— Чтобы покончить еще с одним вопросом, скажите, знакомо ли вам имя Дювин, месье Рено?
— Дювин? — повторил Жак. — Дювин? — Он медленно наклонился и поднял нож для разрезания бумаги, который перед этим уронил со стола. Когда он поднял голову, его взгляд встретился с внимательным взглядом Жиро. — Дювин? Нет, не знаю.
— Не прочтете ли вы это письмо, месье Рено? И скажите, имеете ли вы представление, что за особа писала вашему отцу?
Жак Рено взял письмо и прочел его от начала до конца. На его лице появилась краска.
— Моему отцу? — волнение и негодование в его голосе были очевидны.
— Да, мы нашли письмо в кармане его пальто.
— А… — он запнулся, скользнув взглядом в сторону матери.
Следователь понял, что Жак щадит ее, и спросил:
— Можете вы высказать предположение об авторе?
— Не имею ни малейшего представления.
Оте вздохнул.
— Крайне таинственное дело. Ну хорошо, мы можем оставить вопрос о письме. Итак, на чем мы остановились? О, орудие убийства! Боюсь, это может причинить вам боль, месье Рено. Насколько я знаю, это был ваш подарок матери.
Жак Рено подался вперед. Его лицо, покрасневшее во время чтения письма, стало мертвенно бледным.
— Вы хотите сказать, что именно самодельным ножом из авиационного металла был.., убит мой отец? Но это невозможно! Безделушкой для вскрытия конвертов!
— Увы, месье Рено, совершенно верно! Боюсь, что это идеальное оружие. Острое и удобное в обращении.
— Где он? Могу я его видеть? Он все еще... в теле?
— О нет, он вынут. Вы хотели бы видеть его? Чтобы быть уверенным? Возможно, это было бы хорошо, хотя мадам уже опознала его. Все же.., месье Бекс, можно вас побеспокоить?
— Разумеется. Я немедленно схожу за ним.
— Не будет ли лучше, если месье Рено сам пойдет в сарай? — вкрадчиво предложил Жиро. — Без сомнения, ему необходимо увидеть тело отца.
Вздрогнув, юноша сделал отрицательный жест, и следователь, всегда склонный перечить Жиро, когда это только возможно, ответил:
— Нет, не сейчас. Мы прибегнем к любезности месье Бекса, он принесет его сюда.
Комиссар вышел из комнаты. Стонор подошел к Жаку и стиснул его руку. Пуаро, уже успевший встать, поправлял слегка покосившиеся подсвечники. Следователь уже в который раз читал таинственное любовное письмо, отчаянно цепляясь за свою первую версию убийства на почве ревности.
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вбежал комиссар.
— Господин следователь! Господин следователь!
— Да, да. Что случилось?
— Нож! Его там нет!
— Как нет?
— Пропал. Исчез. Стеклянный кувшин, в котором он лежал, пуст!
— Что?! — вскричал я. — Это невозможно. Ведь только сегодня утром я видел… — Слова замерли у меня на языке.
Я привлек внимание всех присутствующих.
— Да, я видел нож там сегодня утром, — медленно сказал я. — Точнее, полтора часа назад.
— Значит, вы ходили в сарай? Где вы взяли ключ?
— Я попросил его у полицейского.
— И вы пошли туда? Зачем?
Я заколебался, но, в конце концов, решил, что лучше все выложить начистоту.
— Месье Оте, — начал я. — Я совершил серьезный проступок, за который должен просить у вас снисхождения.
— Продолжайте, месье.
— Дело в том, — сказал я, желая быть где угодно, только не здесь, — что я встретил знакомую молодую леди. Она выразила горячее желание увидеть все, что можно, и я.., ну, короче, я взял ключ и показал ей тело.
— О! — возмущенно вскричал следователь. — То, что вы совершили, — это серьезный проступок, капитан Гастингс! Вообще, это против всех правил. Вы же должны были позволять себе подобную глупость.
— Я знаю, — кротко произнес я. — Ничто сказанное вами не будет слишком суровым, месье.
— Вы не приглашали эту леди сюда?
— Конечно, нет. Я встретил ее совершенно случайно. Она англичанка и проездом остановилась в Мерлинвиле, хотя я и не знал об этом до нашей неожиданной встречи.
— Хорошо, хорошо, — сказал, смягчаясь, следователь. — Это нарушение всех порядков, но леди, без сомнения, молода и красива. Что значит быть молодой! — И он сентиментально вздохнул.
Но комиссар, менее романтичный, вернулся к вопросу:
— Но разве вы не заперли дверь, когда уходили?
— Именно в этом дело, — медленно сказал я. — Именно за это я так ужасно укоряю себя. У моей знакомой был расстроенный вид. Она была на грани обморока. Я принес ей брэнди с водой, а потом настоял на том, чтобы проводить ее в город. Разволновавшись, я забыл запереть дверь. Я сделал это только вернувшись на виллу.
