ей в руки попался отрывок из каких-то доанархических импортных журналов. Всё-таки увидеть здесь "инокровца «[1] было весьма непривычно, и гончая невольно уставилась на того, как на экземпляр в музее. В конце концов, такие, как он, едва ли не вымерли, в силу «стараний» Маслянникова. Большинство его уцелевших сородичей или держались особняком от бродяг, собирая свои общины, или попадали в рабство к таким, как таможенники и прочие а-ля предприниматели постанархических земель.
— А что должно? — ухмыльнулся трактирщик. — Если ты уже здесь и ещё не буянишь, то вопросов у меня быть не должно. — устало пробубнил тот и ехидно добавил. — Что, никогда «нигереев» не видала?
— Не мни себя каким-то особенным! — уныло буркнула гостья, оглядывая немногочисленный ассортимент у него за спиной. — И много у вас посетителей? — без особого интереса поинтересовалась она, поджигая папиросу и внимательно глядя на реакцию собеседника.
— Главное, что имеются, — протянул поседевший мужчина. Зевнув в кулак, он принялся увлеченно записывать что-то в блокнот. — Закупщики привыкли к этому их «лоску», им вечно уют подавай! Чего ж не нажиться на гавриках, когда самим оно не надо, а им — в самый раз?
— Понятно. Что это за странный звук?
— Котельная прямо под тобой выкопана. Думаешь, зачем тут стоко угля повсюду?
— Ясно. Наверное, не очень-то прибыльно держать бар в таких дебрях?
— Что за допрос самого утра? — проворчал бармен, почесывая вьющуюся короткую бородку и потирая сутулую спину.
— А у тебя есть дела поважнее? — угрюмо буркнула Крис, затягиваясь сигаретой и недовольно добавила: — Да что ты за бармен такой?
— А какой быть должен? Моё дело разливать пойло, а не народ развлекать! Такая рань, а уже «да здравствуйте»? Лучше бы взяла чего, мелкая, я тебе не дурак-информатор, так и знай.
— Не бери в голову, — девушка умиротворенно прикрыла глаза и надменно подметила: — И зачем такие усилия, ради какого-то там «уюта»? У вас что, так много ресурсов?
— Уж дров и сбыта хватает с лихвой! — довольно усмехнулся бармен. — Союз с лесорубами открыл ещё больше возможностей для нашего запасливого батьки. Спиртовку даже с опилок гнать можно, а с нынешними поставками дров с этим проблем нет вообще.
— Четыре года назад, значит? Долго же я в коме была, — уныло проворчала Кристин и перевела взгляд на стоящие на полках бутылки. Их было так много, что она могла разглядеть собственный силуэт за гладью цветного стекла. — Что это?
— Таможенный разлив. Настойки, вина усякие, — он снова зевнул и постучал по крупной бутыли позади себя. — Что собрали, то и перегнали. На зиму в ход сушка годится, оно-то сейчас погода «спотыкнулась»! Не пойми, будет урожай чи нет!
— Я думала, у вас импорт, а тут…
— А откуда, по-твоему, бродяги с Холма крутую алкашку берут? Ще й "зарубежку «[2] им, мать, подавай! — трактирщик недовольно скривился. — Было б ради чего сталкерам напрягаться, зато доход. А тут, а шо тут? Буду я по блату лить кому попало.
— Ненормальные скауты, которые шарятся по руинам в поисках антиквариата? Хорошо вы устроились, я посмотрю, — она затянулась и недовольно хмыкнула. — Какой-то ты слишком честный.
— Толку сказки сочинять? Я проблем не ищу.
— Ясно, — заключила гостья, делая очередную затяжку и отмечая особую говорливость местного бармена, когда речь заходит о бизнесе. — Валюта?
— Любые боеприпасы, или оружие. Бумажки нам здесь ни к чему! И вообще, ты-то что тут забыла?
— По делу, от Холма, — прямо ответила гончая, успевшая заскучать от менталитета трактирщика.
