Над рекой стояла полная тишина, лишь изредка прерываемая резкими неприятными криками летучих стражей тайги птичьей породы – кедровок, всплесками играющей рыбы, да лёгким шуршанием воды на ближайшем перекате. На реках европейской части России такая тишина летом бывала очень редко: обязательно разъезжали моторные лодки, проходили и перекликались люди, да и других посторонних шумов всегда хватало. Здесь же можно было насладиться почти полной тишиной, почувствовать себя частью природы, раствориться в ней, слиться, стать единым целым.
После Москвы, с её улицами, заполненными множеством автомобилей, отравляющих воздух выхлопными газами, прохладный воздух над Подкаменной Тунгуской поражал своей чистотой и свежестью. Казалось бы – воздух, он и есть воздух, его не едят, не пьют, ведь мы чаще всего и не замечаем, как и чем дышим. Однако здесь в первые дни постоянно чувствовал этот насыщенный хвойным ароматом воздух, как что-то вполне осязаемое, и дышал этой смесью благовоний и свежести так, как будто ел или пил её. Через короткое время привык к природному незагрязнённому воздуху (человек так быстро привыкает ко всему хорошему!) и воспринимал его кристальную чистоту уже как должное.
Снова в полной мере оценить прелесть таёжной смеси свежести и ароматов воздуха смог, только вернувшись в Москву и прямо у выхода из здания аэропорта Домодедово, попав в выхлоп неисправной машины, проехавшей рядом со мной. К отравленному воздуху Москвы привыкал долго и трудно. Несколько дней просто задыхался, потому что, лёгкие отказывались принимать в достаточном количестве этот коктейль воздуха с выхлопными газами, именуемый городским воздухом, время от времени сжимаясь и защищаясь от окружающей отравы спазмами. И это учитывая то, что я был курящим человеком! Каково же было возвращаться в этот «оазис» некурящим?!
Единственное обстоятельство, которое мешало здесь полному единению с дикой первозданной природой – назойливо зудящие комары. Они постоянным густым роем, вились вокруг меня, умудряясь укусить даже смазанное противокомариной мазью «Дэта» лицо и незащищённые одеждой кисти рук. Иногда отгонял их, но, в основном, было не до комариных укусов, потому что, был до дрожи в руках увлечён непрерывными поклёвками, азартом настоящей рыбной ловли, которую редко встретишь в средней полосе России. Местные «кровососы» изрядно попользовались моей занятостью и самозабвенной деятельностью по массовому отлову рыбы.
Таёжный пейзаж у фактории Ошарово © фото автора
После рыбалки, взвесив мою добычу, наши ребята посчитали, что на каждого червя я поймал по два килограмма рыбы. Рыбёшки были небольшие, по сто – двести граммов весом каждая, то есть я поймал их штук сорок. А сколько было клевавших, но непойманных или сорвавшихся рыб?! Учитывая это, становится понятным, какое число рыб клевало на этих трёх червей. Поклёвка действительно шла практически на голый крючок. Не успевал забрасывать удочку, как начинался клёв. Вот где было праздничное пиршество для заядлого рыболова. Столько непуганой рыбы, да ещё какой! Среди пойманных мной пород были: сиг, хариус, окунь, краснопёрка, ёрш и ещё несколько неизвестных мне, но очень вкусных видов. Наша повариха тут же сварила на всю партию наваристую уху. Чего стоил один её запах, я уж не говорю про вкус. Для приготовления этой ухи была даже выделена настоящая местная картошка, хотя и прошлогодняя (новая поспевала только к концу сезона).
Картошку в уху и другие блюда выращивали прямо здесь, на высокой песчаной террасе Подкаменной Тунгуски. На самой окраине Ошарово была найдена песчаная проталина без вечномёрзлых пород. Этот небольшой участок по возможности очистили от камней и стали выращивать на нём картошку. Она вырастала мелкой, было её мало, но как гордились картошкой, размером с грецкий орех, энтузиасты-ботаники из состава нашей экспедиции! Практического значения огородничество не имело, из-за мизерного количества конечного продукта, которого хватало всего-то на приготовление нескольких блюд. В течение полевого сезона вместо неё использовали в небольшом количестве порошок для приготовления картофельного пюре, суррогат картофеля неприятного вкуса и вида. Этот продукт при разведении сильно напоминал по внешнему виду тягучий клейстер, да и по вкусу недалеко ушёл от него, и не пользовался спросом у членов экспедиции, поэтому завозили его немного, больше для ассортимента.
Вдохновлённый моими выдающимися рыбацкими подвигами, на следующее утро со мной пошёл на рыбалку начальник нашей экспедиции Борис Константинович. Он участвовал в боях на Малой земле во время войны и очень этим гордился. Тем более что было время правления Брежнева и сражение за Новороссийск официально признали, если не решающим, то уж во всяком случае, одним из величайших и переломных во всей Второй Мировой войне!
В то время в народе ходил анекдот о встрече двух ветеранов. Один из них спрашивал: «Где воевал? На Малой земле?». «Нет». «А…! Под Сталинградом отсиживался!». Я имел неосторожность, уже после окончания сезона, в Москве поведать эту историю Борису Константиновичу. Тот сначала просто дара речи лишился. Затем, немного придя в себя, спросил с плохо скрытой угрозой в голосе: «Над Малой землёй шутите?!».
Рассказывать ему этот анекдот, наверное, было не нужно. Но коль скоро такой разговор уже зашёл, мне пришлось отдуваться за эту байку от имени всего народа. Я ответил как можно спокойнее: «Говорят, что под Сталинградом тоже воевали!». Борис Константинович был умным человеком, и понимал правоту народа (в данном случае, в моём лице), однако любви ко мне лично ему это нисколько не добавило. Самое смешное в этой истории было то, что я приходил в тот день для беседы о работе в его подмосковной партии после окончания университета! Борис Константинович сдержанно обещал подумать (интересно, на какую тему!), однако почему-то ничего у него не получилось (а кто бы сомневался!).
А впрочем, наш Борис Константинович в этой шумихе виноват не был. Он – то честно отвоевал и остался в живых в окопах под непрерывными бомбёжками и артиллерийскими обстрелами! Вся наша, почти полностью молодёжная партия (большинство сотрудников были недавними выпускниками геологического факультета МГУ), это понимала, и относилась к шефу уважительно.
Однако на этот раз рыбалка нам не удалась. Утро было дождливое, и мы поймали всего-то пару килограммов рыбы. Впрочем, для удовлетворения рыбацкого азарта этого вполне хватило. Борис Константинович в процессе рыбной ловли помолодел лет на двадцать и с юношеским азартом подсекал и хариусов, и окуньков, и прочую большую и маленькую рыбу разных видов. Лицо его раскраснелось, как после посещения парной или приёма дозы спиртного, а глаза блестели азартом молодого хищника! Именно для того, чтобы почувствовать себя молодым, забыть о проблемах, болезнях и возрасте, хотя бы на время сбросить груз лет, а совсем не ради большого количества пойманной рыбы, пришёл на берег реки рано утром ещё по темноте наш начальник.