— Тогда сарай был не заперт по меньшей мере двадцать минут… — медленно произнес комиссар и замолчал.
— Именно, — подтвердил я.
— Двадцать минут, — задумчиво повторил комиссар.
— Прискорбно, — с возвратившейся суровостью заключил Оте. — Неслыханно.
Вдруг зазвучал новый голос:
— Вы находите, что это прискорбно? — спросил Жиро.
— Разумеется.
— А я нахожу это восхитительным, — невозмутимо сказал Жиро.
Появление неожиданного союзника сбило меня с толку.
— Восхитительным, месье Жиро? — переспросил следователь, осторожно изучая его краем глаза.
— Вот именно.
— Но почему?
— Потому что теперь мы знаем, что убийца или сообщник убийцы час назад находился около виллы. Будет странно, если, зная это, мы не схватим его в скором времени. — В его голосе прозвучала угроза. Жиро продолжал:
— Он многим рисковал, чтобы овладеть ножом. Возможно, он боялся, что будут найдены отпечатки пальцев.
Пуаро обернулся к Бексу.
— Вы, кажется, говорили, что отпечатков не было?
Жиро пожал плечами.
— Возможно, нож был недостаточно тщательно осмотрен?
Пуаро посмотрел на него.
— Вы не правы, месье Жиро. На убийце были перчатки. Он должен был быть уверен.
— Я не говорю, что это был сам убийца. Это мог быть его сообщник, который не знал об этом.
Помощник следователя собрал бумаги со стола. Оте обратился к нам:
— Наша работа на сегодня окончена. Месье Рено, при желании вы можете ознакомиться с вашими показаниями. Я намеренно проводил следствие, насколько это возможно, в неофициальной обстановке. Мои методы называют оригинальными. Я утверждаю, что такими методами можно многого достичь. Дело теперь находится в умелых руках прославленного месье Жиро. Без сомнения, он отличится. В самом деле, удивительно, что убийцы еще не в его руках! Мадам, разрешите мне еще раз выразить вам сердечное сочувствие, счастливо оставаться, месье. — И в сопровождении помощника и комиссара он удалился.
Пуаро вытащил большую луковицу своих часов и посмотрел на нее.
— Давайте вернемся в отель и пообедаем, мой друг, — сказал он. — И вы подробно расскажете мне о ваших утренних неблагоразумных поступках. Никто на нас не смотрит. Мы можем уйти не прощаясь.
Мы тихо вышли из комнаты. Следователь только что отъехал на своей машине. Я уже собирался спуститься по ступенькам, как меня остановил голос Пуаро.
— Минутку, мой друг. — Он проворно достал из кармана рулетку и с серьезным видом начал измерять пальто, висевшее в холле. Раньше этого пальто я здесь не видел и догадался, что оно принадлежит месье Стонору или Жаку Рено.
Потом, напевая что-то себе под нос, Пуаро положил рулетку обратно в карман и последовал за мной на свежий воздух.
Глава 12
Пуаро проливает свет на некоторые вопросы
— Зачем вы измерили пальто? — с нескрываемым любопытством спросил я, когда мы шли неторопливым шагом по раскаленной дороге.
— Черт возьми! Чтобы узнать, какой оно длины, — невозмутимо ответил Пуаро.
Я был рассержен. Неисправимая привычка Пуаро делать тайну из ничего всегда раздражала меня. Я замолчал и предался ходу собственных мыслей. Мне вспомнились слова мадам Рено, обращенные к сыну: «Так ты не отплыл? — сказала она, а потом добавила:
— В конце концов, теперь это не имеет значения».
Что она имела в виду? Возможно, она знает больше, чем мы предполагаем? Она утверждает, что ей ничего не известно о таинственном поручении, которое доверил сыну ее муж. Но на самом деле так ли она несведуща, как притворяется? Не могла ли она пролить свет на тайну, если бы захотела, и не было ли ее молчание частью тщательно продуманного и подготовленного плана?
Чем дольше я об этом думал, тем больше убеждался, что прав. Мадам Рено знала больше, чем рассказала. Ее выдало удивление при виде сына. Я был убежден, что она знает если не убийц, то, по крайней мере, мотивы убийства. Но какие-то очень веские соображения заставляют ее молчать.
— Вы так глубоко задумались, мой друг, — заметил Пуаро, прерывая мои размышления. — Что это вас так заинтриговало?
Я рассказал о своих выводах, хотя и предполагал, что Пуаро может посмеяться над моими подозрениями. К моему удивлению, он задумчиво кивнул.
— Вы совершенно правы, Гастингс. С самого начала я был уверен, что она что-то скрывает. Сначала я подозревал, что она если не инсценировала, то по крайней мере потворствовала преступлению.
