Шайка бандитов добавила мне хлопот. Теперь изо дня в день приходилось изготавливать и заряжать амулеты. Проводить простенькие, но очень действенные ритуалы. Снимать проклятья на неудачи, болезни и даже смерть. Несколько раз сталкивалась и с классическим плетением «Цветок Ночи». К счастью, там было достаточно просто разрушить немудрёную основу. Правда, сил на все это уходило так много, что никак не удавалось выкроить время на серьёзный разговор с названной матерью.
Мир вокруг словно сошёл с ума. Впрочем, как потом пошутил магистр Эринэль, он благодаря моим новым способностям шёл на поправку бодрой иноходью: «Ведьму работой не напугаешь!»:
– С боевым крещением, сердце моё. Обычно оно происходит во время прохождения практики, а то и вовсе после получения диплома. Мне показалось, или тебя что-то тревожит? Можешь говорить тут без опаски. Мы с Холтой сделали всё, чтобы никто, ничто и никогда не смог узнать, что происходит в этих стенах.
Больше всего на свете не хотелось разочаровывать одного из совсем немногих знакомых, кому могла доверять без оглядки.
– Честно говоря, я не знаю, как относиться к одному происшествию. Кому-то оно может показаться забавной странностью. Но моё чутьё настоятельно рекомендует не пускать события на самотёк. Это может быть опасно не только конкретно для Призванных ведьм, но и для всей империи Акросс в целом. Только сейчас приходится мало отдыхать и вкалывать как галерный раб. Все мои подозрения просто могут быть просто происками взбунтовавшегося организма.
– А ты расскажи, как есть. Попробуем разобраться вместе, – меня взяли за руку и усадили на диван напротив кресла.
В нём эльф обычно любил сидеть, когда позволяли силы и лекари. В фиолетовых глазах было столько нежности и полного приятия меня такой, какая есть, что сделала над собой совсем небольшое усилие. Рассказала всё, не утаив ничего.
– Конечно, это может быть лишь плодом моего воображения. Ведь на той монете был изображён Ветровой Пёс и его стая в тот момент, когда они покидали империю Акросс. Внизу геральдическая надпись, обозначающая род нынешнего правителя, – я заставила спрятанный в мою личную колдовскую кладовку рисунок возникнуть в воздухе. Потом сделала с него копию, а оригинал снова спрятала. Так мне было спокойнее. – И это ещё не все, – рассказала про призрак незнакомой женщины, фолиант с летописями и кинжал, точно из окаменевшей воды. – Вот он, сам посмотри. Ручка точно когда-то была нежной и невесомой морской пеной.
Эринэль провёл ладонями над артефактом, но прикасаться не рискнул. В ответ на мой удивлённый взгляд попросил:
– Покажи мне, что видели твои глаза, – доверчиво улыбнулась и вложила свои пальцы в его руку.
После чего увидела всё произошедшее минувшей ночью снова и в мельчайших деталях.
– Это императрица Лангирра. Она прокляла фаворитку императора Акросса Милларра Гелля и его самого. Была магианной, родившейся и выросшей в Акроссе. А потом, в отместку, родила от близкого родственника мужа Наследника. Кризиса удалось избежать, поженив между собой дочь правителя и сына его официальной половины. Но, чтобы проклятие не погубило династию, пришлось заплатить большую цену. Ветровые Псы покинули Акросс до тех пор, пока подобное снова не поставит привычный мир под угрозу. Наследник или Наследница – всегда маги. Их супруг или супруга приходят в результате Ритуала Призвания и только с колдовскими способностями.
– Если всё, что болтают при дворе, правда, то надо поженить дочь императора и сына императрицы. Тогда, может быть, и Ветровые Псы снова найдут дорогу домой.
– Надо изучить этот вопрос. Мы не имеем права на ошибку. В это деликатное дело можно посвятить только Холту. Её глаза видели многое. Гораздо больше чем наши. Да и чутьё у неё намного острее. Пусть сама решит, кому и сколько стоит рассказать. Кинжал лучше поместить внутрь заговорённого мешочка. Я сделаю такой для тебя до вечера. Будь осторожна. Если ты права в своих предчувствиях, а не испытываю и тени сомнения, то всё свершится во время коронации Линнарра. Надеюсь, ты понимаешь, что его женой должна стать именно внебрачная дочь императора?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Да, только в этом случае Круг Измен замкнётся Несчастных девушек или молодых парней больше не будут вытаскивать из привычной для них жизни. Конечно, если правители до и во время императорства не будут делать глупостей.
