вообще молчу.
Всё ещё отказываясь поверить, что Мар превращается не просто в Тёмного, которого поглощает Тьма, а в настоящее чудовище, я ухватила Сандру за рукав плаща:
– Но ведь от леханнареса можно избавиться?
– Да. Я ведь уже восемь лет как освободилась от него, – ведьма махнула рукой в сторону какого-то коридора, из которого раздавался лязг мечей.
– Но каким образом ты это сделаешь? – поинтересовался Лукс, опережая Эсти на пару ступеней, чтобы в случае опасности огородить её. Как бы эти двое не любили позадирать друг друга, но за неё он жизнь готов отдать, несмотря ни на что. Равно как и за любого из нас.
Сандра ловко ушла от ответа, туманно ответив:
– Попробую выманить леханнареса. Даже после... В общем, я до сих пор для них «вкусная».
– А если не получится? Чего нам стоит ожидать? Как действовать? – подал голос молчавший до этой минуты Глен.
– Буду решать по обстоятельствам. Всё равно до тех пор, пока не увижу одержимого, ничего утверждать точно не могу.
Я даже не стала заострять внимание на то, как обратился к Сандре Лукс, зацепившись за слово от которого на спине проступил холодный пот:
– Одержимого? То есть... Мар становится или уже стал неуправляемым?!
Сандра лишь молча кивнула и снова распустила сумеречные плети. Даже в руках Эсти заклубилась Тьма, а зрачки сестры стали вертикальными.
Открывшаяся нам картина впечатляла: Мар с какой-то совершенно нечеловеческой скоростью в частичной боевой ипостаси рубился с дарвейхами, используя магию по минимуму. Вот только его глаза периодически отливали алым... При этом Олли одной рукой отбивался от нападающих, а второй набрасывал какие-то сдерживающие чары на Мара, видимо, чтобы не дать сменить ипостась. Неподалёку от брата сражались оставшиеся стражники замка бок о бок с двумя нашими гвардейцами. Во вибрациям Тьмы я чувствовала, что Мар сдерживает всех дарвейхов, но что-то, скорее всего тот самый леханнарес, пытается разрушить контроль над внутренней Тьмой.
Сандре стоило лишь взглянуть на моего второго брата, как она повернулась ко мне и совершенно нейтральным голосом приказала:
– Убей его.
– Что?!
Сандра рассекла ещё пару дарвейхов, превращая их тела в прах моментально, жестом запретив приближаться нам к Мару, и спокойно ответила:
– На мой зов твой брат уже не откликнется, он и так уже на пределе,хотя и пытается бороться. Стоит леханнаресу взять верх и уже никто не спасётся. А учитывая особенности вашей темной магии вообще конец света настанет... Несмотря на то, что три самых главных сильных леханнареса были убиты в своё время и остались лишь середнячки и низшие, поглощающие друг друга. Чем больше крови сейчас льётся, тем сильнее подпитывается леханнарес...
Всё сказанное окончательно выбило меня из колеи.
Видимо, мой ошарашенный вид удивил Сандру, так как она странно посмотрела на меня через плечо:
– У вас что, тоже архивов не сохранилось времён Исхода?
– Сохранились, но там такого точно не было...
Я не лгала: всё рассказанное Сандрой было просто невероятным, но я чувствовала, что она говорит правду. Только вот имя было одновременно и её, и не её. Как будто она отделяла его от себя настоящей. И это не было похоже на наши сокращённые имена.
– Вот как... А наши почти подчистую уничтожены... Значит, придётся разбираться с этим позже. Вначале с твоим братом... Просто убей его!
Легко сказать «убей» родного человека, который тебя даже пальцем не тронул, всегда любил и защищал, учил и наставлял... Нет, умом я понимаю, что когда дойдёт до «тронул» уже будет окончательно поздно, но решиться было трудно. Гораздо труднее, чем Луксу, когда он «убивал» наши с Гленом энергетические потоки.
– Убей ме... – низко прошипел Мар, но тут его глаза вспыхнули красным и он не договорил.
– Ну да, конечно. Давай, испорть всё угрызениями совести и самопожертвованием. Похоже, что без дополнительной помощи тут не обойтись... – вздохнула Сандра, нейтрализовав ещё трёх дарвейхов. – Разберитесь с остальными, они только будут отвлекать и сдерживайте одержимого...
– Мар. Его зовут Мар.
– Полное имя! Дай мне его полное имя. Или будь готова назвать его мне, когда вернусь. Так ладно, последите за ним, а я пока за одной рогатой нянькой быстренько схожу...И убей, как только поймёшь, что все сдерживающие блоки разрушатся. Не медли!
Сандра запустила два сумеречных колеса, а сама буквально разорвала пространство и исчезла.
Похоже, что к ведьме у меня появилась ещё пара новых вопросов. Если выживем, задам точно и не отпущу, пока не получу ответы! Пока что пришлось сосредоточиться на дарвейхах. Получилась странная ситуация: Мар блокировал магию наёмников от перехода в боевые ипостаси, а Лукс с Эсти и Олли сдерживали его от того же, а все остальные, включая меня уничтожали остатки клана. Но чем больше времени проходило с момента ухода Сандры, тем чаще и дольше глаза брата становились красными...
Глава 131. Воссоединение
Происходящеенапоминало какой-то сюрреалистический кошмар: подобной концентрации мне не требовалось даже во время Танца Смерти. За своих младших я не переживала, воины из них всё равно никакие, а вот поставить их на подмогу Олли было верным решением. Непрерывные петли и блоки, набрасываемые ими на внутреннюю сущность Мара оттягивали неизбежное, сбивая его немного с толку. Ведь одно дело родственная магия, позволяющая беспрепятственно обойти некоторые ловушки, призванные ликвидировать попытки извне разрушить контроль, и совершенно другое – дразняще-отвлекающие чары Олли. Проще говоря, эта троица «раскачивала» нашего одержимого, пока все остальные разбирались с дарвейхами. Вот только с каждым поверженным убийцей Мар зверел всё больше и больше... Помня всё сказанное Сандрой, а также все её действия, Глен подчищал и за мной, и за другими, сжигая тела в пепел, едва очередной дарвейх валился на пол. В какой-то момент всё происходящее вокруг просто слилось в единое пёстрое пятно, в котором лишь чутьё помогало отличить «своих» от «чужих». Благо, моё натренированное тело действовало на полном автоматизме, даже призывая то или иное оружие в нужный момент. В ход шли не только мечи, но и кинжалы разной длины, даже пару раз пришлось помахать серпами Эшеры, чтобы откинуть нападающего на мечи одного из гвардейцев. Стражникам приходилось сложнее,
