– На что-то намекаешь, сынок? – рассвирепел майор.
– Нет, что вы, сэр, ни на что, я просто пересказываю содержание лекций, которые слушал относительно недавно в военной академии Сандхарст.
– Лекции по истории бриджа? – сыронизировал майор.
– Не только по истории. «Бридж как искусство», – если не ошибаюсь, так назывался курс.
– Шутишь?
– Никак нет, сэр!
– Не понял! – командир поднял глаза на рыжего Томми.
– Сэр, вероятно, этот курс, обязательный для всех военных учебных заведений НАТО, ввели уже после того, как вы получили диплом об окончании военной школы.
– Вас учили играть в бридж?
– Многие, да, пожалуй, все курсанты были знакомы с основами бриджа еще до поступления. Но в академии – да! Совершенствовались.
– Чудны дела твои, Господи! – воскликнул майор. – Что за новшества? Что за учебные программы? Нас все больше тактикой душили, а тут, пожалуйста, – бридж!
– Тактики и у нас хватало, но и бридж изучали тоже. Тренировка ума, знаете ли. Но бридж, пожалуй, больше к стратегии подходит. Не случайно это любимая игра политиков.
– И кто еще засветился, кроме Черчилля?
– Ну как же! «Железная леди» – госпожа Тэтчер. Очень сильный игрок. Очень! Удивительно быстро соображает. Между нами говоря, многие ее шляпки приобретены именно за счет выигрышей в бридж.
– Ты так рассказываешь, будто сидел вместе с ней за ломберным столом. Откуда такие подробности? Я понимаю, про Черчилля вам могли рассказывать на лекции, это дела давно минувших дней, но про Маргарет Тэтчер и ее шляпки? Не верю.
На этот раз неожиданно сильно покраснел сам Томми.
– Сэр, вы правы. Об этом не говорили на лекции. Мне рассказывали люди, которым я доверяю.
– Не будь таким доверчивым, сынок, мало ли, что тебе могут рассказать твои приятели в пабе.
– Вы правы, сэр, – вновь согласился Томми и покраснел еще сильнее, хотя сильнее, казалось, уже невозможно. – Не стоит доверять всему, что тебе рассказывают в пабах. Но мы отвлеклись. Вист!
– Тоже, – ответил майор.
– Семь в бубнах, – подумав, сказал секонд-лейтенант.
– Семь червей, – неуверенно отозвался его командир.
– Играйте, – легко разрешил Томми и почему-то усмехнулся.
Майор заметил его усмешку и внезапно разозлился:
– Чему радуешься, сынок? Опять свинью приготовил?
– Отчего же сразу свинью. Просто настроение хорошее, – скромно ответил рыжий секонд-лейтенант, лицо которого уже приобрело обычный цвет.
– А может, ты влюбился? А? – ехидно поинтересовался майор, стараясь вывести своего противника из равновесия. – В эту дикарку? Но заметь, у них тут в кишлаке ванн нет и душа тоже. Представляешь, какой тебя ожидает запах, когда ты доберешься до вожделенной цели? Хотя в твоем возрасте на такие мелочи обычно не обращают внимания? А, сынок? Ведь не обращают?
Секонд-лейтенант, казалось, пропустил мимо ушей слова майора, сосредоточившись на изучении своих карт.
В это время в дверь опять деликатно постучали.
– Ну что там еще? – крикнул майор.
– Сэр, это рядовой Голдсмит.
– И что, рядовой?
– Тут мальчишка афганский пришел, просит, чтобы к нему вышел рыжий офицер.
– Какой еще рыжий офицер? – спросил майор и посмотрел на секонд-лейтенанта с ехидной улыбкой.
– Я думаю, сэр, он лейтенанта спрашивает.
– О! – оживился майор. – А что за мальчишка?
– Похоже, тот самый, которого лейтенант прикрыл от взрыва.
– Голдсмит!
– Да, сэр!
– Вы его обыскали?
– Да, сэр! На нем нет оружия.
– Тогда тащи его сюда.
Но рыжий Томми резко встал из-за стола и твердо сказал:
– Извините, майор, мальчик спрашивает меня, а не вас. Я выйду к нему сам.
– Ты не забыл, сынок, вроде я тут командую? – поинтересовался майор.
– Нет, не забыл, но, как мне кажется, если мальчик пришел ко мне, то это только мое дело, сэр.
– Ладно, – согласился майор. – Иди поговори. Может, он действительно передаст тебе любовное послание от своей тетушки. Только помни – я тебя предупреждал.
Как ни удивительно, майор оказался почти провидцем.
Рахматулло, понурив голову и не глядя в глаза своему спасителю, протянул лейтенанту сложенный в несколько раз клочок бумаги.
