Я вхожу в зону люкса, тишина приветствует меня, так как большая часть команды работает в гараже, следя за тем, чтобы машины были в отличном состоянии для гонки.
По пути в уборную я натыкаюсь на твердое тело, подтверждая, что столкновение с людьми становится моей специальностью. Чья-то рука хватает меня за руку и поддерживает. Мои глаза останавливаются на лице Ноа, его темно-синие глаза пронзают меня. Его рука остается на моей, в то время как по моей коже пробегают мурашки.
Я вздыхаю от контакта, мне не нравятся эти неконтролируемые физиологические реакции. — Мне очень жаль, я должна смотреть, куда иду. — Сначала Софи, теперь он.
Он снимает наушники. — Нет проблем. Эти коридоры довольно тесные. — Его голос грохочет. Почему у него не может быть гнусавого голоса, который сбивает меня с толку, который отнимает часть его сексуальной привлекательности? Я сомневаюсь, что прошу слишком многого.
Мои глаза сами собой приходят в себя, я быстро смотрю на его тело, потому что мне не хватает самоконтроля. Его спортивный костюм плотно прилегает к нему, подчеркивая его мускулистую фигуру, яркий красный цвет льстит его загорелой коже. Мои глаза закрываются в бесполезной попытке избавиться от его образа. Я бы хотела, чтобы у Санти был непривлекательный товарищ по команде, потому что я бы описала этот опыт как худший вид наказания.
— Надо привыкнуть к тому, как здесь оживленно в дни гонок. Чем ты там занимаешься? Ты всегда кажешься тихим. — Я указываю головой в сторону его двери.
Он постукивает по наушникам. — Я слушаю музыку и настраиваюсь перед гонками. Даю себе ободряющую речь и тренируюсь.
— Тебе нужна ободряющая речь? Я не могу в это поверить. Я думала, что фантастический Ноа Слейд не может сделать ничего плохого, не совершив ни одного слишком страшного подвига. — Я задумчиво смотрю в потолок и кладу руку на сердце.
Его ухмылка исчезает, но он быстро приходит в себя. — Даже самые лучшие нуждаются в мотивации. Мы ездим на машинах на сверхскоростях, так что это все еще может быть чертовски пугающим.
Он снова хватает меня за руку и тянет к стене. Мимо пробегает служащий с полными руками автомобильных запчастей и сумок.
— Здесь нужно быть осторожной. Ты достаточно маленькая, чтобы тебя переехала тележка или что-то в этом роде.
Я смотрю в глаза Ноа и тут же жалею об этом. Его голубой оттенок легко становится моим любимым, напоминая мне о прибрежных водах Барселоны.
— Рада знать. Тогда я оставлю тебя наедине с этим. — Моя рука стучит по его наушникам, прежде чем я поворачиваюсь к комнате Санти. Мне нужно держаться от него подальше, что угодно, лишь бы держать его руку подальше от своей.
— Подожди. — Мозолистая рука снова гладит мою руку, нагревая кожу там, где задерживается его прикосновение. Отсутствие у Ноа личного пространства расстраивает меня. Его обидчивость переполняет меня и подавляет мой мозг, заставляя меня жаждать его. Мое тело отказывается следовать подсказке моего мозга о том, что Ноа — плохая новость.
— Э-э-э… — Я не могу сформулировать логические предложения, пока его рука задерживается на моей.
Не зная, к чему это приведет, я испытываю чувство беспокойства.
Ноа заговаривает. — Почему ты проводишь время со своим братом перед гонками? Это отвлекает.
Я моргаю раз, другой. И еще раз на всякий случай. Ладно, тогда кто умер и сделал тебя королем?
Его пальцы рисуют узоры на моей коже, как будто он не сказал что-то грубое. Я сомневаюсь, что он понимает, как его слова доходят до других. Зачем ему это, если он всегда получает то, что хочет, и ему никогда не говорят «нет» или «пожалуйста». Титулованный хрен.
Неприязнь прокатывается по мне от реакции моего тела на него, от того, как мое сердцебиение учащается от его прикосновения, и от того, как это воспламеняет что-то внутри меня. Я смотрю на его руки и убираю их. У него сильные руки, которые выглядят достаточно большими, чтобы доминировать. Я хочу чувствовать их на себе, прикасаться к ним и сжимать.
Моя физическая сдержанность в его присутствии достойна похвалы. Я заслуживаю своего собственного трофея и душа с шампанским, особенно когда его пьянящий чистый аромат сбивает меня с толку. Он заставляет меня думать о чем угодно, только не о нем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это не беспокоит моего брата, и это то, что имеет значение для меня. Без обид. — Мой хриплый голос не дает того удара, который я намереваюсь нанести. Я виню глупые руки Ноа за то, что они разрушили клетки моего мозга, из-за чего я не могу сформировать связные предложения.
— Иногда я слышу тебя сквозь стены, включая твой смех. Должно быть, там весело.
Мое тело напрягается от его признания. Он говорит искренне. Может быть, даже с тоской? Я не могу сказать, воображаю ли я что-то, угадываю эмоции, которые могут быть неправильными.
— Я постараюсь говорить потише и не слишком много смеяться. Не хочу беспокоить Чемпиона и все такое. — На этот раз сарказм наносит удар. Даю пять самой себе.
Я снова уверенно смотрю в глаза Ноа, когда он глубоко вздыхает. — Мне очень жаль. Я не хотел тебя обидеть.
Слишком поздно для этого.
Мой взгляд остается на его лице, молча поощряя его продолжать. Я могу подождать извинений.
— Я не привык, чтобы ты или Санти были здесь. В дни гонок обычно тихо. Мой старый товарищ по команде был похож на меня: он обычно слушал музыку и занимался спортом. Он тоже дремал. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя плохо из-за этого, поэтому, пожалуйста, не пойми меня неправильно. — Он переминается с ноги на ногу.
По крайней мере, он кажется искренним. Его рука пробегает по волосам, отчего темные пряди торчат во все стороны. Типичный вид для него. Я улыбаюсь его растерянности, понимая, что обнаружила нервный тик Ноа. Кто бы мог подумать, что у этого выскочки он есть?
— Все в порядке. Я тоже не хочу никого отвлекать. Я буду вести себя потише. — Я искренне улыбаюсь.
— Хорошо, спасибо. — Он поворачивается к своей двери.
— Ноа, — его имя слетает с моего языка, заставляя его оглянуться через плечо. — Удачи тебе сегодня.
— Спасибо.
Часть моего сердца тает при виде того, как он подмигивает, прежде чем закрыть дверь.
Я прислоняюсь к стене и жду, когда мое сердце перестанет бешено колотиться. Как только я наконец расслабляюсь, я снова вхожу в комнату Санти.