– Я бы не мечтал о несбыточном, Магни. У драконов горячая кровь. Они импульсивны и не склонны задумываться о последствиях собственных проступков, – а потом мой собеседник не удержался и легонько поцеловал мои губы, они дрогнули и тут же ответили на ласку.
– Нам надо реже видеться. Иначе искушение окажется сильнее нас, – грустная улыбка расцвела на нечеловечески прекрасном лице, ставшем до боли родным. – Придётся крепиться. Просто не могу не видеть тебя дольше нескольких дней, – видимо, магистру нелегко далось такое признание. Вы когда-нибудь видели эльфа, у которого пламенеют даже кончики внушительных ушей? – Украла у меня душу и сердце и не заметила, вредная девчонка! – по взгляду поняла, что Эринэль просто выдал образчик специфического мужского юмора и только рад случившемуся с ним чуду.
– А чего ты ещё хотел от ведьмы? – сделала «зверскую рожу» и грозно клацнула зубами на покорившего меня мужчину, чем ввела бедного тыкворра в совершеннейший ступор.
Остаток свободного от работы времени мы потратили, копаясь в Летописях. Многие наши подозрения подтвердись. Только мы так и не узнали того, что надеялись тут откопать. Идеального лекарства от нынешнего положения дел. В истории с изменой нынешнего императора мог быть замешан, кто угодно. Только поняла, что как только проблемы будут разрешены, Ветровой Пёс вернёт стаю обратно. Назначение же кинжальчика из окаменевшей морской волны так осталось для нас обоих тайной за семью печатями.
Императрица Лангирра Гелль снова появилась, словно вечный укор безудержному драконьему блуду и полному отсутствию и тени морали. Её губы шевелились, словно мне нужно было узнать от неё что-то очень важное, но ни одного звука не потревожило пугливую тишину наступающего вечера. После нескольких безуспешных попыток несчастный призрак с долгой и горькой судьбой, призвал остатки магической силы, что ещё оставались в его распоряжении.
На листе бумаги каллиграфическим почерком было написано: «Будь осторожна, Магнолия. Дочь вашего нынешнего правителя и Призванной ведьмы, как и она сама, будут прятаться до последнего. Ты никому не можешь доверять здесь, кроме Холты и Эринеля. Кинжал Искупления нельзя показывать другим. Иначе от тебя могут попросту избавиться. Как от слишком большой помехи. Линнарр и эта девушка должны заключить брачный союз. Только в этом случае все беды империи Акросс канут в прошлое. Я обрету долгожданный покой. Ты сможешь без помех доучиться и создать семью со своим тёмным магом. Только так. Особенно будь осторожна с обоими принцами. Они не из тех, кто способен ради чужого благополучия отказаться от собственных желаний. Я сама скажу императору, что он должен сделать, чтобы все пошло своим чередом», – потом нас оставили в одиночестве…
До начала нового учебного полугодия мы узнали многое, кроме тех, кто оказывал поддержку разбойникам за городскими стенами столицы. Как и имена отца Наследника и матери ведьмы, что должна в свой срок стать его женой.
Каникулы пролетели почти незаметно. Учёба снова закрутила меня безудержным смерчем. Прямые нападки сменились иной тактикой. Теперь нас пытались вывести из игры, провоцируя многочисленные романы, что всегда имели далеко идущие последствия.
Увидела на запястье у Лилии даже не помолвочный, а обручальный браслет, но удержала рвущиеся наружу вопросы.
Подруга сама просветила меня полным спеси и презрения голосом к неудачнику Лину голосом. Она почти прошипела:
– Зачем мне бастард, кого императрица так настойчиво старается удержать на троне за счёт такого же недоразумения со стороны мужа? У моего супруга процветающая страна! Он – тоже дракон! Богат, молод и хорош собой! У серебряных сородичей правителей империи Акросс не принято ходить налево! От этого предохраняет весьма серьёзный маго-колдовской ритуал. Мне нет нужды тринадцать лет протирать тут юбку. Моё пребывание здесь не превысит пяти лет. На твоём месте поступила бы так же, как мы все.
