- Ты закончил? - спросил Скеллан, которого сбивчивые порицания трактирщика в собственный адрес явно позабавили.- Люди в зале изнывают от жажды. Иди делай свое дело. Если увидишь одного из моих так называемых убийц, будь добр, предупреди меня: пришли мне выпивку. Если не предупредишь - тебе же хуже. Понятно? Сегодня я больше не буду ничего заказывать, и любая кружка, оказавшаяся на моем столе, будет знаком, что мой будущий губитель вошел в пивную.
Амос нехотя кивнул.
- А теперь я вернусь к своему другу и буду слушать музыку. Настоятельно советую тебе натянуть на физиономию улыбку. Не так уж это трудно. Просто подумай, что утром мы так или иначе исчезнем.
Скеллан вдавил в мясистую ладонь хозяина серебряную монету.
- Вот тебе вперед, за ту выпивку. - Этого хватило бы на двадцать порций, да еще и со сдачей.
Амос принял плату, не сказав ни слова. Он сунул монету в карман и удалился.
Несколькими минутами позже Скеллан тоже вернулся в общую комнату.
Последние такты непристойной песенки о шаловливой служанке и похотливом матросе сорвали бурные аплодисменты. Скеллан опустился на свое место. Фишер вопросительно посмотрел на товарища, но Джон ничего не сказал. Следующей на очереди была баллада. Трубадур так и объявил: «Лэ[6] о прекрасной Изабелле». Песня оказалась не похожа ни на что, исполнявшееся им до сих пор. Пальцы музыканта любовно перебирали струны лютни, наколдовывая нечто, восхитительное.
Скеллан прикрыл глаза, наслаждаясь музыкой.
Это была в некотором роде любовная песня.
Трагедия.
Голос трубадура дрожал, когда он пел о болезни прекрасной леди Изабеллы, о фарфоровой коже женщины, угасающей на руках у любимого, о ее мольбе спасти ее даже там, где на все один ответ - смерть.
Слова омывали его, теряя значение, просто переплетаясь друг с другом. Голос Дитмара гипнотизировал. Нежный напев очаровал толпу выпивох. Посетители бара впитывали каждое слово, а музыкант играл ими, как умелый кукловод своими марионетками.
Внезапно музыка изменилась, тон, упав на октаву, звучал заговорщицки. Скеллан открыл глаза. Конечно, это был очередной фокус, трубадур манипулировал слушателями, заставляя их думать, что он делится с ними каким-то темным секретом, и трюк работал: Скеллан подался вперед, напряженно вслушиваясь в теряющий смысл шепот Дитмара:
Раз долгой темной ночью Восставших мертвецов
К прекрасной Изабелле прокрался Морр в альков.
И с погребальной песней склонился он над ней,
Чтоб сломленную душу лобзать грубей, грубей.
Прекрасное испачкать, до срока иссушить,
Красавице зачахнуть, красавице не жить.
Останутся лишь кости, останется лишь плоть.
Предательство ухода любви не побороть.
А потом мелодия и умирающая леди вновь вернулись к жизни, воскрешенные прекрасной песней Дитмара. Но два образа никак не выходили из головы Скеллана. Трубадур наверняка не случайно упомянул на одном дыхании Восставших мертвецов и иссушающую болезнь.
- Надо поговорить с ним до исхода ночи, - сказал он негромко, наклонившись к уху Фишера. Тот кивнул - очевидно, от его внимания тоже не ускользнули странные строки. - И до того, как начнутся неприятности.
Стефан Фишер приподнял бровь.
- Кажется, нас одурачили; позже объясню.
Фишер снова кивнул.
Трубадур исполнил еще девять песен, прежде чем сделать перерыв и освежить голос стаканом подогретого вина Амоса. Скеллан и Фишер подошли к музыканту и тоже уселись возле очага.
- Не возражаешь? - поинтересовался Скеллан.
- Вовсе нет, иногда разделить выпивку с незнакомцем так же приятно, как разделить ее с другом.
- Воистину так, - согласился Скеллан. Как ласкает ухо речь человека, прилично владеющего рейкшпилем. В окружении сильванского говора он уже начал забывать, как звучит родной язык. - Должен признаться, одна из твоих песен захватила меня. Полагаю, ты сам написал ее. Я не слыхал ее прежде… «Лэ о прекрасной Изабелле», кажется, так?
- О да, хотя, боюсь, мой голос бледнеет перед красотой самой Изабеллы.
- Правда?
- Правда, мой новый друг. Изабелла фон Карстен, хозяйка Дракенхофа. Чистейшая красота и грязнейшее сердце в мире. Увидеть прекрасную Изабеллу - значит потерять душу. Но какая же это дивная смерть!
- Интересно… - криво усмехнулся Скеллан. - Но я бы не стал считать романтическую душу менестреля надежным источником. Вы, бродяги, привыкли влюбляться ежедневно, в каждом новом городе в новую неземную красоту.
Дитмар рассмеялся:
- Вижу, ты знаешь нас. Но поверь, в данном случае то, что я сказал, и наполовину не дотягивает до истины. Ее красота способна остановить твое сердце, если она того пожелает, а желает этого она часто. Она самая могущественная женщина Сильвании, могущественная и безжалостная. Ни зубы Морра, ни сама смерть не могут победить ее. Изабелла властвует над смертью.
- Неужто? - Скеллан подался ближе, напряженно слушая. - Как так?
- Это не секрет, она умирала. Пала жертвой смертельной хвори, опустошающей страну. Она цеплялась за жизнь зубами и ногтями. Лекари и целители душ опустили руки. Недуг убивал ее. Совсем как других девушек нашего края. Болезнь не уважила ни ее красоты, ни ее власти. Для Морра она была всего лишь еще одной обыкновенной душой. Говорят, к ней даже приходили жрецы, чтобы исповедовать умирающую и отпустить ей грехи. И знаешь что? На следующее утро она поднялась со смертного ложа, лучась красотой и здоровьем. Она стала блистательней прежнего. Лихорадка и жар отступили. Это было чудо.
- Воистину. Я видел последствия этой болезни. Страшные последствия. Как и ты, я еще не сталкивался с выжившими.
- Изабелла фон Карстен, - страстно произнес Дитмар. - У смерти нет власти над ней.
- Скажи мне… - Скеллану как будто только что пришла в голову одна мысль. - Ты упомянул в песне ночь Восставших мертвецов… - Повторяя прием Дитмара, Скеллан наклонился и понизил голос до заговорщицкого шепота. - Это имеет какое-то отношение к Wiederauferstanden?
- Культу Восставших мертвецов? - Если вопрос и был сюрпризом для трубадура, он умело замаскировал удивление. - Это же очевидно: последователи культа верят, что придет ночь, когда мертвые поднимутся, когда падет барьер между этим миром и следующим. Это они и называют ночью Восставших мертвецов. Изабелла фон Карстен живет и дышит, тогда как все остальные, пораженные той же иссушающей хворью, гниют в земле. Она - путеводная звезда сектантов. Они увидели нечестивое чудо. Она умирала на руках жрецов и лекарей, все их умение и вера не могли спасти ее, и все же она поднялась с одра. Смерть не удержала ее. Она - все, о чем они мечтают, все, что обожают. Культ Восставших мертвецов поклоняется этой женщине. Для них Изабелла фон Карстен воскресла. Поднялась из мертвых. Она бессмертна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
