ли игра, то ли совпадение, я не мог решить, но мне вдруг без всякой видимой причины стало страшно, может, оттого, что происходящее внизу, подо мной, было невероятным, немыслимым.
Но… Медея? Теперь что-то в голосе кельта показалось мне знакомым — какая-то мягкость, готовая в любую минуту перейти в повелительный тон. Да. Голос был очень похож на отцовский.
Возможно ли, что это один из сыновей Ясона?
Он давным-давно умер. Несколько камешков сорвались с уступа, где я лежал, когда отодвигался от края, чтобы подумать над тем, чему я стал свидетелем. Я испугался, что теперь меня обнаружат. Беседа в ущелье и вправду прервалась, но потом возобновилась.
Кельт спросил:
— А далеко ли я… далеко ли от дома?
— Очень далеко. Может быть, ты никогда туда не вернешься. Пути назад нет. Тот мир потерян для тебя.
Если это сын Ясона, то который из двоих? И где тогда второй?
— Мой отец умер? — тихо спросил Оргеторикс, в его вопросе слышалась угроза.
— Очень давно. Пути назад нет, пойми, Оргеторикс. Только вперед. А теперь твое время задавать вопросы истекло.
Предсказательница сердито завозилась, послышался стук металла.
— Нет. Еще один вопрос.
— Больше никаких вопросов. Твое время закончилось.
— Только один вопрос! Отдаю свою левую руку за еще один вопрос! — Он не хотел смириться.
Послышался звук вытаскиваемого из ножен меча. Я глянул вниз и увидел, что Оргеторикс готовится отрубить себе левую кисть.
— Что же может стоить для тебя руки? — насмешливо спросила его предсказательница.
— Брат стоит руки.
Голос прорицательницы смягчился:
— Ладно. Оставь себе руку.
Он убрал оружие.
— Я помню брата, но будто сквозь сон. У него было прозвище — Маленький Сновидец. Нас увезли из дома вместе, мы все были в крови. Потом жили с приемными родителями. Мы росли в дикой стране в прекрасной крепости. Мы вместе учились владеть оружием. А потом я потерял его. Он вдруг исчез, как тень в ночи. Где мой брат?
Предсказательница долго молчала. Потом негромко произнесла:
— Он живет между двух омываемых морем стен. Его имя можно услышать там, где обитает змей. Он правит своим миром, хотя и не знает об этом. И это все…
— Все? Да это просто ничего!
Рассерженная прорицательница прошипела:
— Я сказала тебе больше, чем следовало, потому что пожалела тебя. Я беседовала с тобой дольше, чем следовало, потому что ты совершил долгий путь, чтобы найти это место. Но твое время истекло. К тому же нас подслушивают. Я боюсь за тебя.
Молодой воин попятился, осматривая святилище и держа руку на рукоятке меча. Но он не обнаружил в пещере постороннего. Он неохотно покидал ущелье, в любой момент ожидая нападения. Оргеторикс вернулся в лес и присоединился к товарищам.
Медея!
Эта женщина обладала силой, о которой я и не подозревал. Но теперь я не допускал и тени сомнения в том, что виденное мной в пещере — правда. Если сопоставить события по времени, тогда Оргеторикс — старший сын Ясона, Тезокор, брат Маленького Сновидца. Ее хитрость и ее магия были почти чудом! Медею, конечно, убила необходимость прятать сыновей в дальних краях.
Я плохо знал ее, но она, безусловно, была центром моей жизни в течение тех нескольких лет, что я провел с Ясоном. Я предпочитал держаться подальше от этой черной шали, от переливающегося золотом одеяния, от постукивающих бус, от этой стремительной походки, от запаха жертвенной крови и курящихся трав. Я не вмешивался в отношения между моим могучим, безрассудным другом и его краденой любовью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
