Дождавшись, пока незваный гость закончит осмотр, Колесов, явно довольный произведенным на адвоката впечатлением, достал из нагрудного кармана своей форменной куртки блокнот и протянул Павлову:
– Не откажите в любезности, подпишите!
Павлов размашисто написал: «На добрую память…» – и поднял глаза на Колесова:
– Кому? Как звать дочку?
– Елизавета, как королеву аглицкую! – с гордостью ответил тот.
Павлов дописал: «…будущей королеве Елизавете от А. Павлова» – и поставил подпись, которую обычно оставлял на подобных неофициальных бумагах.
– Вот и славно… спасибо, – быстро упрятал блокнот в карман Колесов. – Ну, так что за конфиденциальный разговор вы хотели вести?
– Я пришел к вам вполне официально, так как у меня есть соглашение с супругой человека, насильно удерживаемого вашими людьми в этом здании.
Колесов напрягся, и Павлов понял, что Пахомов и впрямь все еще здесь.
– Я не собираюсь качать права, – успокоил он «офицера», – так как вижу, что вы человек серьезный, бывалый и понимаете, что раз я пришел, то не уйду, не выполнив своего адвокатского долга.
Колесов поморщился, как от зубной боли:
– Долг, соглашение, права… Как все у вас пафосно! Да никто этого вашего Пахомова здесь не задерживает! Мы его хоть сейчас выкинули бы отсюда, он у меня как чирей на ж… Заперся, сука, и отстреливается.
«Он, – с теплотой подумал Артем, – больше некому…»
– Мы его, козла, и уговаривали, и денег предлагали, – страстно принялся жаловаться Колесов, – жену и ту привозили, а он – как рыба об лед!
Павлов не выдержал и рассмеялся. Он все больше узнавал в упертом особисте «Микроточмаша» своего Пахома – в каждой черточке.
– Если вы его заберете, мы вам только спасибо скажем!
– Ну что ж, давайте попробуем вытащить вашего «узника», – все еще смеясь, предложил Артем. – Хуже от этого никому не будет.
Урок
Петр Петрович узнал от Колесова о визите московского адвоката, едва тот появился у проходной.
– Не препятствуй, – мгновенно принял он решение, – а при случае – подставь.
Он понимал, что шансов подставить опытного «почтальона», как называли в его кругу адвокатов за их непригодность ни к чему, кроме как доставить арестанту письмо, записку или передачку, почти нет, а вот разобраться, зачем тот явился в НИИ на самом деле, Колесов мог.
– Ну что ж, – оглядел Спирский «студентов», – продолжим наш «мастер-класс». На чем мы остановились?
– На олигархах, – напомнил рыженький стажер.
– Нет, я вовсе не призываю вас объявить охоту на олигархов, – упреждающе поднял руку Петр Петрович. – Это стадо – резерв государя. Когда проголодается, тогда и выдернет очередного жирного барана. Будь то телеканал или акции нефтегазового монстра.
– Это вы, Петр Петрович, про «Нефтеросс»?
Спирский стиснул челюсти. Этот рыжий опять влез с уточнениями, и охотнее всего он бы отправил этого стажера куда-нибудь на село. Была у него такая мечта – прихватить один крупный подмосковный совхоз. Там такой олух царя небесного очень бы пригодился. Провести через него совхозный сход, выбрать директором. Над внешностью поработать, очечки кругленькие нацепить, пиджачок серенький с заплаточками на локтях, вроде как работает много и бережливый… Но отвлекаться в самый важный момент основатель «МАМБы» не собирался.
– У Президента много способов отрейдировать олигарха, – пояснил он, – вот если бы тебе Президент страны сделал предложение отдать ну, например, половину твоего состояния. В пользу какого-нибудь фонда «Кремлевские сады». Ты бы смог отказать?
Спирский оглядел наивное конопатое лицо стажера и окончательно принял решение следующий же захват провести с этим рыжим почемучкой. Стоит его похвалить, а то и назвать партнером, и этот пацанчик будет у него в кармане.
– Ну… это зависит, как будет сделано предложение, – исполнился важности стажер, – если наш Президент говорит так, что желваки ходят на скулах, или руки под стол уберет, то лучше отдать не только половину, а все сполна.
Петр Петрович заинтересовался, но прерывать не стал.
– Ну а если он руки на столе держит, – продолжал демонстрировать свои познания рыжий, – спокойно говорит, чуть лениво поглядывает, брови поднимает, лоб морщит, то можно и поторговаться…
Спирский недобро прищурился:
– Когда тебя Президент позовет, ты мне потом расскажешь, как торговался. Если, конечно, тебя потом найдут!