— Так шо, заварганить тебе всё-таки чего?
— Пока ничего.
— Хоу, Барни! — в помещение громко вывалился крупный мужчина в плетеной клетчатой шапке и рваной коричневой куртке.
— Ян я! — недовольно фыркнул бармен, попутно доставая стаканы.
— А это ещё что? — он довольно усмехнулся, оценивая рыжеволосую гостью пристальным взглядом и нависая над ней:
— Девушка, я мог бы угостить тебя! Что скажешь?
Кристин лишь иронично ухмыльнулась, на миг задержав взгляд на ворвавшимся увальне, и молча поднялась, удалившись в глубь пустующего зала.
— Ну вот опять… — тот с наигранной печалью улыбнулся бармену и развел руками. — Как обычно!
Усевшись подальше от нежелательного собеседника, наёмница принялась с интересом рассматривать крошечную, обустроенную под кабак лачугу. Постепенно начал подтягиваться персонал в виде уборщицы и пары молодых ребят, которые наспех прошмыгнули за барную стойку, исчезая за дверью кухонной пристройки. Несколько рабочих присоединились к разгоревшейся у стойки беседе, а спустившийся со второго этажа невысокий мужчина в ушанке — неспешно встал за своеобразный карточный стол, зазывая пришедших со смены охранников отдохнуть и спустить немного патронов. Но вовсе не старая рулетка была достойна звания местной достопримечательности, в отличие от одной весьма занятной парочки!
Спустившись со второго этажа, молодой кучерявый мужчина присел за старое пианино и принялся поправлять застиранный белый пиджак. Он весьма недурно разогревался мелодичным арпеджио, пока его напарница прихорашивалась. Это была высокая темноволосая барышня, в строгом парадном смокинге. Она завязала тугой хвост, длиной до лопаток, и принялась что-то напевать, вертя в руках диковинную шляпку-котелок и отплясывая босыми ногами по грязному паркету.
Неплохая акустика в душном заведении хорошо компенсировала отсутствие микрофона, создавая и впрямь неплохую атмосферу дешевого кабака на границе с Пшечкой, где и впрямь можно было неплохо развлечься, созерцая не только паутину и недовольную мину очередного бармена.
«Соль, соль, Ля-бемоль, Си-бемоль, — подметила Крис, невольно прислушиваясь к перебору по клавишам. — Первый аккорд Фа-минорный».
«Фа, До, Соль, Ля-бемоль, Ми-бемоль, Си-бемоль, и повторяется после каждой музыкальной фразы? — с интересом прищурилась та, прислушиваясь к игре. — Ага, значит вторая: Ля-бемоль, ля-бемоль, Си-бемоль, Соль, Фа, соль. А третья…».
«Фа, фа, Соль, Ре, До, ре», и каждая запускает аккорд? Приятно«, — вздохнула Кристин, тоскливо глядя на молодых артистов, примерно одного с ней возраста.
Изучая местную обстановку и упоенно слушая виртуозную игру пианиста, которую хорошо дополнял бархатный джазовый вокал молодой барышни, Кристин совсем потеряла счет времени сидя так уже второй час к ряду и пкуривая папиросы. От умиротворенного уединения её отвлек доброжелательный голос того самого лесоруба, который уже несколько часов сидел у барной стойки, не сводя глаз с загадочной гостьи:
— Слушай, а ты и правда от Бирма? — мило улыбнулся тот, опираясь ладонью столик.
— А ты правда хочешь испортить торговые отношения? — спокойно поинтересовалась девушка, даже не взглянув на собеседника.
— Чем же? Я просто увидел даму без выпивки и решил подсобить! Разве это не должно укрепить наш возможный союз? — доброжелательно поинтересовался тот, потирая густую щетину на крупном массивном подбородке.
— Не пью на работе.
— Да брось! От рюмки ничего не будет! Я не из тех, кто подсыпает девушкам всякую
