пустота. Евгений пытался кричать, пытался просить о помощи, правда к сожалению, его никто так и не услышал. И он продолжал своё движение, пока окончательно не растворился в бесконечно-чёрной, и всепоглощающей пустоте.
Уже замучивший от устрашающих слов Евгений, своё утро четверга он встретил абсолютно не сказав не слова, абсолютно без каких либо эмоций.
С абсолютно поникшим взглядом встав с кровати, глазам Евгения в коридоре предстал именно тот самый молодой парень в красной рубашке и синими брюками, который на сей раз, исключительно без слов глядел на своё творение, на сей раз ничего не печатав на своём ноутбуке. Сам же Женя, без единого слова, без единой мимики, без какой-либо мысли, идёт выполнять свои утренние дела, и после завтрака собирается на выход в университет.
Выйдя в город, его лицу предстала очередная грустная дождливая картина пасмурных осенних дней, на которых Евгений, уже даже не обращал внимания.
Идя на остановку, этот таинственный парень продолжал дорогу рядом с Евгением, идя с ним буквально бок о бок. Сидя в автобусе, он занял рядом с ним свободное место. А придя в университет, даже не думав думать о сидящей за первым столиком Элайзой, он уселся рядом с ним за соседний стул на одну и ту же парту на самом последнем ряду. Правда, самому Жене, на него было абсолютно всё равно.
Очередной день бессмысленно проведённый в учебном заведении, вновь не принёс ничего хорошего. С серым взглядом придя обратно домой, он доедает остатки гречки на обед, после мешком валясь прямо на диван в гостиной лицом вниз, пока таинственный писарь всё продолжал молча сидеть рядом.
Подняв на него серый унылый взгляд, Евгений протяжно и медленно говорит:
“Ну…, хоть скажи кто ты? Я знаю, что ты лишь плод моего воображения, который я не знаю зачем создал, в ответ на потрясённые мною события.
Тогда, может хотя бы представишься?”
Но на этот вопрос, последовало ожидаемое молчание, даже без единого взгляда в его сторону
“Может скажешь, цель, ради которой я тебя создал?”
Закономерное молчание не заставило себя ждать.
“Хотя, да. Я создал тебя потому как сам схожу с ума, и мне нужен был кто-то с кем я мог поговорить. Я прав?”
И как в прошлый разы, его якобы “собеседник” ответил лишь скромным и бесшумным молчанием.
“Знаешь, мне сейчас даже силы на тебя тратить не хочется” — пассивно сказал Евгений. “А потому, пожалуйста, иди не знаю, попиши дальше пожалуйста, оставь меня если не хочешь ничего делать.”
Неожиданно, но этот безмолвный юноша встал, да так и поступил. Даже не собиравшись исчезать, он садиться за рабочий столик достав из-за пазухи ноутбук, и приступил к дальнейшему печатанью, пока сам Женя продолжал лишь серым унылым пятном валяться на диване до конца дня.
А в своём ноутбуке, он печатал следующее:
“Строитель, водитель, грабитель — именно так мы себя прозвали на протяжении нашей операции. Мы познакомились на отбывании срока в одной и той же колонии, за время которого мы якобы “сдружились”, и после отсидки, стали думать над планом “совершенного” ограбления.
Я, строил тоннель прямо под мостом на протяжении полугода, для идеального прикрытия. До сих пор помню, как по ночам спускался с аквалангом, проплывал за сотню метров каждый дабы не попасть под камеры, чтобы начать свою работу. Даже и представить не могу чтобы бы было.
Клаус, или же водитель, ранее промышлял кражей машин, а потому в навыках вождения ему было не занимать. Эх Клаус, тот ещё тип. “Везунчик” — как он ещё себя называл. Человек, любивший эпатаж и громкие погони прямо с полицией. Всегда он нам говорил, что ему абсолютно насрать на нас, и на наше дальнейшее будущее. Для него главное, сорвать банк и смыться куда подальше из этого города, на встречу последующей безбедной жизни.
Даже когда я сказал ему о намерениях написать историю нашего дела, он мне ответил: “Мне насрать, пиши про меня что хочешь. Главное, чтобы это никто не увидел”
Но то, как он описывал свою жизнь после ограбления, ласкало слух даже лучше эталонных композиций Бетховена.
“И уеду я из города с огромным карманом на личных, на встречу своему яркому раю, на встречу своим безбедным мечтам. Да куплю я роскошную квартиру во Франкфурте, и буду себе веселиться в окружении изысканной выпивки, да в компании роскошных прекрасных дам, глядя на красивые пейзажи реки Майн. А когда всё надоест, напьюсь до упадку да пущу себе пулю в голову. Вот это, цель моей жизни.”
Но только, по всей видимости, даже и от самых везучих парней удача хоть раз отворачивается. Решив сделать крутой разворот на гололёде, его занесло прямо в рядом стоящий столб, от чего преследовавшей полиции, уже не составляло никакого труда его захватить.
А третий, был якобы головным мозгом нашей операции. Именно за ним стоят все аспекты плана и его реализация. Только, не любил он говорить о себе от слова вообще. Не имени, не целей, не планов, он настоятельно просил про него не писать. Единственное, что про него мне известно, так это его ранняя работа в медицинской сфере. Он также как и я попал под сокращение, а потому и встал на скользкий грабительский путь, промышляя для начала кражей драгоценностей, а после и ограбление ювелирных лавок, ломбардов и банкоматов. После неудачного побега которого, его вместе с подельником посадили в тюрьму. Его подельника отправили в колонию особого режима на тридцать лет, пока его самого, отправили только в колонию общего режима, где мы и встретились.”
20.11.03, в 15:00, состоялся коронный, и самый ответственный час в нашей жизни. Был тёплый солнечный денёк, но именно в этот казалось бы хороший денёк, мы собирались навести суету в этом городе. Надев маски оставив машину на пороге, мы “грабитель” резко с ноги выламывает двери банка, и угрожая штурмовыми винтовками, немедленно указывает открыть ему дверь главного сейфа. Наша задача же, оставалась в том, чтобы никто не нажал на кнопку вызова полиции, а также в как можно скорейшем наполнении водонепроницаемых мешков драгоценным добром.
Но стоило нам только не посмотреть на одну молодую девушку, сидящую за стойкой слева, как тот нажимает на кнопку со с работающей сигнализацией, от злости и испуга Клаус немедленно всадил ему пулю в голову.
“Ты охренел?!” — тут же спросил его я размахивая оружием.
Но только тот ничего не ответив, подошёл к главному банкиру за кассой и уже полностью подтвердив серьёзность своих намерений,
