Конструкции 4-го блока, на которые опирается саркофаг, со временем увеличивают риск обрушения. Топливо превращается в пыль, осыпается и вздымается вверх в виде радиоактивных аэрозолей. В 2007-2008 годах специалисты «Южгеплоэнергомонтажа» провели ремонт саркофага, призванный обезопасить его от обрушения и повысить герметичность. Была частично заменена легкая кровля, укреплена западная контрфорсная часть (та, что на первом плане всех фотографий 4-го блока), а на северную наверчены надежные анкерные крепления. Вкупе с другими работами создана жесткая каркасная сетка, исключающая разлом даже при сильном землетрясении. По большому счету, сделано это во многом для успокоения общественности, еще не излечившейся от «чернобыльского синдрома». На очереди - долгая трудоемкая работа по извлечению разбросанного внутри блока топлива и его «торжественным похоронам»
Ремонт саркофага
В общем, дел хватит и на это поколение атомщиков, и на следующее. Но прошлых безбедных времен, увы, не вернуть. Бывший атомный флагман сегодня в долгах как в шелках. Многие жители Славутича буквально «сидят на чемоданах», стараясь уехать при первой же возможности. Такие высококвалифицированные специалисты нужны везде, в том числе и на Западе, но зачастую устроиться на новую работу мешает элементарное незнание языков. К тому же станция для многих - родные пенаты, которым отдана едва ли не вся жизнь.
Последствия.
Итак, что означал собой Чернобыль для страны, ее жителей, и ее истории?
Масштабы последствий небольшого взрыва всего лишь одного реактора, спрятанного на Полесских просторах, поражают. Площадь загрязнения превысила 200 000 квадратных километров, у Белоруссии заражено более 20% всей территории. В одночасье стали непригодными для земледелия 5 миллионов гектаров земли. Отселены несколько городов и сотни поселков на территории трех республик. Белоруссия и Украина столкнулись с массовым исходом населения, сравнимым с бегством от немецкой оккупации 1941 года. Гектары, километры, проценты...
Как, в каких единицах измерить горечь от потери родного дома, привычного уклада жизни? «Когда объявили эвакуацию и стали давать квартиры в городе, многие из нашей деревни уехали. Там же все удобства, магазины под боком, а к нам автолавка не каждый день приезжала, - вспоминает Юлий Иванович Лещинок, единственный житель покинутого белорусского хутора Будовник. - Дома их растащили по бревнышку. Потом они стали жаловаться, что в городе им плохо, что хотят обратно, да куда уж теперь... В живых, почитай, никого не осталось, все перемерли от тоски от той. А мы с бабкой живем...»
Потери в здоровье населения адекватно оценить не представляется возможным - настолько велик их масштаб. Учитывая высокую степень радиоактивного загрязнения, необходимо было выселить белорусские города Брагин, Хойники, Комарин, Ветка, а это десятки тысяч человек. Власти не решились проводить полномасштабную эвакуацию, оставив людей с невидимой опасностью один на один. В результате общая смертность в наиболее пострадавшей Гомельской области повысилась почти в полтора раза, а по всей Беларуси - на треть. Люди умирают от болезней крови, органов дыхания, злокачественных опухолей. Это небольшое государство официально объявлено зоной экологического бедствия. Такие же проблемы у сотен тысяч ликвидаторов, разбросанных ныне по всем уголкам бывшего СССР. Многие из них потеряли свое здоровье, а зачастую и жизни. В пресс-релизе Национального радиационно-эпидемиологического регистра российской Академии медицинских наук фигурируют сухие данные: «Согласно прогнозным оценкам, к концу 2006 года в рассматриваемой когорте ликвидаторов ожидается около 10 000 смертей, что составляет около 16% от численности рассматриваемой когорты в 1991 году. Из них 43% - от болезней системы кровообращения. Онкологическая смертность будет составлять 13%. Смертность от травм и отравлений - 25%». За каждым процентом - чей-то муж, чья-то дочь, чьи-то разрушенные планы и судьбы.
Все эти потери - прямые, но существуют еще и косвенные, куда масштабнее.
Чернобыль стал началом конца великой коммунистической державы, наводившей ужас на весь «цивилизованный» мир. Ликвидаторы, идущие плечом к плечу на дымящийся реактор, не могли и подумать, что совсем скоро они станут гражданами разных стран, то конфликтующих, а то и воюющих между собой. Звезда по имени Полынь упала на гигантского колосса, и он рухнул, похоронив в своих обломках все надежды «чернобыльцев» на лучшую долю. Сбылось еще одно библейское предсказание. Будущее и настоящее оказались предопределенными, как в мрачных пророчествах чернобыльских старух.
Кто виноват?
В суете послеаварийной лихорадки громко прошел суд над виновниками аварии. Ими назначили тогдашнее руководство ЧАЭС - всего пять человек. Бывший генеральный директор станции Владимир Брюханов и главный инженер Николай Фомин были арестованы 19 августа 1986 года. Анатолий Дятлов выписался из больницы 4 ноября, но ровно через месяц сменил квартиру на казенные нары. Начальника смены Акимова и оператора Топтунова от заключения спасла смерть.
Суду предшествовали заседания комиссии под руководством академика Александрова, однозначно свалившей всю вину на персонал. Признать вину проектантов - государственного института - означало признать вину самого государства, что ни в Советском Союзе, да и в сегодняшней России представить невозможно. Политбюро ЦК КПСС утвердило эти выводы. Исход будущего суда стал совершенно ясен. Следствие, проведенное Прокуратурой СССР, и Верховный Суд вынесли свой вердикт: виновны по статье 220 УК УССР (неправильная эксплуатация взрывоопасных предприятий). Интересно, что атомные станции не относились к такой категории. Их записали задним числом, специально под этот процесс. Обвиняемым крупно повезло расстрельную статью гособвинение так и не нашло, и все остались в живых. Брюханов получил 10 лет и отправился в колонию под Луганском. Там он работал почти «по специальности» - слесарем в котельной. Анатолий Дятлов получил такой же срок и отбывал его в Крюковской колонии. Николай Фомин не выдержал тотального прессинга, сошел с ума и был отправлен в психиатрическую больницу на лечение.
После оглашения приговора в защиту осужденных выступили некоторые ученые-ядерщики, известные журналисты, народные депутаты, общественные деятели. В стране объявили гласность, и об альтернативных (модное тогда слово) причинах взрыва заговорили в печати. Под давлением общественности 1 октября 1990 г. Верховный Совет СССР создал специальную
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
