Чтобы опозорить меня?
Я уставилась на них.
— Это просто игра, Саванна. Расслабься, — Итан вытер рот о плечо, чтобы избавиться от тёмной помады Майи. — Возьми карту.
Джейк смотрел на меня, но я не хотела начинать сцену на глазах у всех. И опять же, я не была уверена, чего хочу.
Я посмотрела на Кейдена, потом на напиток, который потягивала. Джейк смешал крепкий напиток, девяносто процентов джина, а остальное — миксер, который я едва чувствовала. Глубокий глоток из чашки, и я бы погналась за головокружением, которое сопровождает пьянство.
Я отставила чашку и потянулась за карточкой.
— Подарите танец на коленях выбранному вами человеку, — прочитала я.
Моё сердце заколотилось при виде инструкций. Я могла бы выбрать простой и лёгкий вариант с Джейком. Он превратил бы это в забаву, или я могла просто сказать, что с меня хватит игры, и пойти в дом.
Все наблюдали за мной, ожидая, что я сделаю.
Я встала и двинулась в сторону Кейдена. Очевидно, моё тело обладало собственным разумом. Он сидел на своём стуле с раздвинутыми ногами, как обычно сидят парни, утверждая, что так удобнее для их мужских достоинств. Между его губами лежала незажжённая сигарета, но у него не было выпивки.
Когда он заметил, что я двигаюсь к нему, он выпрямился. Его брови нахмурились.
Корина посмотрела на меня, когда я остановилась перед его стулом. Глаза Кейдена встретились с моими, и из динамика заиграла песня, которую я не узнала.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
Его голос был низким с сексуальным тембром. Покачав головой, он начал вставать.
— Заткнись.
Я вырвала сигарету из его губ и толкнула его обратно на сиденье. Он был сделан из стали, так что если бы не хотел двигаться, то бы и не двинулся, но он подчинился. На его губах появилась заманчивая ухмылка, а его руки оказались на моих бедрах. Его прикосновение зажгло все тёмные тени, клубящиеся внутри меня, в пламя.
ГЛАВА 10. Просто игра?
Саванна
Вы когда-нибудь чувствовали, что мир остановился и оставил вас в заговоре против времени? Я чувствовала всё одновременно — пульс, бьющийся в венах, энергию, лижущую мой позвоночник, каждый вздох, который мы с Кейденом разделяли, и всё же мой разум был оцепеневшим, неспособным сформировать ясную мысль. Возможно, я вообще не хотела думать.
Вокруг призрачного костра все наблюдали за происходящим. Их глаза пронзали меня, все они гадали, пройду ли я через это. Я не встречала их взглядов.
Я сосредоточилась на ритме музыки. Она не была быстрой, как музыка в клубе, но и не медленной, где-то посередине. Вдалеке волны накатывали на берег, а летний ветерок целовал мою кожу и навевал меланхолию. Угли в костровой яме потускнели до сонного света. Танцующее пламя поселилось в глубине моей груди.
Всю жизнь мне говорили обдумывать свои поступки и думать о том, что принесёт пользу моему будущему.
Не устраивай сцен. Веди себя хорошо. Думай о последствиях.
Меня предупреждали использовать свой разум и не обращать внимания на своё сердце. Я находилась в бесконечной борьбе с двумя жизненно важными органами. Я знала, что мне нужно правильно расставлять приоритеты, если не хочу разочаровать самых важных людей в моей жизни.
Как сказать родителям, что ты не хочешь идти по их стопам? Как сказать им, что каким-то образом находила радость во всём, что они не одобряли? Как бы я ни старалась, мне всегда казалось, что всего, что я делаю, недостаточно. Мне надоело жить для других людей, а не для себя. Я отбросила всё — свой разум, группу, окружение. Осталось только моё тело и притягательная мелодия музыки, смешанная с тонким звуком океана.
И Кейден.
Он откинулся в кресле, идеальная поза для танца на коленях. Я кружила вокруг него, проводя руками по груди, квадратным плечам и шее. Когда я вернулась к нему лицом, его взгляд потемнел. Вместо яркого зелёного цвета его глаза были цвета сосны — глубокие и затенённые, и давили на меня, как изумрудные осколки.
