– Теперь вы понимаете, мой милый мистер Тендль, – снова заговорил Флорентиец, – что вопроса о том, смеете ли вы приехать к нам ещё, и быть не может. Если вас притягивает магия нашей общей любви, будем вас ждать к концу следующей недели. И тем приятнее мне будет опять увидеть вас, нашего нового друга, что половина из нас скоро уедет. Планы наши были несколько иными, – обводя взглядом присутствующих и останавливаясь на побледневшем лице Сандры, продолжал он, – но ворвались бури зла, от него нам нужно сейчас отойти, воевать с ним будут наши друзья. Но вы не печальтесь, мистер Тендль, лорд Амедей и Сандра останутся здесь.
Сандра сдержал слёзы, но стона сдержать не мог. Флорентиец положил ему руку на голову и продолжал:
– Кроме того, ещё до нашего отъезда сюда прибудет вызванное мною обаятельнейшее существо, огромных знаний, воли, доброты беспредельной и самоотверженной. Зовут его Ананда. Среди его талантов есть редкая музыкальность и голос, какой можно услышать только раз в жизни. Вы не будете одиноки. Амедей и Сандра будут жить в моём лондонском доме вместе с Анандой. Всё та же наша семья.
– Я только что было почувствовал себя утопленником, но вы бросили мне якорь спасения, лорд Бенедикт. Мои скудные познания научили меня только одному: не имея о чём-либо достаточных знаний, не отрицай того, что тебе об этом говорят. Но... чтобы кто-то мог сравниться с вами или заменить вас... – Тендль глубоко вздохнул, печально глядя на Флорентийца. – Во всяком случае, с самой глубокой благодарностью я принимаю ваше предложение. Не сомневаюсь, что Сандра и лорд Амедей примут меня в семью, куда вы меня рекомендовали.
Мильдрей встал со своего места и крепко пожал руку Тендлю.
– Мне очень хорошо знакомо одиночество и ещё больше я понимаю ваше мучительное чувство внезапно теряемого счастья, которое только что нашёл и начинаешь понимать. Но счастье знать лорда Бенедикта, его друзей и семью тем и отличается от всякого иного, что оно вечно. Обретённое однажды, оно не может быть потеряно, если человек сам хочет сохранить его в своём сердце. Где бы ни находился лорд Бенедикт, кому бы он ни поручил нас, мы будем чувствовать, что его мысль живёт рядом с нами, если только сохраним мужество и верность тем заветам, которые он нам дал. Будем же мужаться и стремиться стать лучше, чтобы дождаться новой встречи с ним и его семьей.
Тронутый ласковой внимательностью Мильдрея, на которого он эти дни обращал так мало внимания, Тендль горячо ответил на его пожатие.
Сандра, ожидавший, что его возьмут в Америку, был совсем убит. Для него это было больше чем катастрофа, и он снова вспомнил слова лорда Бенедикта: "Ты будешь всю жизнь помнить, что был слабее женщины". Эти слова он теперь вспоминал часто. Сейчас, сидя вместе со всеми, он никого и ничего не слышал, кроме этого. Припомнились ему ещё и слова Алисы о закрепощенном сердце, где живут скорпионы. Юноша чувствовал себя как-то двойственно. С одной стороны, разлука с Флорентийцем разрывала ему сердце и доводила почти до отчаяния. С другой, – он ощущал в себе какую-то силу и уверенность, что победит все препятствия, лишь бы сохранить любовь и дружбу своего великого покровителя и друга, единственного человека, которому он был предан безо всяких оговорок. Сандре ни на мгновение не пришла мысль спорить с Флорентийцем, молить его изменить своё решение. Он всё яснее понимал, что должен выбросить из сердца кусающих его скорпионов, освободиться от слабости, излишней чувствительности. Он сознавал, что всё это время он, Сандра, не рос духовно, тогда как его великий друг неизменно шёл вперёд.
И он понял, что если он хочет, чтобы расстояние между ним и Флорентийцем не увеличивалось, – он должен сам двигаться, а не стоять на месте. Чем яснее он начинал осознавать своё положение, тем всё справедливее казалось ему решение Флорентийца. Но... скорпион страдания всё так же жалил его сердце.
Сандра опомнился, когда прекрасная рука лорда Бенедикта опустилась на его плечо. Он поднял голову и, показалось ему, утонул в море любви, лившейся из глаз Флорентийца. Молча приник юноша к своему другу, ощущая, как всегда, радость. Молча он поклонился всем и вышел из комнаты. Вскоре все сердечно простились с Тендлем, хозяин ещё раз настойчиво повторил, что будет ждать его на следующей неделе, а Мильдрей обещал опять заехать за ним в контору. Тендль, предоставленный своим мыслям, отправился к себе. Он мало спал в эту ночь, заснув под самое утро и будучи разбуженным к первому лондонскому поезду. Он никак не ожидал увидеть в такой ранний час кого-нибудь, а потому, встретив в столовой самого хозяина, угостившего его завтраком, был столь же поражен, сколь и обрадован.
