рожицу, встала. Буркнула:
– О’кей, Шерлок. А ты что будешь делать?
– А я постараюсь вытащить из Сети все, что оттуда еще не успели удалить. – Тиша уселся на свое законное место. – Сама же говоришь, в студии была целая толпа людей, которые снимали видео и фотографировали. Понятно, что полиция, скорее всего, уже занялась зачисткой, но полностью они эти кадры не истребят при всем желании. Так что куй железо, пока горячо.
– Пока есть, что ковать, – поправила Вероника.
Тимофей сосредоточенно сдвинул брови:
– Ты уверена?
– Абсолютно.
– О’кей. Принял. – Тимофей развернул кресло и придвинулся к столу.
Довольная Вероника, изо всех сил стараясь на улыбаться, плюхнулась в освободившийся гамак.
Проведя большую часть сознательной жизни за границей, по-русски Тимофей говорил излишне старательно. Каждое слово он как будто взвешивал, а идиом и поговорок почти не знал. Вероника ему с удовольствием помогала в изучении. Тиша ей, как ни странно, верил. Ну то есть пока еще верил.
15
Капитан уголовного розыска Максим Андреевич Долинин стоял с сигаретой в специально отведенном закутке в конце лестницы и задумчиво потягивал горький дым. Никто не мог запретить ему курить в кабинете, но он предпочитал, чтобы там, где работает или живет, воздух был чистым. Довелось на старте карьеры побывать в множестве прокуренных вертепов, воспоминания как о них, так и об их обитателях остались не самые приятные.
Мобильник молчал уже почти пять минут. За это чудо нужно было вознести хвалу высшим силам. Не иначе сам господь бог тоже решил устроить перекур и поставил все дерьмо на паузу.
Дело, обрушившееся на Долинина, как гром среди ясного неба, с самого начала обещало превратиться в самосвал с дерьмом.
Убийство. Мало того – спланированное убийство. Отравление. Пара часов – и легким движением руки убийство превращается в двойное. Даже если бы только эта информация просочилась в прессу, с Долинина уже три шкуры спустили бы, требуя незамедлительных посадок.
А тут еще и громкое имя первой жертвы. Ильичев.
Долинин поморщился. Что вообще не так с этой страной? С этим миром? В котором главной звездой телеэфира становится лучший повар?
А как насчет самого лучшего строителя? Самого лучшего инженера-проектировщика доменных печей? Самого лучшего полицейского? Эмчеэсника? Преподавателя? Дворника?
Но нет. Люди хотят только развлекаться, жрать и покупать новые тряпки. И развлекаться предпочитают, глядя на то, как другие жрут и обзаводятся тряпками. Когда-то требовали хлеба и зрелищ, а сейчас все слилось воедино…
Однако зарплату Долинину платили не за философию, и ему оставалось лишь принять как факт: телезвезда национального масштаба убита. Налицо дело, которое нельзя спустить на тормозах. А значит, нужно как можно скорее найти подходящего кандидата, состряпать ему какой-никакой мотив и молиться что есть силы, чтобы у этого человека внезапно не всплыло железобетонное алиби, которое в суде разрушит все.
На самый крайний случай есть, конечно, и специальные люди, которые без проблем возьмут на себя даже убийство. Только вот сто́ят такие услуги недешево, и бухгалтерия этих денег не выделит, само собой. Кроме того, с такими людьми не заключаются договоры, имеющие юридическую силу, и сюрприза можно ожидать в любой момент.
Все эти невеселые мысли пронеслись в голове Долинина, еще пока он ехал на место преступления. Однако там, помимо самосвала с дерьмом, его ждала невероятная удача. Сладкий сон любого оперативника: преступник задержан по горячим следам. Мало того – при нем обнаружено орудие убийства! Да еще и мотив налицо. Возможность в наличии. Спрашивается, чего еще желать?
Если все срастется в елочку, то не будет никакого самосвала с дерьмом, а будет самосвал с золотом. Ну, так – небольшой пластиковый самосвальчик. В котором как раз поместится пара золотых сережек. Сыну – игрушка, жене – взятка, чтобы и дальше продолжала смотреть сквозь пальцы на ненормированный рабочий график супруга…
Дверь за спиной приоткрылась почти беззвучно, но поток воздуха изменился, и снизу долетели чьи-то голоса. Долинин обернулся и кивнул Смурову, тучному начальнику оперов. Тот, переводя дыхание (девять ступенек – не хрен собачий, в сорок-то лет такие нагрузки…), достал из пачки сигарету без фильтра и жестом попросил у Долинина прикурить.
Щелкнула зажигалка, крохотный огонек лизнул выкрашивающийся табак.
– Хрень получается, – сказал, затянувшись, Смуров.
– Ты, Смуров, красоты не видишь, – усмехнулся Долинин. – Вон, глянь в окошко. Небо такое синее, такое бездонное…
– Лучше б тучами закрыло. Да на недельку, – проворчал Смуров.
Долинин вздохнул. Тут Смуров был совершенно прав. Жара, терзающая город, в кратчайшие сроки преодолела расстояние от пункта «ура, какое теплое лето» до пункта «опасная для жизни аномалия». В такую погоду податься бы на берег реки, с палаткой, холодным пивом и шашлыками… А не вот это вот все.
– Что там наш клоун? – спросил Долинин.
Фамилию подозреваемого он помнил, но не мог отказать себе в удовольствии назвать клоуном человека, который изо всех сил лез в телевизор, полагая таким образом вознестись на недостижимые высоты. А сам теперь сидит за решеткой. Ну не клоун ли?
– Никакой сознательности, – буркнул Смуров.
– Так, может, надавить?
– Работать учить собрался?
Долинин покачал головой и спросил:
– А видео с кухни?
– Смотрят, – был краток Смуров.
– И?
– Короче, капитан. Расклад такой.
Манера речи у Смурова была интересная. Он почти всегда тяжело дышал, но даже в самые спокойные моменты, будто по привычке, говорил короткими предложениями, рубя их, как топором. И там, где у обычного человека была бы одна главная мысль, у Смурова их могло быть с десяток. Даже если он молол совершенную чушь, эта чушь вколачивалась в мозг собеседника раскаленными гвоздями. Когда Смуров лично беседовал с проштрафившимися гражданами, их можно было только пожалеть.
– На видео ничего такого. Чистосердечного не будет. Прессовать особо нечем. Можно, конечно, пофантазировать. Но клоун даже не боится. Как на дурака смотрит.
– Скажи еще, что он не виновен.
Смуров скептически пожал плечами:
– А что у тебя на него есть? С шоу выгнали? Так оттуда каждую неделю кого-то выгоняют. Пошли всех подряд хватать? Хотя прижмет – пойдем, конечно. Куда деваться.
– Огорчаешь, – сказал Долинин и сделал предпоследнюю затяжку.
Сигарета неприятно затрещала, и дым сделался отвратным, горячим. Долинин поморщился.
– Че эксперты? – пропыхтел Смуров.
– Жду.
– Пузырь пообещал?
– Нутк.
– Хорошо, а то бы долго ждать пришлось.
Карман брюк завибрировал, а через мгновение заиграл раздражающую мелодию, не среагировать на которую не было ни малейшего шанса. Долинин чертыхнулся – не дали таки спокойно докурить – и достал аппарат. Посмотрев на экран, сделал Смурову знак подождать.
Тот, впрочем, и не собирался деликатно уходить,
