class="p1">— Мы хотим знать, где вы держите пленниц, — совершенно спокойно, не строя каких-нибудь зверских рож, но все же жутко пугающе заговорил Лебедев. — И мы узнаем это, вопрос только от тебя или от самой девчонки. Не будешь сотрудничать — я тебя замочу, и ни хрена мне за это не будет. Сам ведь знаешь, время сейчас какое, если кто и увидит-услышит что, то отвернется и ментам не пикнет. Ты на этой парковке протухнуть успеешь и завоняться, пока кто-то хоть подойдет близко поинтересоваться такой мразью. Так что, поедем помаленьку вместе или мы без тебя?
— Да пошли вы! Если я Годзиллу вам сдам, то мне не жить все равно! — еще попробовал взбрыкнуть, пуская носом кровавые пузыри, урод, но мне надоело ждать, и я скрутила пальцы на его руке знакомым с детства болевым приемчиком.
Бугай заорал, выгнулся, потом перешел уже на визг. И минуты не прошло, как он стал божиться, что на все согласен. Макар глянул на меня с видом “предупреждать же надо”, а я невинно пожала плечами. Не думает же он, что я согласна на роль без слов и действий.
Путь до квартиры-притона занял минут пятнадцать, и нужные окна опознать было не трудно. Мало того, что на четвертом этаже только на них были установлены решетки, так еще и среди дня окна были плотно занавешены или даже заложены что-ли чем-то. Выяснив у сутенера номер квартиры и его погоняло среди своих, Макар четким ударом отключил урода и отогнал тачку дальше по кварталу, чтобы не светиться во дворе.
— Звони своим орионовцам, — велел мне Лебедев, а сам открыл багажник и взялся отстегивать нашего пленника.
Выволок его из салона, я выскочила следом и помогла ему утрамбовать бессознательное тело. Мимо прошла парочка прохожих, но, как и предсказал Макар, они безразлично отвернулись. Кого сейчас бесчувственным телом, грузимым в багажник, удивишь, тем более когда тело выглядит так, что хочется еще и помощь в погрузке предложить.
— Это Ерохина. Срочно требуется силовая поддержка по адресу Володарского сто сорок, третий подъезд, квартира семнадцать. Понадобится микроавтобус для эвакуации потерпевших, — оттарабанила я поднявшему трубку дежурному, не давая и слова вставить.
— Чего-о-о? — опешил не узнанный мною по голосу оперативник. — Ерохина? Ты же на…
— Просто передай Боеву или Камневу! — рыкнула и оборвала связь, вбегая в подъезд за и не думающим меня дожидаться Лебедевым.
— План? — спросила его спину.
Блин, прямо тащусь с того как он сейчас двигается. Вроде просто идет мужик, а ощущение, будто зверь хищный какой целеустремленно на жертву идет, и вот всем нутром понятно, что этой жертве по-любому — капец. И мое глупое нутро на эту однозначную хищность отзывается чем-то тянуще-сладким, будоражащим настолько, что хоть прыгай на него и лезь с домогательствами. Ого, ни черта себе меня заносит! Ерохина, ну-ка вынула мозги из трусов! У нас тут так-то карательно-освободительная операция с высокой вероятностью схлопотать ответных пилюлей.
— Я — вхожу, ты — следишь за тем, чтобы пути отхода не перекрыли. Снаружи! — отчеканил Макар.
Вот ведь жук! Все же решил меня бортануть с участием. Постой типа, деточка, снаружи, со стороны посмотри. А хрен тебе, Лебедев. Но затевать спор в процессе операции — дурой быть распоследней. Так что, дальше по обстановке действую.
Макар встал перед дверью, небрежно дернул ворот рубашки, придавая себе расхристанный вид, кивнул мне прижаться к стене и надавил на кнопку звонка. Когда после долгой трели никто не поспешил открыть, он заколотил кулаком по ней и заорал, очень достоверно имитируя заплетание языка, как у вдрызг пьяного.
— Си…Сивый, открывай давай! Меня Багор прислал, девок обещал! — выудив из кармана брюк портмоне, Лебедев выгреб из него купюры, смял и залепил их на глазок двери, роняя сам кошелек на пол. — Открывай, сука, время *бли наступило!
Замки тут же залязгали, и железная дверь приоткрылась, звякнув цепочкой.
— Ты че орешь на весь подъезд, дебил тупой? — пробасил кто-то невидимый.
Макар преобразился из шатающегося алкаша в собранного хищника в мгновенье ока, стремительно отшагнул от двери и молниеносно врезал по ней с ноги. Раздался грохот, вопль, и мой подельник нырнул внутрь, выхватив пистолет из кармана. Ну а я, само собой, следом, обязанностей личной охранницы никто не отменял ведь, да? Дальнейшее заняло уже считанные секунды. Лебедев ударом в лицо угомонил открывшего нам бандита, бегом рванул по коридору в сторону освещенного дверного проема, откуда валил сигаретный дым, слышались еще голоса, и орал музон. Я собиралась следовать за ним тенью, но какой-то звук привлек мое внимание, заставив тормознуть чисто по наитию. И не зря, потому что, как только Лебедев встал в проеме, грозно рявкнув “Мордой в пол, суки, руки за голову, работает ОМОН!” в коридоре между нами бесшумно распахнулась еще одна дверь, ведущая, походу, в санузел, и оттуда высунулся еще один бандюк в спущенных штанах и прицелился Макару в спину. Мне только и оставалось, что резко подсечь его под колени, заваливая и меняя траекторию выстрела и долбануть рукоятью пистолета в висок, надеясь, что просто отрубаю, а не чего похуже.
Подняла глаза и Макара не увидела, метнулась вперед, но он к этому моменту уже справился, один из бандитов послушно лежал лицом вниз с руками за головой, а второй, видать не такой послушный, обмяк за столом с бухлом и закусем, привалившись мешком к стене. Сидячего Лебедев отправил к лежачему, туда же присовокупил сортирного ниндзю, связал всех проводами, а там уже и ребята орионовские ввалились. Девчонок в одном нижнем белье из двух запертых душных комнат освобождали уже все вместе.
Обыскали квартиру, нашли деньги и немалые, в толстых пачками с резиночками, документы бедняжек (причем паспортов оказалось гораздо больше, чем девушек) и личные вещи, верхнюю одежду навалом, да еще то самое поганое шлюшье барахло, в котором их вывозили к клиентам. Потом связанных уродов, включая и обитателя багажника, бросили на пол микроавтобуса, девушек рассадили по сиденьям между успокаивающими их оперативниками и отвезли в офис “Ориона”. Короче, на мой взгляд — феерически удачная операция, Макар красавчик, я тоже не оплошала, но что-то хвалить нас никто и не подумал.
— Да я, Леб… господин Лебедев! Погеройствовать захотел сам — флаг те в руки, но нашу сотрудницу какого за собой потащил? У тебя совесть есть? Ты понтанулся и уехал, а ей тут и дальше жить!
— Андрей Федорович,