– Я обещал поговорить с вами о жизни вообще, мистер Тендль. и о жизни Дженни в частности. Судя по новым мыслям, которые висят на вас, подобно рою, о жизни вообще я сказал вам достаточно. О Дженни – должен предупредить вас о трёх вещах. Первое – она простить себе не может, что не разглядела и упустила подходящего жениха. Второе – она решила поправить дело, и призывное письмо давно ждет вас в конторе. Третье – она и мать желают судом оспорить завещание и вырвать Алису из моих рук.
Коротко скажу: после всего, что вы сейчас знаете, вы поймёте меня. Я обещал пастору сделать всё для спасения Дженни от зла, которое она постоянно привлекает, пребывая в раздражении и впадая в бешенство. Я сделал всё, что мог. Дважды писал, раскрывая ей глаза на ту жизнь, что она себе сама создаёт. Я звал её приехать сюда и погостить у меня в те же самые дни, когда пригласил и вас. Я надеялся, – если бы добро перевесило в ней зло и Дженни хоть однажды проявила бы полную независимость от матери, которая соблазняет её блеском богатства, – я надеялся, что ваши с Дженни судьбы могут соединиться. Это не было бы счастьем для вас, но спасло бы её, так как все мои друзья и я сам помогали бы вам строить вашу семейную жизнь.
Дженни не приехала. Она бросила вызов судьбе, и нам с вами её не спасти. Вы сказали, что хотите стать членом моей семьи. Действительно ли вы этого хотите? Или мимолётное очарование уже исчезло?
– Напротив, лорд Бенедикт, за эту ночь исчезло чувство одиночества. Я надёжно пристал к берегу, и паруса моего брига готовы только к одному плаванию: под вашим руководством. Это по-английски: точно, серьёзно, неизменно.
– В таком случае, мистер Тендль, согласны ли вы, – усмехаясь образам англичанина, сказал Флорентиец, – выслушать приказания своего адмирала?
– О согласии и речи нет. ЕСТЬ принять приказание адмирала.
– До нашего нового свидания в четверг – три пункта послушания: 1. Ни под каким видом не встречаться с Дженни и не отвечать на её письмо, как бы это вам ни казалось грубым и невоспитанным. 2. Рассказать дяде всё пережитое здесь, хотя вы никогда не были с ним откровенны и вам это кажется странным. 3. Отнести письмо одному молодому человеку, переживающему сейчас большой материальный и духовный кризис. Повозиться с ним эти дни, если бы он даже показался вам трудным, и всё же помочь ему.
– И это все ваши приказания, адмирал? Да они так легки и просты, что только очень тупым солдатам могут казаться сложными. Судя по ним, я могу понять, что капитан я неважный. Но всё же ответить я могу одно: буду счастлив выполнить точно все приказания.
Что же касается молодого человека, – постараюсь отыскать его сегодня же. И если только осмелюсь допустить мысль, что данное мне поручение трудно, – разжалую себя в рядовые. Но надеюсь явиться в четверг в том же чине, ваша светлость.
– Я думаю, что подводные камни вам, Тендль, встретятся. И вы будете несколько раз вспоминать о данном сейчас слове нерушимого послушания, – подавая Тендлю письмо и, провожая его к экипажу, сказал, прощаясь, Флорентиец.
– Если я буду вспоминать, то только для того, чтобы радоваться своему счастью и получше проверить свою честь, лорд Бенедикт.
Тендль сел в коляску, лошади тронулись, и вскоре коляска исчезла из глаз Флорентийца. Но он ещё долго стоял на крыльце, посылая вслед отъезжавшему своё благословение.
Глава X. Мистер Тендль держит слово. Генри Оберсвоуд. Приезд капитана Джемса
Никогда ещё не испытывал Тендль такого спокойствия и радости жить, как в этот понедельник, возвращаясь в Лондон. Всё казалось ему прекрасным, и он сознавал себя сильным и уверенным. Встреча с лордом Бенедиктом открывала ему новые горизонты и давала новое направление всей его жизни. Заехав на минуту домой, наскоро переодевшись, Тендль отправился в контору. Он застал дядю в сильном раздражении, до которого его довела пасторша, являвшаяся два раза подряд, желая видеть мистера Тендля, наконец, пробравшаяся в кабинет к старому адвокату, полагая, что тот прячет племянника. Пасторша пробовала начать одну из своих безобразных сцен, но адвокат так грозно приказал клерку немедленно вызвать констебля, что леди Катарина предпочла ретироваться.
