— Хорошо. Однако частичный ответ на поставленный вопрос я могу дать. Всем известно, что предложение хранить наши тайны при помощи гипноблокады было провалено на Совете, проголосовавшем за смягчение «Маскарада». И помнится, брат, задавший этот вопрос, приложил руку к провалу данного предложения.
— Неправда! И я настаиваю на…
— Закрой пасть! — Лазарь метнул яростный взгляд на возмутителя спокойствия, затем, приглядевшись к нему повнимательнее, добавил: — Браток, да ты же — явное свидетельство тому, что фонду надо было заниматься не долголетием, а селекцией! — Лазарь оглядел зал. — Высказаться сможет каждый. Но только в порядке очереди, установленной председателем. И если этот парень еще раз сунется, я вобью его зубы ему же в глотку! Как, я верно веду собрание?
По залу прошелестел шепот, как одобряющий, так и негодующий, но возражений не последовало. Заккур Барстоу продолжал:
— Следуя совету Ральфа Шульца, Поверенные в течение последних трех месяцев пытались сделать так, чтобы все заявившие о своем существовании родичи подверглись гипноблокаде, и почти преуспели в этом…
Он остановился.
— Давай, Зак, не тяни, — буркнул Лазарь. — Мы в безопасности? Или нет?
— Нет. По крайней мере двое из тех, кого наверняка арестуют, гипноблокаде не подвергались.
Лазарь пожал плечами.
— Печально. Все, ребята, играм нашим конец. Один кубик сыворотки правды сведет весь наш «Маскарад» на нет. Это в корне меняет ситуацию — во всяком случае, изменит ее через пару часов. Что будем делать?
В рубке управления трансконтинентальной ракеты «Валлаби», совершавшей рейс в южное полушарие, вдруг ожил телеком и — щелк! — выбросил лист бумаги с сообщением. Второй пилот взял послание, прочел, перечитал еще раз…
— Шкипер, должен вас огорчить.
— Неприятности?
— Читайте сами.
Прочитав сообщение, капитан присвистнул.
— А, черт бы их взял! В жизни никого не арестовывал. Кажется, даже не видал ни разу… С чего же начнем?
— Доверяюсь авторитету командира.
— Ах, так? — с издевкой отозвался капитан. — Ну, раз доверяешься, тогда действуй.
— Что? Да я не то имел в виду! Именно вы уполномочены, как представитель власти! А я пока что вас у коммуникатора подменю.
— Ты меня не понял. Я уполномочен представлять, так что выполняй приказ представителя власти.
— Погоди, Эл! В контракте ничего не…
— Выполняй.
— Есть, сэр.
Второй пилот отправился на корму. Корабль уже вошел в атмосферу и по пологой траектории шел на посадку, так что можно было идти без помех. Про себя второй пилот размышлял, как выглядел бы арест в условиях невесомости. Вероятно, пришлось бы ловить арестуемого сачком для бабочек… Добравшись до кресла с нужным номером, он тронул пассажира за локоть:
— Мое почтение, сэр. В документах ошибка. Могу я попросить ваш билет?
— Отчего же, конечно.
— Вы не против пройти со мной в служебное помещение? Там мы сможем сесть и спокойно во всем разобраться.
— Пожалуйста.
Отведя пассажира в служебную каюту, второй пилот предложил ему сесть, затем спохватился для виду:
— Вот память дырявая… Оставил бумаги в рубке.
Он повернулся и вышел. Как только дверь за ним закрылась, пассажир услышал странный щелчок. Заподозрив неладное, он дернул дверь, но та оказалась заперта.
В Мельбурне за ним явились два проктора. Следуя под их конвоем через космопорт, пассажир выслушал немало насмешливых и недоброжелательных замечаний.
«Наконец-то попался один из этих!» — «Этот-то?! Ей-богу, вовсе не старый с виду». — «Эй, почем нынче обезьяньи семенники?! Да не пялься ты так, Герберт». — «А что?!» — «Да моя бы воля, я б им всем!..»
Его отвели к Главному Проктору, который с формальной любезностью предложил арестованному сесть.
— Что ж, сэр, — сказал Проктор с едва различимым местным акцентом, — если вы не окажете сопротивления и позволите сделать вам всего лишь один укол…
— С какой целью?
— Я уверен, вы, как лояльный гражданин, не станете оказывать сопротивления властям. Вам не будет причинено ни малейшего вреда.
— Это к делу не относится. Я настаиваю на объяснении. В конце концов, я — гражданин Соединенных Штатов.
— Естественно. Однако Федерация имеет в каждом из входящих в нее государств свою юрисдикцию, а в данный момент я действую от имени Федерации. Извольте закатать рукав.
— Я отказываюсь подчиняться и настаиваю на уважении моих гражданских прав.
— Взять его!
Для этого потребовались объединенные усилия четырех человек. Но, едва игла коснулась кожи арестованного, тот внезапно стиснул зубы; лицо его исказилось от боли. Теперь он перестал сопротивляться. Блюстители порядка ждали, когда подействует наркотик. Наконец Проктор аккуратно приподнял веко арестованного и сказал:
— Думаю, готово. Весу в нем не больше ста сорока фунтов, так что должно быстро подействовать. Где там список вопросов?
Помощник передал ему бумагу.
— Гораций Фут, вы меня слышите?
Губы арестованного шевельнулись; казалось, он хотел что-то сказать, но из открытого рта хлынула струя крови.
Проктор взревел и, запрокинув голову арестованного, быстро его осмотрел.
— Хирурга! Он язык себе почти что откусил!
Капитан лунного шаттла «Мунбим» вертел в руках только что полученное сообщение.
— Эт-то еще что за фокусы? — ощерился он на второго помощника. — Объясните-ка, мистер!
Второй помощник сосредоточенно разглядывал потолок. Кипя негодованием, капитан, далеко отставив от себя бумагу, принялся читать вслух:
— «…меры предосторожности, гарантирующие неспособность задержанного причинить себе какой-либо вред. Предлагается привести его в бессознательное состояние, не производя при этом действий, способных вызвать подозрения относительно характера ваших намерений».
Капитан отбросил листок.
— Да я им что — надзиратель из Ковентри?! Что они там о себе возомнили?! Указывать мне, что я должен делать с пассажирами моего корабля?! Да ни за что на свете! Ни один закон не может заставить меня… Или как там насчет законов?
Второй помощник молча смотрел в потолок. Капитан перестал расхаживать по каюте.
— Начхоз! Где начхоз?! Почему его никогда нет на месте?!
— Я здесь, капитан.
— Вовремя, нечего сказать!
— Я все время был здесь, сэр.
— Отставить пререкания! Вот — ознакомьтесь и действуйте.
Передав документ начальнику хозчасти, капитан вышел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
