На поцелуй я не отвечала и Рома разозлившись дернул меня назад, заставляя открыть рот. Он засунул свой язык и начал зло и жестко водить им во рту. Я старалась отодвинуться, но мужчина был сильнее меня и держал звериной хваткой. Роман навис надо мной и всё таки изловчившись, ударила его со всей силой, на которую только была способна. Может я и не попала точно в цель по его мужскому достоинству, но застала его врасплох. Он охнул и отстранился, выпуская мои волосы.
— Стерва!? Хочешь по плохому? Ладно будь по твоему. — мужчина сел мне на ноги и рванул мою и без того задранную юбку, та разорвалась по швам. Он схватил меня за бёдра, а я заёрзала, пытаясь освободиться. Куда там?!
— Спокойно. Не дёргайся!
— Отпусти меня! — я почти выкрикнула от бессилия.
— Нет! — припечатал он. — я получу тебя. Сейчас! — от страха у меня свело все мышцы и боль в руках и ногах померкла. Я очень испугалась, увидев в глазах Романа нездоровый, одержимый блеск. Он пригладил свои светлые кудри и провёл рукой по моим волосам, разметавшимся в беспорядке по подушке.
— Я слишком долго ждал этого. И не отступлюсь. Знаешь как мне было противно все это время наблюдать за вами? А эти фото по городу? Они везде, как плевок мне в душу. Напоминание о проигрыше. Да, я уехал, но скоро понял, что не оставлю это просто так и отомщу. Вернулся… Из-за тебя пострадал я… Пострадал мой отец… Его компания… Твой отец… Все пострадали… Я просто не мог оставить все как есть, понимаешь?
— Жизнь человека за кусок компании и ущемлённое самолюбие? Эти низко и не правильно Рома.
— Заткнись! Мне не нужно твоё одобрение. — он одёрнул руки, будто обжёгся. Чувство обречённости захлестнуло меня с головой.
— Хватит болтать! — Рома неожиданно схватил меня и уткнул лицом в подушку, развернув спиной. Мне было нечем дышать, я искала необходимый кислород. Наконец, смогла чуть поменять положение и глубоко вздохнула. Это не помогло. Было мерзко, грязно и легкие отказывались дышать. Будто самолично хотели остановить моё сердце от нехватки кислорода.
Ощущался холод, гуляющий по моей пятой точке. Я услышала, как Роман расстёгивал ремень.
— Не надо Рома, прошу… — взмолилась я.
— Заткнись, я сказал.
Все бесполезно. Он не слышит, ослеплённый похотью и гневом. Как говорят люди: «когда тебя насилуют, расслабься и получи удовольствие»… Чушь!? Их никто не насиловал. Это сейчас произойдёт… Грязь, ужас… Слёзы лились ручьём, я даже слышала всхлипывания и подвывание. Словно смотрела со стороны. Как фильм. Будто не со мной. Отстраниться, отвернуться, не быть здесь…
Звук взрывающейся и разлетающейся на куски двери оглушил меня. Романа отбросило от меня. Мне прилетели куски дерева и пыль от разломанной стены. Я была вся засыпана щепками. В голове стоял гул, шум на заднем фоне моего сознания был неразборчивым. Меня оглушило, но слух постепенно стал возвращаться ко мне. Стало больно и страшно… Ещё страшнее. Куда ж ещё?
— Диана, Диана доченька. — мне развязали руки и помогли приподняться. — О боже, девочка моя… родная моя… Я так волновался, боялся не успеть. — накинув на меня одеяло, крепкие руки обхватили и прижали к папиной груди.
— Папа?! — начала приходить в себя я. — Как ты…?
Я не договорила, родные руки обняли меня, ещё крепче, даря тепло и чувство защищённости.
— Родная моя, Дианочка. — папа перевёл дыхание, будто ещё раз убеждаясь, что все в порядке.
— Он мертв папа… мертв… — я обреченно посмотрела на отца. Моя обреченность перепугала даже себя саму. — Мой Кирилл мёртв… — вот я и произнесла это. И истерика захватила меня в свой липкий плен. Облепила негативом и вырвалась наружу всеми накопленными эмоциями.
— Я… Я не знаю… Когда позвонил его охранник и сказал, что тебя похители, я сразу проверил gps-датчик. Охрана Кирилла тоже подоспела. Я так рад, что успел. Прости, прости Диана. — немного успокоившись, я отодвинулась от отца и вопросительно посмотрела ему в глаза. Карие с крапинками былого огня.