– Мой тетя, – сказал парнишка по-английски, ужасно исковеркав эти два слова. Видимо, тетушка заставила выучить их, но у него это получилось неважно. Тем не менее Томми понял, о ком идет речь, и взял записку. А Рахматулло тут же развернулся и исчез в темноте.
Достав лазерный фонарик, секонд-лейтенант прочитал записку. Округлым девичьим почерком было написано всего несколько слов: «Вам грозит серьезная опасность, немедленно уезжайте».
Секонд-лейтенант усмехнулся и подумал о том, что всем военным из ISAF, которые жгут маковые поля, грозит в здешних местах серьезная опасность.
– Ну что? – спросил Рэдманс, когда Томми вернулся в его трейлер. – Назначила свидание?
– Нет, – ответил секонд-лейтенант и соврал неожиданно для себя: – Мальчик попросил таблетки от живота.
– Ха-ха! Свидание откладывается – у нее понос! Ха-ха, – раскатисто смеялся майор.
Впрочем, через некоторое время его настроение оказалось безнадежно испорченным: когда подвели итоги игры, выяснилось, что он оказался в ощутимом для его кармана проигрыше.
16
Группа Волка подошла к конечной точке своего маршрута перед самым рассветом.
– Все парни, отдыхаем, – сказал командир десантникам. – Отдыхаем тихо, без шума и пыли. Неприятель близко. Эти душманы опиумные, думаю, ни о чем не подозревают, поэтому и не надо давать им повод для подозрений. Понятно? Понятно.
Группа остановилась на небольшой площадке, находившейся на склоне горы, которая буквально нависла над крепостью полевого командира Насрулло и над заводом по переработке мака.
Площадка имела почти правильную круглую форму и была похожа на глубокую суповую тарелку. На дне этой своеобразной тарелки, защищенные от посторонних взглядов высокими краями, уставшие десантники расположились на отдых. Они с удовольствием растянулись на прохладных после ночи камнях. Выставив в боевое охранение Локиса и Колодеева, командир также улегся на камни и закрыл глаза.
– Ты, Медведь, посматривай за крепостью, тут сверху прекрасно видно, что делается за дувалами. Когда эти тараканы начнут выползать из нор, позовешь меня, – приказал Волк.
Впрочем, звать Волка не пришлось. После двадцатиминутного отдыха он сам подобрался к Локису, который скорее почувствовал, чем услышал движение за своей спиной.
– Тихо-тихо, Медведь, – свои, – предостерег полковник Володю, увидев, что тот потянулся за автоматом.
– Ну что там?
– Пока все спокойно, спят, – ответил Локис.
Командир группы скосил глаза на часы, которые были на его правом запястье. Привычка носить часы на правой руке есть у многих спецназовцев, особенно у тех, кому доводилось много времени проводить в засадах. Причина простая: чтобы узнать время, не надо делать лишних движений – запястье правой руки всегда перед глазами. – Ведь указательный палец правой руки лежит на спусковом крючке винтовки или автомата.
– Ну что? – сказал Волк то ли сам себе, то ли Локису. – Думаю, минут через пятнадцать-двадцать мы сможем подсчитать количество душманов в крепости.
– Построение у них будет? – предположил десантник.
– Типа того, – согласился командир. – Типа того.
И действительно, не прошло и получаса, как тишину прорезал гортанный голос муэдзина:
– Аллах акбар!
Минарета за дувалами крепости не было, голос, скорее всего, записанный на магнитофонную пленку, звучал из небольшого открытого окошка, выходившего во двор крепости.
– Ну вот, первая из пяти ежедневных молитв на подходе, – удовлетворенно отметил Волк. – Сейчас мы их и посчитаем.
Действительно, двор стал быстро заполняться мужчинам, которые торопливо совершали омовение лица из небольшого арыка, прокопанного через двор крепости, а затем ровными рядами становились на колени лицом к трехметровому дувалу. При этом не было сутолоки и толкотни, каждый знал свое место.
– А разве мусульмане не на Восток молятся? – удивился Локис, прикинув направление, в котором бородачи склонили свои головы.
– Нет, Медведь. Это в христианских храмах алтарь находится на восточной стороне, и потому получается, что прихожане молятся на восток. А мусульмане совершают молитву, повернувшись лицом к Мекке. А если быть точнее, к Запретной мечети в Мекке, на территории которой находится древний храм Кааба, воздвигнутый пророком Ибрахимом. Ну, или Авраамом, по-нашему. И мусульмане, где бы они ни находились, должны молиться в этом направлении.
– А это один и тот же Авраам, и у нас, и у них?
– Да, Медведь. И у нас, и у них, и иудеев, с которых все и начиналось. Эти три религии потому и называются авраамическими. Потому как восходят к легендарному патриарху Аврааму.
– А правда, что мусульмане Иисуса признают тоже?
