совесть начинала ворочать хвостом, но женская солидарность оказалась сильнее, поэтому я неторопливо ковырялась в шкафу, а после старательно причесывала волосы. Брат позволил себе пару весьма артистичных вздохов, но я не дрогнула. Лишь продолжила водить гребнем по светлым волосам и старалась не встречаться с Андрэ взглядом.
– Еще чаю? – томно выдохнула Элика, и взгляд с поволокой так и молил герцога не отказываться.
– Нет-нет, благодарю! – чуть было не отшатнулся братец в ужасе, что чаепитие его стараниями затянется.
– Тогда возьмите еще шоколадных конфет, – Рамира подалась внушительной грудью, что распирала не застегнутые до конца пуговки, вперед и пододвинула вазочку с угощением ближе к гостю. – Мне батюшка самые свежие присылает, кондитер – его хороший друг.
Герцог Ламандский набросился на сладости, словно голодал всю последнюю неделю. Он напихал полный рот конфет и блаженно закрыл глаза, радуясь, что выбил себе небольшую передышку. Девушки осознали прокол и стали уныло прихлебывать из чашек в ожидании момента, когда можно будет беспрепятственно продолжить атаку.
Глава 8
– Скажите, Ваша Светлость, – заговорила Силия, которая тоже не удержалась от кокетливого тона. – А это правда, что в вашем герцогстве до того чистый воздух, что у впервые прибывших кружится голова, а реки – столь прозрачны, что без труда можно разглядеть все, что происходит на дне? – Андрэ на это пожал плечами, явно услышав подобное в первый раз, а подруга, будто только этого и ждала, продолжила с придыханием: – Вот бы хоть разок там побывать, чтобы своими глазами убедиться!
К такому братец оказался не готов и захрипел, едва не подавившись. Его лицо покраснело от натуги или возмущения – точно определить было трудно, а я восхитилась коварством Силии.
– Думаю, мы обязательно как-нибудь навестим наше поместье на каникулах, – пришла я на помощь брату. – Как только нас начнут выпускать из университета.
Силия стрельнула в мою сторону недовольным взглядом, а Андрэ, успевший к тому моменту прийти в себя, с самым честным видом заверил:
– Буду рад вас всех принять в нашем с Мари родовом поместье, девушки, – и ни единый его жест или интонация не позволили усомниться в том, что сказанное – самая настоящая правда.
Подружки довольно защебетали, и я с чистой совестью объявила о том, что готова покинуть альма-матер. Брат от счастья рассыпался в комплиментах и благодарностях, красноречиво распрощался с моими соседками, а после под ручку повел меня к выходу.
– Ну и напор, как только ты с ними живешь? – картинно возмутился Андрэ в коридоре и хмыкнул: – Сейчас я даже рад наличию у себя под боком невесты, пускай и странноватой.
– Как она? – решилась спросить я, воспользовавшись моментом, но ответа так и не дождалась: брат лишь неопределенно мотнул головой и отвел взгляд. Я разочарованно вздохнула и произнесла: – Надеюсь, ты сможешь с честью разобраться с этой непростой ситуацией.
– Как и ты, дорогая сестренка, – приобнял он меня, намекая на трудности с собственным избранником. – Как и ты…
Дальше мы шли молча, поддерживая друг друга, но не вмешиваясь в те непростые ситуации, в которые, не сговариваясь, умудрились одновременно угодить. Так, как и дОлжно поступать истинно любящим и доверяющим друг другу родственникам. Сели в герцогскую карету, которую Андрэ пришлось оставить за воротами кампуса, и так же в молчании поехали по улочкам.
Как и обещал, брат арендовал небольшой уютный особняк прямо в центре города. Именно в этом каменном строении, утопающем в зелени по самую черепичную крышу, и должна была состояться моя подготовка к балу. Первым за меня взялся мастер Ле’ман. Втащил в покои на втором этаже и жестом фокусника сдернул с манекена, стоящего по центру комнаты, тряпичный чехол. Я почти ахнула простодушно от восторга, сдержалась в самый последний момент, но хитрый мастер и так все понял по ошеломленно-сияющему выражению моего лица. «Неужели это все мне?» – так и хотелось запищать на манер моих соседок и даже пару раз подпрыгнуть.
Платье фасона «русалка», несмотря на женственно-соблазнительный крой, выглядело нежным. Гладкая ткань цвета слоновой кости была искусно расшита голубой нитью и бисером по лифу, а весь подол так и вовсе оказался усыпан сказочными цветами, начиная приметно от высоты колен. Причем цвет рисунка к низу становился насыщеннее, а сами цветы – крупнее. По полу красиво стелился шлейф в виде капли. И сразу же пришла запоздалая мысль.
– Как же я в нем танцевать буду? – вырвалось у меня.
– Тут есть специальная петелька, леди крепят шлейф на запястье, и таким образом он никому не мешает, – успокоил Ле’ман. Определенно, этот человек – гений своего дела! О чем я ему немедленно и сообщила. Щеки мастера покрылись довольным румянцем, что стало очевидно: Ле’ман выполняет работу не только ради звонкой монеты.
Катрина, которую я была рада увидеть, помогла мне примерить чудо от мастера, ловко застегнула каскад пуговок, протянувшийся по всей длине спины, и легким движением встяхнула шлейф так, что он красиво взлетел и лег позади моих ног идеальным овалом. Я всунула стопы в серебристые туфельки, и только после этого мастер Ле’ман приблизился ко мне, чтобы оценить свою работу.
– Чудесно! Волшебно! Бельвиссимо!* (*потрясающе!, пер. с фливалийского языка) – восклицал он, крутя меня, словно куклу, из стороны в сторону. – Ты – просто принцесса, моя дорогая! Только нужно немного убавить в талии и сделать лиф теснее, чтобы твоя аккуратная грудь стала выглядеть аппетитнее. Тут ты немного не дотягиваешь до общепринятых стандартов. На любую форму, конечно, найдется любитель, – многозначительно подмигнул он мне, – но я предпочту все-таки уложиться в каноны. Это твой первый королевский бал, смею напомнить.
Кажется, я так стремительно не краснела с момента, как Андрэ застукал меня и лорд-канцлера целующимися в карете. Мастер вместе с двумя верткими и исполнительными помощниками мучил меня еще примерно час, ровно до тех пор, пока результат симбиоза меня и платья не стал устраивать Ле’мана на все сто процентов и даже больше. Комментариев насчет моих прелестей он больше не отпускал, поэтому чувствовала я себя в это время вполне неплохо.
Чего ждать от подготовки к балу, я уже знала и терпеливо сносила все манипуляции Катрин, которая, непрерывно щебеча всякие глупости, выкупала меня, опять чем-то обмазала с ног до головы, привела в порядок ногти, сделала прическу и, будто эстафетную палочку, передала в руки незнакомой мне девушки. Та представилась Аолой и шустро украсила мои волосы нежными соцветиями розалы, потом
