“Послал, — говорит ап.Павел, — Бог Духа Сына Своего в сердца наши, Духа, взывающего: Авва, Отче! Так что ты уже не раб, но сын”[4]. Тот, кто познал счастье богосыновства, открывает мир как бы заново. Он вырвался из мертвенных тисков случайности. Господь близок к нему и знает каждый его шаг, “все волосы на голове его сочтены”.
Доверие должно быть беспредельным; оно исключает “служение двум господам”. Если человек поглощен погоней за суетным, то он отдает свое сердце во власть идола Маммоны (как по-арамейски именовалось богатство). “Какая польза, — говорил Иисус, — человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?”[5].
Вручив себя Отцу, душа одолевает заботу — не ту повседневную заботу, которая необходима, а тягостную, навязчивую, помрачающую разум озабоченность.
Если Отец печется даже о малых птицах, если одарил дивной красотой цветы, то неужели Он забудет о детях Своих? Ведь они для Него дороже всех творений.
Итак, не заботьтесь и не говорите: “что нам есть?”
или: “что нам пить?” или: “во что одеться?”,
ибо всего этого ищут язычники;
знает Отец ваш небесный,
что вы нуждаетесь во всем этом[6].
Жизнь вблизи Отца изгоняет страх и неуверенность. Молясь, дети Божии открывают Ему свои мысли, надежды и скорби. “Просите, и дано будет вам, ищите, и найдете, стучите, и отворят вам”[7].
Если, как говорится в притче Христовой, даже бессердечный судья не смог отказать бедной вдове, которая неотступно просила его, то откажет ли любящий Отец тем, кто обращается к Нему с мольбой? В молитве важна уверенность, что человек будет услышан.
Есть ли между вами такой человек,
у которого сын его попросит хлеба,
а он подаст ему камень?
Или рыбы попросит,
а он подаст ему змею?
Итак, если вы, будучи злы,
умеете давать дары благие детям вашим,
тем более Отец ваш, Который на небесах,
даст благо просящим у Него[8].
Язычники полагали, что сами боги нуждаются в приношениях. Ветхому Завету эта мысль была глубоко чужда. Вся природа и так принадлежит Творцу. Самый драгоценный дар Ему — сердце человека. Обряды имеют смысл лишь тогда, когда выражают любовь к Создателю. Поэтому и Иисус не отвергал обычая приносить жертвы на алтаре. Он даже указывал, что делать этого нельзя, не примирившись с братом[9]. Однако примечательно: евангелисты нигде не говорят, что Христос Сам участвовал в жертвоприношениях. Храм для Него был прежде всего “домом молитвы”.
Но ни храмовое действо, ни даже совместная молитва не могут заменить общения с Богом наедине, сокровенной беседы с Отцом.
Богу не нужна дань формального поклонения, не нужна респектабельная религиозность, подчиняющаяся обычаю. Иисус предупреждает:
Когда молитесь, не будьте, как лицемеры,
которые любят молиться в синагогах
и стоя на углах улиц,
чтобы показать себя людям...
Ты же, когда молишься,
войди во внутренний покой твой;
и, затворив дверь твою,
помолись Отцу твоему,
Который втайне;
и Отец твой, видящий втайне,
воздаст тебе.
Молясь же, не разглагольствуйте, как язычники;
ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны.
Итак, не уподобляйтесь им,
ибо знает Отец ваш,
в чем вы имеете нужду[10].
Если мы и просим чего-либо у Бога, то лишь потому, что исповедуем перед Ним все, что лежит на сердце.
Молиться Иисус учит простыми словами, с любовью и доверием:
Отче наш, который на небесах! Мы дети твои, и у тебя наша отчизна.
Да святится имя Твое. Пусть пребудет в нас благоговение к твоей священной тайне.
Да придет царство Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе.Мы ждем, чтобы Ты воцарился во всем Своем творении, чтобы исполнился Твой замысел и Ты один стал нашим Царем и Господом.
Хлеб наш насущный дай нам сегодня.Поддержи нашу жизнь сейчас, ибо мы верим, что о завтрашнем дне Ты позаботишься.
И прости нам долги наши, как и мы простили должникам нашим.Сыновний долг, который мы так плохо платим Тебе, есть ответная любовь. Научи нас любить и прощать друг друга, как Ты любишь и прощаешь нас.
И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого.Огради нас от зла, идущего извне и от нас самих.
Ибо Твое есть царство и сила и слава вовеки.Аминь[11].
Заметим, что на первое место в этой молитве ставятся не человеческие желания, а воля Господа. Обращаясь к Нему, люди не должны искать только своего. Сын готов всегда и во всем полагаться на Отца.
Слова “да придет Царство Твое” указывают, что во всей полноте оно еще не наступило. Христос прямо говорит, что в “веке сем” на земле господствуют демонические силы. Сатана доныне остается “князем мира сего”[12].
Христос не объяснял, откуда явилось зло, и, следовательно, считал достаточным то, что открыто в Ветхом Завете. Человек призван не столько размышлять о зле, сколько бороться с ним. В Евангелии проблема зла — практическая проблема, жизненная задача, поставленная перед теми, кто ищет согласия с Божиим замыслом.
Заповедь любви
Зло, с которым человек соприкасается теснее всего, живет в нем самом: воля к господству, подавлению и насилию — с одной стороны, и слепая мятежность, ищущая самоутверждения и безграничного простора инстинктам, — с другой. Эти демоны дремлют на дне души, готовые в любой миг вырваться наружу. Их питает ощущение своего “я” как единственного центра, имеющего ценность. Растворение “я” в стихии общества, казалось бы, ограничивает бунт индивидуума, но при этом — нивелирует, стирает личность. Выход из тупика был дан в библейской заповеди: “Возлюби ближнего, как самого себя”. Она призывает к борьбе против звериных эгоцентрических начал, за признание ценности другого “я”, к борьбе, которая должна создать высшего человека, “новое творение”. Только любовь способна победить Сатану.
Пусть в окружающем человека мире и в нем самом многое восстает против заповеди о любви; силу для ее исполнения люди найдут у Того, Кто Сам есть Любовь, Кто открылся в Евангелии Иисуса как милосердный Отец.
Подлинная вера неотделима от человечности. Люди, которые забывают об этом, похожи на строителей, соорудивших дом без фундамента, прямо на песке. Такое здание обречено рухнуть при первой же буре[13].
Как основу нравственности Иисус сохранил предписания Декалога. “Если хочешь войти в жизнь, соблюдай заповеди”, — говорил Он богатому юноше. Кроме того, Он одобрил принцип Гиллеля: “Не делай другому того, что не любо тебе самому”, однако придал этому изречению оттенок большей активности и действенности. “Во всем, как хотите, чтобы люди поступали с вами, так с ними поступайте и вы”[14].
Евангелие далеко от негативного морализма с его формальной схемой “добродетели”, которая сводится к одним запретам. Блаженный Августин писал: “Люби Бога, и тогда поступай, как хочешь”, то есть отношение к людям должно органично вытекать из веры. Познавший Отца не может не любить и Его творение. Более того, Иисус прямо говорит: “То, что вы сделали одному из братьев Моих меньших, — то сделали Мне”. Он будет судить не по “убеждениям” людей, а по их делам. Тот, кто служит ближнему, служит Богу, пусть даже он этого не осознает.
