— Ладно, спасибо и на этом, — поблагодарил Савелий.
— Что дальше делать собираешься? — поинтересовался Шипилов.
— Что-что, лабораторию искать надо!
— А как? Через кого? Ник наверняка уже ноги сделал; Макса я по этому поводу потряс, но он клянется, что только покупателей искал. Дескать, один Ник с производителями был завязан.
— Ты ему веришь?
— Похоже на правду. Зачем Нику перед обычным торгашом лабораторию засвечивать, лишнего конкурента себе плодить? У Ника все четко продумано: некто, скорее всего один человек, «Голубой глаз» изготавливает, а Ник полностью берет на себя его распространение — на сторону сдает только крупным оптом, чтобы не возиться, по мелочам не размениваться, но, как мы на твоем опыте знаем, людям хорошо проверенным.
— Теперь, когда Ник исчез, нам придется искать самого химика, — предположил Бешеный. — А если он никак не объявится и заляжет на дно, нам практически ничего не светит.
— Не боись, объявится! Мы же всю заготовленную впрок продукцию изъяли. Ему сейчас нужно будет новую партию таблеток делать и в одиночку пытаться ее сбыть. А поскольку он скорее всего человек в этом деле неопытный, то обязательно себя обнаружит. — Подполковник говорил спокойно и очень уверенно. — Надо только выждать недельку-другую.
— Думаю, ты дальше один справишься, — буркнул Савелий. — Что я мог — сделал, и мы с Константином завтра домой возвращаемся.
Несмотря на то что Бешеный чувствовал неудовлетворенность от нынешней командировки, он все-таки считал, что не зря сюда смотался: в конце концов, хотя бы то, что они с Шипиловым вычислили предателя, было уже большим делом. Возможно, теперь у ОБНОНа развяжутся руки и они наконец-то найдут, где затаилась эта пресловутая лаборатория. Да и восемь тысяч таблеток со страшным ядом — тоже не хухры-мухры: это ж сколько человек останутся чистыми и не исковеркают свои молодые жизни!
Днем Савелий позвонил Алене, предупредив о своем отъезде.
— Ну вот, я все дела закончил, квартиру освобождаю, — сказал он, — большое спасибо тебе за все!
— Жаль, что не могла уделить тебе больше внимания, Сергей, сам понимаешь, дела… — грустно сказала Алена. — Слушай, у тебя поезд, наверное, ночью отправляется? Значит, вечер еще в Питере проведешь? Может, заглянешь лично попрощаться? Наша фирма сегодня одному издательству презентацию устраивает, приезжай!
— Ага, ты будешь дела свои делать, а я стены подпирай или шатайся как неприкаянный? — с грустью подколол Савелий.
— Господи! О чем ты говоришь, милый? Для тебя у меня всегда время найдется! — протестующе воскликнула Алена.
Савелию и самому хотелось напоследок повидаться со своей гостеприимной хозяйкой, он только терпеть не мог навязываться. Однако, когда девушка первая предложила прощальную встречу, он понял с радостью, что их желания полностью совпадают.
— Говори, куда и во сколько: я не заставлю вас ждать! — пообещал он, пропев последнюю фразу.
Константину надоело болтаться в Питере без дела, и он, узнав, что Савелий собирается ехать в Москву ночным поездом, заявил, что не хочет тратить полдня и ночь неизвестно на что и лучше улетит самолетом. Савелий не возражал и даже отвез напарника в Пулково на своем арендованном «жигуленке». В аэропорту мужчины тепло попрощались и договорились как-нибудь пересечься в Москве.
В восемь вечера он был у Дома кино, где фирма Алены «Лик» проводила презентацию новой книжной серии модного издательства. Администратор на входе вручил Савелию VIP-приглашение вкупе с роскошно изданным красочным буклетом издательства и указал, где Савелий может увидеть хозяйку фирмы. Савелий разделся и, рассеянно проглядывая буклет, направился по широкой лестнице на второй этаж, где уже начиналась официальная часть программы.
«Любовь — это кайф. Кайф — это любовь!» — прочел Савелий на одной из страниц буклета заголовок, набранный большими жирными алыми буквами.
Его заинтересовало содержание этой странички. Это была реклама книги Тимоти Лири — известного американского ученого-химика, который несколько десятков лет своей жизни посвятил исследованиям галлюциногенных препаратов. Именно он в начале шестидесятых годов начал использовать в целях «психоделической революции» страшный наркотик ЛСД. В книге Лири описывал свои эксперименты и ощущения, которые он испытывал, принимая наркотики.