«Студенты» подобострастно рассмеялись, но Петр Петрович тут же – одним властным жестом – призвал их к тишине.
– Главное, что вам следует помнить: мы – не беспредельщики, мы следуем закону. В этом наша броня. – Он поднял стиснутый кулак. – И еще: мы служим нашей стране. В этом наша сила. Мы – не просто санитары бизнеса. Мы его надежда и будущее…
Петр Петрович оглядел замерших «студентов» и, осуждающе покачав головой, сказал главное:
– Потому что на той стороне «линии фронта» – только зажравшиеся Батраковы.
Тот самый Пахом
Артем буквально выскочил из душной смрадной дежурки и зашагал вслед за Колесовым. В коридоре, у двери в спецчасть, увидел сидящих на стульях трех охранников с помповыми ружьями и в бронежилетах.
– Ну, как там наш смутьян? – подошел Колесов к старшему.
– Да вроде тихо пока, – уважительно поднялся тот со стула. – Иногда матом кроет. Иногда песни поет.
– Короче, развлекается, – прокомментировал Колесов и кивнул в сторону Артема. – Это его адвокат, господин Павлов. Хочет попытаться увести его домой без шума.
– Вы бы осторожнее с ним, господин адвокат, – сочувствующе посмотрел на Артема охранник, – он точно контуженый, может и башку ненароком прострелить.
– Я знаю, – улыбнулся Павлов и шагнул в распахнутую дверь оружейки.
Здесь был полный разгром: ящики для пистолетов и пирамида, где еще недавно стояли карабины, опрокинуты, стол продавлен, а табуретка разбита – то ли о стену, то ли об голову… Такое обычно и бывало в захваченных предприятиях, где находилась вооруженная охрана.
Артем видел подобное не раз и уже знал, как и что происходило: за пару дней до «мероприятия» приходят милиционеры из разрешительной системы и под предлогом проверки охранной деятельности изымают оружие. И только затем появляется какой-нибудь Колесов со своими хлопцами.
Павлов машинально оценил число выбоин от пуль на стенах и вздохнул: их было больше десятка, а значит, Пахом действительно «заклинил» и опять вспомнил Афган.
За дверью послышался металлический лязг передергиваемого затвора, и Павлов, даже не отдавая себе отчета, что делает, мгновенно вылетел за пределы зоны обстрела и прижался к стене.
– Стоять, гады! Еще шаг, и я стреляю!!
Это был тот самый Пахомов. Уж его голос Артем помнил отлично.
– Спокойно, Пахомыч! – крикнул он. – Это я – Артем Павлов, Палыч! Помнишь меня?
– А почему не папа римский?! – нетрезво поинтересовался Пахомов. – Вали отсюда, пока не сделал в тебе пару лишних отверстий. Для вентиляции… мозгов!
– Да ты что? Совсем озверел?! – заорал Артем и прижался к стене еще плотнее. – Это же я, твой однокурсник! Выпуск 1991 года, второй факультет, группа 2Б, 7-я «норвежская» подгруппа, начальник курса Новиков, замполит Ефремов, старшина курса Городецкий…
От двери спецчасти послышалось сопение.
– Выйди.
Артем выдохнул, мысленно перекрестился и покинул укрытие.
– Помнишь, как ты Шумилкина забросил на шкаф? – не прекращал он поддерживать «беседу». – А как на Новикова орал? А как мы с тобой на последний рубль на двоих обедали в столовке?
За дверью воцарилось молчание, а в пустой глазнице бронированной двери блеснул осколок зеркала. Пахомов явно оценивал дислокацию тех, кто провел Павлова и теперь стоял по другую сторону двери в оружейку.
«Грамотно…» – отметил Артем и бросил взгляд на Колесова. Тот притаился у дверного косяка и внимательно прислушивался к тому, что происходит внутри. И правая рука нового начальника охраны была предусмотрительно сунута в карман куртки, где, видимо, и лежал служебный «Макаров».
– Слушай меня, однокурсник, – заворочался за дверью Пахомов. – Если хочешь со мной поговорить, то сначала закрой дверь в оружейную комнату на засов. Затем подойди к двери и, досчитав до двадцати пяти, открой ее и заходи. И без фокусов! Если я еще кого-нибудь, кроме тебя, увижу, замочу всех! Ты меня понял?
Артем быстро, не давая Колесову и его людям опомниться, развернулся на пороге и захлопнул дверь, ведущую из коридора в оружейную. Щелкнув засовом, подошел к двери, за которой скрывался Сашка, и начал отсчитывать секунды. И на двадцать пятой секунде дверь приоткрылась, и мощная рука, схватив его за полы пиджака, рванула внутрь помещения.