— За что папа? — получилось слишком требовательно. Подозрения уже закрались в голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я….
— Ты знал? О нападении? Что конкретно ты знал?
— Диана, доченька… Нет я был не в курсе этого ужаса. Я только слышал, как Юра говорил с сыном по телефону и просил решить его незавершенные дела с прокурором. И сказал что надо решать срочно. Как, я не знал. Не думал… Прости, мне жаль.
Я немного отстранилась. Его слова резанули по сердцу. «Незавершенные дела». Я- это незавершенное дело. Я виновата в смерти Кирилла. Из-за меня он пострадал. Моя любовь, мой мужчина. Как я буду без него? Жить? Существовать? Зачем? Для чего? Для кого?
Прошло две недели после происшествия. Мои ноги зажили и я даже могла передвигаться почти без боли. А вот внутренние раны были слишком глубокими, чтобы затянуться. Про Кирилла мне сообщил папа на следующий день, что всё кончено и ему очень жаль. Я даже не смогла с ним попрощаться. Всё это время я провела в своей комнате. Меня никто не трогал, потому что я и так не могла ходить, врач запретил. Желания не было никакого. Оставшиеся экзамены мне зачли автоматом, узнав о произошедшем похищении и ранах на ногах. Олег приходил почти каждый день и долго сидел со мной, но даже он не смог мне помочь, я только тихо плакала. Не могла даже говорить. Отключила телефон и лежала, смотря в потолок. Я вспоминала его, нас и все что произошло за такой короткий промежуток времени, который отвела нам вселенная. Я решила, что не буду больше просить что либо у вселенной, ведь она, в который раз отвернулась от меня. Говорят все что не делается, всё к лучшему. А что тут хорошего?
В один из дней меня разбудило громкое пение птиц под окном. Я подумала, что надо бы встать. Боли больше не было, зато за окном стоял прекрасный и тёплый денёк. В мою дверь постучали.
— Диана доченька, ты проснулась? — мама заглянула в комнату. — К тебе посетитель родная. Примишь? Он говорит, что брат Кирилла. — её голос погрустнел. Конечно отец все ей рассказал. У них никогда не было друг от друга секретов. И теперь она смотрела на меня, с неприкрытой жалостью и грустью. Не люблю жалость, даже от родителей. Вообще ничего не люблю и никого теперь не полюблю. Лимит исчерпан. Теперь в сердце только ненависть и чернота. Озлобленность на весь мир и страх. Необъяснимый страх, что все это останется со мной навсегда, будет сидеть в моей голове, гнить и прожигать меня изнутри. За что? Ненавижу… Все ненавижу…
Всех ненавижу…
Наверное чувства, столь терзающие меня и рвущееся наружу, отразились в моих глазах. Мама поспешила ко мне. Присела рядом и обняла меня крепко как в детстве, когда я упала с велосипеда и разбила колени.
— Дорогая не надо так убиваться. Время лечит. Пройдёт месяц, два и все забудется, а боль притупится. Я думаю надо отпустить.
Я отстранилась от мамы и посмотрела с недоумением. Она только делала спокойный вид, говоря эти слова. На самом деле её губы дрожали.
— Мама о чем ты? Я потеряла его, понимаешь? Он… он… — я так и не смогла громко сказать, что он мертв. Я не позволила себе больше этого. Всё что накопилась за это время, вылилось наконец в рыданиях. Моя истерика пугала даже меня. Я ревела от безысходности. Как раненый зверь, чья пара убита уродами, не ставящими потребности других людей ни во что. Убивших светлое и прекрасное, что только зародилось в моей жизни. Мама прижала меня к своей груди и с её глаз полились слезы.
— Поплачь девочка, поплачь. Я понимаю. Прости. Прости меня.
Так продолжалось долго и я ничего не могла с собой поделать.
Успокоившись, я наконец спустилась в гостиную.
Папа сидел в кресле, а возле окна стоял мужчина, напоминающий Кирилла. Да, точно брат. Тот же волевой подбородок, широкие плечи. Высокий как брат и статный. За мной зашла мама и направилась к папе. Незнакомый мужчина повернулся и в его глазах, стояло неприкрытое отчаяние.
— Здравствуй Диана. Я Стас.
Он смотрел на меня, а я на него. Наше молчание говорило больше слов. Мы скорбели о родном человеке. О нем. О моем Кирилле.