Я встречала его взгляд не более нескольких секунд, боясь, что если я это сделаю, то потеряю самообладание. Принять образ было легко. Я посвятила этому всю свою жизнь. От балетных выступлений до притворства идеальной дочерью — я всегда играла. Только когда я была по-настоящему собой, я танцевала, наконец-то освобождаясь от невидимых цепей, сковывающих меня.
Теперь всё было по-другому. Я выступала и притворялась всем тем, кем я не была — уверенной в себе, свободной и соблазнительной. Танцевать было легко. Я знала, как напрягать своё тело немыслимыми способами, как позволить музыке захватить меня. Это освобождало.
Наконец, я шагнула вперёд и оказалась у него между ног.
— Разве это необходимо? Я предпочитаю свои приватные танцы наедине, — сказал Кейден под дых.
— Приятно слышать, — заметила я. — Ты хочешь, чтобы я остановилась?
Он снова попытался положить руки на мои бёдра, но я поймала их. Его руки были большими и грубыми против моих, и я хотела, чтобы они блуждали по моему телу и уничтожали все рациональные мысли.
— Не надо.
Луна прямо над нами бросала белый отблеск на его лицо, и мои глаза задержались на нём слишком долго, дольше, чем я считала безопасным. Он был прекрасен — это единственное слово, которым можно описать его. Его гладкая кожа сияла, а рот слегка перекосился, обнажив одну из ямочек. Было ли это доказательством того, что он наслаждался каждой минутой, независимо от того, было это наедине или нет?
Алкоголь всегда делал меня дерзкой, но сегодня я была трезва. Именно Кейден заставил меня почувствовать себя пьяной. Мне стало легко и головокружительно, а в животе запорхали бабочки. Голова гудела, и дьявол на моём плече осмеливался продолжать этот фарс. Осмелится ли он закончить то, что я начала?
Смелость была смелостью.
Я провела руками по его груди. Под моими пальцами его мышцы напряглись. Я быстро опустилась на него, и нельзя было отрицать, как ему это понравилось. Имелись неопровержимые доказательства, и их было достаточно, чтобы вынести обвинительный приговор. Кейден глубоко выдохнул, но не остановил меня. Наоборот, он отклонился назад, чтобы устроиться поудобнее.
Я танцевала всё, чему меня учили всю жизнь, сочетая это с собственными знойными движениями. Наконец я схватила его руки и положила их себе на бёдра. С его губ сорвался низкий стон, предназначенный только для меня. Это не должно было так сильно возбуждать меня, но я решила, что всё остальное, что давило на меня, способствовало моему дикому либидо. Мои соски затвердели под хлопковой тканью платья.
В глазах Кейдена появился озорной блеск, и он опустил взгляд на моё тело, уставившись на грудь.
Я не могла дышать.
Когда он поднял подбородок, всё изменилось. Его поведение из игривого и кокетливого превратилось в хищное и жадное.
— Блять.
Пробормотанное слово сорвалось с его губ, как сладкий нектар, и он сжал челюсти.
Я откинула волосы на одну сторону, продолжая смотреть ему в глаза. Я снова ласкала его грудь, затем плечи и, наконец, обвила руками его шею. Группа, вероятно, не могла видеть многого.
Корина отошла к бару, а я стояла спиной к остальным, к тому же было тускло.
— Что-то не так? — пробормотала я, насаживаясь на его член.
Я положила одну руку на его бедра для опоры, впиваясь ногтями в его кожу. Это был самый скандальный поступок в моей жизни, особенно на глазах у моих друзей. Но всё же по какой-то причине мне было всё равно.
Кейден смотрел на меня как зачарованный, потерянный в состоянии между сном и реальностью, его глаза блестели. Но я читала слишком глубоко в этом. Его реакция не была связана со мной. Любой, кто практически пошёл против него, заслужил бы такую реакцию. Если бы Корина делала это, реакция Кейдена была бы такой же. Это была физическая, а не эмоциональная реакция.
Я откинула голову назад и посмотрела на небо, на пустоту, но в то же время на необъятность всего. Затем горячее дыхание Кейдена ошпарило мою шею, и до меня донесся аромат его одеколона.
