этим фактом.
Я зажмурился и задержал дыхание, заставляя грязь и песок толкать меня обратно к берегу под землей, снова взлетая в небо только тогда, когда я был уверен, что снова на пляже.
Камешки превратились в ракеты, когда они были выпущены прочь от меня, мамин крик боли одновременно и волновал, и шокировал, но я не сдавался.
Я метнулся к ней как в тумане, впереди меня мчался огонь, а за ее спиной поднимались копья земли.
Лед вырвался из нее, нейтрализовав мое пламя и защитив от атаки сзади, но когда я бросил в него еще больше силы, огромная трещина пронзила его сердце.
Мы снова столкнулись, наша сила разрывала пляж на части, грохот магии привлекал людей, чтобы наблюдать за нами, холм за пляжем медленно заполнялся Фейри, которые смотрели на них с благоговением, но я не мог тратить на них никакой энергии.
Секунды превратились в минуты, а затем в час, затем в два, мы оба были окровавлены, в синяках и задыхались от изнеможения в битве, мы оба отказывались сдаваться. Моё время пришло. Я должен был это доказать.
По мере того, как шло время, и мы снова и снова оказывались в одинаковом положении, я начал замечать закономерность в ее защите, которую она повторяла достаточно часто, и я подумал, что, возможно, я смогу этим воспользоваться.
Ледяное копье устремилось мне в грудь, и как раз в тот момент, когда я стрелял в сторону, чтобы избежать его, я заметил нужное мне отверстие. Мое сердце подпрыгнуло, когда я приблизился, пляж поднимался от моей силы, галька швыряла ее с такой силой, что ей приходилось защищаться.
Земля подо мной раскололась, и я бросился в образовавшуюся пропасть, мчась на полной скорости, пока она окружала себя ледяным куполом, скрывая ее из виду.
Когда она спустилась под землю, чтобы уйти незамеченной, она обнаружила монстра, ожидающего ее в темноте.
Моя рука обвила ее за талию, когда я притянул ее обратно к своей груди, и магия, которую я держал в запасе, вырвалась из меня, глина покрыла ее руки там, где они цеплялись за мою руку, огонь испепелил глину на следующем вдохе, когда я обездвижил ее.
— Умный мальчик, — выдохнула она от удивления, и я рассмеялся, когда вытащил нас обратно из грязи на пляж, освободив ее и позволив ей повернуться лицом ко мне.
— Уступи, — потребовал я, и мой голос донесся до всех, кто смотрел, пламя охватило мои предплечья, хотя я знал, что это было сделано.
Мама посмотрела на непроницаемую глину, которая затвердела вокруг ее рук, заблокировав ее силу и положив конец нашей борьбе.
Ее рот изогнулся в победной ухмылке, полной гордости, а моя грудь ввалилась от любви, которую я нашел в ее глазах, когда я видел во мне не просто ее мальчика, а мужчину, который обрел свою силу и пришел требовать власть.
— Я уступаю, — громко ответила она. — И я с нетерпением жду возможности увидеть, что ты будешь делать дальше, мой мальчик.
Она опустилась передо мной на одно колено, и мое сердце дрогнуло, когда реальность того, что я сделал, столкнулась со мной. Я бросил ей вызов за ее позицию и выиграл. Я был Небесным Советником. И я больше не отвечал ни перед кем, кроме своих королев.
Я упал перед ней на колени, обняв ее, и в моей груди вырвалось рыдание.
— Я люблю тебя, — сказал я ей с силой, зная, что это никогда не измениться, ни в малейшей степени.
— Я люблю тебя больше, — пообещала она, ее лоб прижался к моему, когда мы стояли на коленях, тяжело дыша и истекая кровью, истощенные как физически, так и эмоционально, навсегда изменившиеся, но в то же время навсегда такие, какими мы были.
За нами раздались аплодисменты, тела прижались ближе, а наблюдавшие за мной Фейри побежали на пляж, хлопали меня по спине и выкрикивали поздравления, ликуя по поводу свирепости битвы и того, как их всех впечатлила магия.
В центре всего этого я встретил взгляд мамы, и она ухмыльнулась мне, из ее разбитой губы капала кровь и стекала по подбородку, ее обычно идеальные светлые волосы рассыпались по плечам, испачканные грязью. Она никогда не казалась мне более красивой.
— Продолжай, — призвала она голосом, предназначенным только для меня. — Иди и пошли мир к черту, мой прекрасный мальчик. Я знаю, что это как минимум половина того, почему ты выбрал именно этот момент. Так что, если ты хочешь поколебать основы всего, на чем мы стоим, то я бы сказала, что сейчас самое подходящее время.
Я удивленно моргнул, задаваясь вопросом, откуда она знает, что еще я собираюсь сделать, и почему, после всего, что она сказала мне раньше, она внезапно оказалась за то, чтобы я это сделал.
Словно услышав этот вопрос в моей голове, она слегка усмехнулась.
— Мать всегда знает такие вещи, дорогой. Но иногда, если ты хочешь изменить мир, тебе придется сделать это самому. И я думаю, что теперь ты готов.
— Ты… могла бы спасти себя от всего этого, знаешь ли, — я безнадежно рассмеялся, но она покачала головой.
— Эта война — обширная и неопределенная вещь. Мы не знаем, доживем ли мы до завтра, не говоря уже о рассвете того, что будет после него. Так или иначе, наступает новая эра. Сейчас настало время встать и бороться за то, чтобы стать частью его создания. Настало время изменить судьбу и начать что-то еще. Я сыграла свою роль. Пришло время тебе выйти из моей тени, и ты только что доказал, что я был права, думая так.
Я обнял ее, крепко сжимая, позволяя своей магии выпасть из ее рук, позволяя ей обнять меня в ответ.
Я глубоко вздохнул, чувствуя, как узел вокруг моей души развязывается, и точно зная, что мне нужно делать.
Я поцеловал ее в щеку, а затем ушел.
Пока мы сражались, убывающая луна опустилась к волнам, и ледяное серебро ее света там, где она широко и широко висела в небе, озарило сверкающим светом лагерь и территорию академии за ним.
Я помчался обратно тем же путем, которым пришел, мчась на максимальной скорости к Сфере, где, как я знал, все собирались рано утром, чтобы обсудить наши успехи и последние планы на войну.
Усталость била мое тело, как барабан, остатки магии оставались для меня, как тлеющие угли в пламени, которое я обычно носил. Мне нужна была кровь, но он был нужен мне больше.
Я остановился возле огромного золотого купола,
