Когда сильные, гибкие пальцы достигли определенной точки на пояснице, меня словно огнем прожгло, будто насквозь прострелило. Невольно у нас обоих вырвался низкий стон.
А он целовал меня не останавливаясь, ласкал губами и языком везде, где только мог достать.
Неожиданно я утратила всякую способность к сопротивлению. Чувствительность обострилась. Меня словно поочередно окатывали волны то жара, то холода. Я и дышала-то с трудом. Первый раз в жизни я была в смятении.
Неужели между двумя это бывает так… настолько чудесно?
А он отстранился, заглядывая мне в глаза, прошептал:
— Джу-ул…
Одна рука по-прежнему придерживала меня за талию другая поразительно осмелела. Пока он выцеловывал шею, прокладывая дорожку к груди, рука забралась мне под бикини и внаглую распустила завязки на спине и на боках. Я и оглянуться не успела, как мой купальник поплыл на дно.
Мне стало немного обидно за такое коварство, и его плавками я занялась лично и не успокоилась до тех пор, пока они не отправились туда же. Теперь мы стояли в бассейне голые, как Адам и Ева. Подозреваю, третейскую роль змеи сыграет часто упоминаемый мужской отросток.
Да я глаза себе сломала, стараясь не смотреть на эту часть его тела! С одной стороны — очень хотелось изучить досконально: пощупать, подергать и покрутить. С другой — я не думала, что он это воспримет благосклонно… Тем более он же не знал, что я все люблю рассматривать вблизи, а вот наклоняться не люблю. Пусть это будет для Никоса маленьким сюрпризом!
А я уже практически — да что практически! полностью! — сдалась на волю победителя. Уже сама, по своей воле подняла руки, обхватывая сильные бугристые плечи. Меня вело желание.
Когда я, уже предчувствуя то самое, была немного приподнята и вот-вот должно было начаться самое приятное и интересное, вдалеке раздался грохот.
Никос отстранился, поднял голову и замер, прислушиваясь и не обращая ни малейшего внимания на мои копошения над (скорее — под) ним. Когда мне перестало хватать воздуха, раздались крики и послышался топот.
Ник вылетел из воды в мгновение ока и выловил меня. Когда к нам подлетел запыхавшийся Георгиос, я была туго завернута, как мумия, в полотенце и никакими частями тела не отсвечивала. Кстати, сам хозяин одеться не успел и сейчас всем активно демонстрировал свое роскошное хозяйство.
Эсбэшник, старательно отводя взгляд от нас обоих, встревоженно сообщил:
— Рухнул летний домик!
— Почему? — Никос, явно хорошо натренированный на подобное действие, уместил меня под мышкой и пошел за еще одним полотенцем.
Я начала злиться. Жара, неудовлетворенное желание и опасения, что разгребать «сокровища» заставят меня, сделали свое дело. Мне пришлось применить все оставшиеся силы и вывинтиться из захвата.
Казидис сражаться со мной не стал и отпустил на волю с миром. Хех, но он же еще не знал, кто виновник переполоха!
Просто посмотрел на меня жгучими глазищами и спросил:
— Ты что-то хочешь, дорогая?
— ДА! — рыкнула я. — Снайперскую винтовку для Георгиоса и мачете для тебя!
— Почему такая дискриминация? — Черная бровь изогнулась, пока он натягивал джинсы.
Начальник охраны просто замер и старался не реагировать нервно на мои замечания. Вот это выучка!
— Потому что я его просто пристрелю! — вызверилась я, плотнее запахивая полотенце, которое немножко размоталось. — А тебя — кастрирую!
— Злишься? — Он попытался ко мне подойти, но Йоргос удержал за локоть, что-то нашептывая на ухо.
Естественно… Предупреждал, что я могу и отгрызть, если ножика не дадут! Могу, конечно, но кто ж сказал, что хочу? Оторвать гораздо легче!
Ну что за день! Никакого блаженства! И я ушла спать на чердак! Правда, с удовольствием послушала, как вернувшийся с раскопок Никос сначала долго вспоминал родственников по женской линии, а потом носился по дому, выманивая меня, чтобы показать, где греческие раки гоняют понты. Но мне это было неинтересно…
ГЛАВА 8
Не жалею. Не зову. Не плачу. Некогда. Работаю. Ишачу.
NN
— Рабство отменено еще два века назад! — гордо заявила я, когда мне предъявили улики и вежливо, но очень настойчиво попросили восстановить разрушенное. В педагогических целях…
— То есть ты не хочешь?.. — прищурился злой Ник, рассматривая меня сверху. Он, похоже, до сих пор так и не ложился и теперь щеголял грязными «ливайсами» плюс исцарапанным о любимые розы обнаженным торсом. Изгвазданная футболка полетела на пол только что. Видимо, ее владелец решил: вещь восстановлению не подлежит.
Зато у него было преимущество — он стоял, а меня посадили!
На стул. И деликатно четырьмя руками придерживали, потому что я норовила отвертеться от предложенной чести. И сбежать. Но меня упорно отсекали от возлюбленной пальмы.
— Нет! — замотала я головой. — И вообще, это ты виноват!
— Что-о? — изумился он. — Не припомню, чтобы я просил тебя развалить мой летний домик.
— А кто передал мне «Остров сокровищ»? — нахмурилась я, злобно сверкая глазами на застывших охранников, двух чернявых «шкафов» с отмороженными физиономиями.
Они потому и «стыли», что чуяли копчиком, как им это отрыгнется. Фруктами.
— При чем тут Стивенсон? — не понял Никос, засовывая руки в карманы джинсов и привлекая мое внимание к тому, что я еще никогда не изучала.
— При том! — парировала я. Недюжинной силой воли отвлеклась от обоюдных пререканий, глядя ясным взором на похитителя. — Георгиос передал и сказал изучать как пособие. А я от теории всегда перехожу к практике!
Казидис метнул о-очень выразительный взгляд на родственника и выдал:
— Ну что, братец, доигрался? — Ядовито передразнил: — «Пусть поразвлекается — детство вспомнит!»
— Так это ты-ы! — обрадовалась я. — Значит, так — ты строишь, я руковожу!
— Кто ж знал, что девочка так увлечется? — пробормотал эсбэшник и медленно покачал головой. — Мне казалось, так лучше… Не дарить же ей было Жюля Верна. Кто ведает, что бы она тут изобрела?
— А хотите, я попробую воспроизвести формулу пороха? — загорелась я внезапной идеей.
— НЕТ! — в один голос рявкнули оба, вздрагивая. — Иди лучше… в бассейн!
— С ребятами? — Я с намеком улыбнулась, потому что те меня так и не отпустили, а следовательно, — это теперь мое и я могу пользоваться с чистой совестью.
— Извините, босс, — сказал один из парней, поспешно убирая от меня свои граблеобразные лапищи. — Она, конечно, красотка, но я рисковать не буду! Хоть увольняйте.
У второго на щетинистой роже нарисовалась такая же умная мысль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
