зеркала или так и бродит где-то… – Фергия неопределенно повела рукой.
– Сумел. – Змеедева обняла себя руками за плечи. – Но это не он.
– Занял чужое тело? – сообразил я.
– Да. Он меняет их, когда захочет, а может быть самим собой, но недолго. Вы знали?
– Кое-что разведали, – ответила Фергия. – Значит, он пленил тебя и держит здесь уже много лет. Но ты так и не сказала, почему великий Золотой Змей не разнесет эти скалы по камушку и не унесет любимую дочь домой!
– Он меня не видит, – тихо ответила змеедева. – Он знает, что я где-то здесь… но пустыня велика, и все эти годы отец пытается разыскать меня. Чем старательнее ищет, тем больше золота сыплется из моей косы…
– А Дженна Дасс, надо думать, вовремя подбрасывает ему новости о том, где именно видели деву с золотыми волосами! – сообразил я. – Вот мерзавец!
– Почему не видит? – не отвлекалась от основной темы Фергия. – Какие-то сложные заклятия? Я сомневаюсь, что в чужом теле Дженна Дасс способен на них, тогда что это?
– Я не знаю, шади, – устало сказала змеедева. – Я не понимаю этой магии. Она… она нездешняя, страшная, мне больно от нее! За эти годы я приучилась сидеть смирно и не докучать хозяину… Но я все же не смирилась. Я знала – рано или поздно кто-нибудь сумеет пройти зеркальный вход и что-нибудь придумает!
– А вы еще говорили, Эйш, что не надо было лезть в эти лабиринты, – удовлетворенно сказала Фергия и подсела поближе к змеедеве. – Что мы можем сделать, скажи? Дать знать твоему отцу? Но как? Выхода нет, мы пробовали вернуться – у зеркала только одна сторона.
– В том-то и дело… Это… – Змеедева подняла руки. – Как шар! Он зеркальный снаружи, и отец мой видит только свое отражение! Его силы хватает, чтобы вытягивать золото из моих волос, но и только. А изнутри выйти нельзя, никак, я пробовала превращаться и в огонь, и в воду, и в змею – не выходит…
– У твоих ящерок получается, значит, отверстия есть, – твердо сказала Фергия и (тут я чуть не упал там же, где стоял) обняла змеедеву за хрупкие плечи. – А вода камень точит. Может, это твои ручейки промыли трещины?
Я же думал о том, какой же силой должен обладать кто-то давно умерший и заточенный в зеркале, чтобы много лет противиться воле Золотого Змея. Мне, признаюсь, было очень не по себе.
– Объясни, рашади, как умудрилась позвать меня, – попросил я, – и сбить с курса. Мы догадались, что этот… Дженна Дасс охотится за теми, кто с ним одной крови. Их нагоняет буря, но только мне удалось выжить, угодив в нее… За это я должен поблагодарить тебя, но обязан и спросить – как это у тебя вышло, если ты заперта здесь?
Воцарилась тишина.
– Я пыталась их спасти, – тихо сказала наконец змеедева. – Можешь не верить мне, крылатый, но я пыталась! Они же… родная кровь… Ничего не вышло, я только даром растратила силы… Нужно было сразу звать, но я еще молода и глупа, я не додумалась!
– Да уж, бабушки с прабабушками справились бы лучше, – невольно усмехнулся я. – Но все-таки – как?
Змеедева кивнула на ящерок.
– Погоди, я догадаюсь! – воскликнула Фергия. – Они бегают туда-сюда свободно, и ты отправила их наружу, и через них направила свою силу… Да?
– Именно. Я не сразу придумала, как это сделать, не сразу поняла, что чем больше маленьких друзей, тем сильнее зов… Но получилось наконец…
– А почему они не могли позвать твоего отца? – не понял я.
– Толку-то, если она в ловушке, которую снаружи даже Золотой Змей не может взломать? – ткнула меня в плечо Фергия. – Но он и так знает, где ты, верно?
Змеедева вздохнула:
– Маленькие друзья не понимают движения звезд и не знают ничего, кроме этих скал. А примерное направление ему и так известно.
Мы молчали, капала вода, шуршали ящерки.
– Что требуется от нас? – спросила наконец Фергия. – Эйш – жертва проклятия, это понятно, и его не снимешь, пока мы не прикончим Дженна Дасса. Он явно затеял что-то пакостное, раз уж столько лет копит золото…
– Если освободить рашади, она сможет превратить все это золото в обманку, – с удовольствием сказал я. – Ну или ее отец, он будет только рад этому, уверен.
– С языка сняли, Эйш! – ухмыльнулась Фергия. – Только как это проделать? Выхода нет, так? Сам-то Дженна Дасс как отсюда выходит?
– Как захочет, – был ответ. – Он умеет управлять зеркалами. Научился там, где был заточен на века. Зеркало появляется там, где ему заблагорассудится.
– Вот же… – На этот раз ругательство Фергии было настолько замысловатым, что я пожалел об отсутствии собственной записной книжки. – А как же то, через которое мы вошли?
– Наверно, каждый раз открывать новое тяжело, – заметил я, – особенно если тело чужое и не слишком сильное. Вот он и соорудил запасной вход, так, рашади?
Она кивнула, потом помотала головой:
– Не знаю наверняка.
– Значит, будем думать, – постановила Фергия и надолго замкнулась в молчании.
Глава 18
– Все же выходит, что не ты выпустила этого негодяя, рашади? – спросила наконец Фергия.
– Нет. Он и сам мог выйти, только искусно лгал.
– А давно его заточили?
– Века и века назад, – развела руками змеедева. – Не могу сказать точнее.
– Да уж, просчитались предки или кто там был, – буркнул я. – Нужно было ему голову откусить, чтобы наверняка…
– Он уже был мертв, – улыбнулась змеедева. – Существовал лишь в виде духа, и заточение в зазеркальном мире стало для него второй казнью. Он смеялся как сумасшедший, когда говорил об этом… пускай бывало это очень редко. Никогда не упоминал о том, как ему удалось выжить в том месте… И пускай он подчинил себе зеркала, но все равно не доверяет им. И боится. Смертельно боится, потому и мечтает окончательно вырваться в обычный мир.
– Что ж там такое-то, в глубине?.. – пробормотала Фергия.
– Не желаю знать, – ответила та. – Я живу всего лишь с обратной стороны зеркала, не внутри. А о том, что таится в глубине, мне страшно и подумать. Он упоминал иногда о тварях и… нет, он даже не мог подобрать слов, чтобы описать происходившее в зазеркалье.
– То есть если Дженна Дасс и был нормальным до заключения, то спятил, а если нет – рехнулся окончательно и бесповоротно, – постановила Фергия. – Однако все-таки сохранил достаточно разума для того, чтобы строить планы возвращения. А чем его не устраивают временные… гм… вместилища?
– Наверно, не подворачивается никого достаточно умного, красивого и талантливого, – мрачно сказал