Савелий поразился, как откровенно и привлекательно рекламируются наркотики: на страничке после краткого анонса книги следовал текст какого-то Виктора Поверина, в котором он прославлял галлюциногены и все наркотики в целом, считая, что в недалеком будущем именно они выведут мировую цивилизацию на более высокий сакральный уровень.
— Сергей, я так рада тебя видеть! — Бешеный не заметил, как к нему подошла Алена. — Я вижу, тебя что-то заинтересовало?
— Да, вот это… — Савелий показал на статейку Поверина. — Интересно было бы взглянуть на того, кто это пишет.
— Ну, это легко устроить, я вас познакомлю, он где-то здесь тусуется на презентации. Пошли?
Алена взяла Савелия под руку, и они вошли в зал, где толпились нарядные люди, распивающие шампанское. Нарядная, в красивом обтягивающем платье, Алена была, несомненно, в ударе. Она чувствовала себя настоящей хозяйкой бала и испускала такие сексуальные флюиды, что к ней тянулись десятки раздевающих взглядов.
Елена действительно была центром всеобщего внимания, и Савелий, не привыкший, чтобы на него все вокруг пялились, смущенно застыл рядом с ней, не зная, как правильно себя вести в сложившейся ситуации.
— Расслабься, — улыбнулась ему Алена, — я настаиваю, чтобы мой кавалер был сегодня со мною весь вечер.
— Кавалер не возражает, — улыбнулся Савелий ей в ответ, — только не люблю я эти светские тусовки, фальшиво здесь как-то все…
— Что поделать, условности, мой милый, условности! И они иногда помогают делать бизнес. А вот и обещанный мною автор. Виктор! — позвала Алена.
— Добрый вечер, Елена Викторовна, прекрасная презентация, поздравляю вас!
— К ним подошел высокий, одетый во все черное мужчина лет сорока.
У него был большой лоб, прикрытый по-детски коротким чубчиком, тонкие, нервно подрагивающие губы и длинные бледные пальцы, в которых он держал бокал с шампанским. Глаза его были скрыты за большими темными очками, что несколько мешало Савелию установить, так сказать, «меру» искренности его речей.
— Знакомьтесь, — представила Алена друг другу мужчин, — это наш модный и многообещающий писатель Виктор Поверин, а это — московский бизнесмен Сергей Мануйлов…
— Я только что познакомился в проспекте с вашими мыслями по поводу наркотиков, — сказал Савелий писателю. — И знаете, честно говоря, совершенно не согласен с выводами, к которым вы там приходите.
— Да? — Тот скорчил удивленную гримасу. — Вы первый, кто говорит мне об этом так прямо, я бы сказал, даже простодушно… Что ж, это неудивительно: все те, кто в своей жизни был лишен психоделического опыта, так говорят.
— Мужчины, вы пока займите друг друга беседой, а я пойду посмотрю, все ли в порядке. — Алена улыбнулась извиняющейся улыбкой, незаметно пожала локоть Савелия, бросила небрежный взгляд на его собеседника и царственно удалилась в самую гущу толпы.
— У меня был, как вы выразились, психоделический опыт, — возразил Савелий, — однако я остался при своем мнении и убежден, что наркотики — вселенское зло и мир был бы во много раз лучше, и уж во всяком случае здоровее, если бы люди вообще не знали этой гадости.
— Ну, милейший, зачем же так упрощать, — скривился в снисходительной улыбке писатель, — просто ваш опыт был плох: галлюциногены, как, кстати, и водку, принимать необходимо правильно и умело. — Он говорил таким назидательным тоном, словно читал лекцию школярам. И потом, очень многое зависит от качества препарата и от настроения, в котором вы его принимаете.
— Ну и какой же, по вашему мнению, препарат изменит мир к лучшему? — поинтересовался Савелий. — Героин, а может быть, ЛСД?
— Уверен, что нет! Названные вами препараты очень сложны для массового употребления. Есть кое-что получше. — Виктор сделал эффектную паузу: обычно так поступают крупные актеры, когда хотят заставить зрителей сконцентрировать внимание именно на себе, про такого актера говорят: «Он умеет держать паузу!» — Вы что-нибудь слышали о «Голубом глазе»?
Савелий, естественно, сразу насторожился. Его чутье подсказывало ему, что Поверин не случайно спросил именно об этом наркотике. Он или сам часто его принимает, или старается пропагандировать его в силу каких-то пока неясных причин. Во всяком случае, Савелий не подал виду, что на личном опыте узнал, что такое «Голубой глаз». Сделав удивленно-простодушное лицо, он спросил:
— «Голубой глаз»?! Никогда не слышал о таком наркотике. Что за глупое название! Напоминает нечто восточное: «тигриный глаз», «глаз дракона»…
