В. Н. Воейков, последний дворцовый комендант, выполнял также обязанности главнонаблюдающего за физическим развитием народонаселения Российской империи. А. А. Мосолов, противник Григория Распутина, отдает тем не менее Воейкову должное как «человеку безусловно талантливому, не лишенному светской любезности и юмора, равно как придворной ловкости». Вместе с тем он обвиняет его в дурном влиянии на царя, а также в том, что «он… как старший после министра двора и самый приближенный к императору человек несет главную ответственность за последние дни пребывания в Могилеве, за запоздалый отъезд государя и дни нахождения Его Величества в пути».
В мемуарах В. Н. Воейков, естественно, отрицает все эти обвинения, равно как и утверждения о своей связи с Распутиным, хотя и признает, что его отношения с Николаем II выходили за рамки служебных обязанностей дворцового коменданта и что «государь иногда выражал желание знать мое мнение по какому-нибудь вопросу, прямого отношения к моей служебной деятельности не имевшему». В связи с ухудшением здоровья «старого джентльмена» Фредерикса положение Воейкова при дворе лишь укреплялось.
Пьер Жильяр, швейцарский наставник царевича Алексея, в своих мемуарах вспоминает, что лечащий врач царевича профессор С. П. Федоров, обеспокоенный развитием событий в Петербурге накануне Февральской революции, пошел к Воейкову, чтобы просить его доложить об опасности царю. Генерал в это время был занят тем, что забивал в стену гвоздь для картины и был раздосадован тем, что его отвлекают от важных приготовлений к приезду его супруги, и проворчал что-то о «маньяке, заболевшем страхом революции». Профессор ушел ни с чем, а дворцовый комендант и главнонаблюдающий за физическим состоянием россиян продолжал забивать гвоздь в стену. При таком политическом чутье и реакции дворцового коменданта забить последний гвоздь в гроб российской монархии было уже совсем несложным делом.
Другой эпизод из «масштабной государственной деятельности» Воейкова не менее уникален: заметив, что царевич Алексей слабоват в арифметике, он взялся его подтянуть по этому предмету. Благое, конечно, дело. Только за свои добровольные услуги дворцовый комендант, генерал и «главнонаблюдающий России» потребовал от его отца… вознаграждение. И Николай II покорно платил ему за уроки сыну! Понятно, что с таким окружением дом Романовых был обречен на погибель. Могилевскую Ставку император в связи с революцией в Петрограде покидает лишь 28 февраля, а в ночь на 1 марта его поезд задерживают на станции Малая Вишера. Он пытается пробиться в столицу через Псков, и там его застают «питерские делегаты» с предложением отречься от престола. Лишь 9 марта, предварительно арестовав царя и всех членов его семьи, новые власти разрешили ему соединиться с женой и детьми. В Александровский дворец Николай II прибыл под конвоем (уже далеко не собственным!) в сопровождении немногочисленной свиты, из которой лишь князь В. А. Долгоруков остался ему верен до конца, отправившись вслед за царем в сибирскую ссылку. Там он и принял смерть вместе с царской семьей. Из 1543 членов императорского двора (287 камергеров, 309 камер-юнкеров, 110 всяких «состоявших при…» лиц, 260 дам разных рангов, 22 духовных лица, 38 медиков, 18 камердинеров и 150 военных чинов) после отречения в Пскове при царской семье осталось шесть женщин и пять мужчин, а в ссылку с их бывшими величествами последовало всего четверо.
Последний дворцовый комендант был первым, кто покинул (вынужденно) бывшего императора. После этого рассыпалось все дело той, царской охраны. Вокруг Николая и Александры Федоровны появилась новая охрана, революционная. Теперь тоже нужно было присматривать за царем и его семейством, но не для того, чтобы уберечь их от покушений террористов, а следить, как бы они не сбежали из рук Временного правительства, а потом — правительства большевиков.
Последним Романовым предстояло взойти на Голгофу.
…А следующим — и первым «красным» — комендантом Зимнего дворца в октябре 1917 года был назначен князь И. Д. Ратиев (Ратишвили). Тбилисская газета «Заря Востока» в номере от 24 октября 1957 года писала: «В 1917 г. И. Д. Ратишвили занимал пост помощника начальника дворцового управления Зимнего дворца. 25 октября, когда все руководители Министерства двора в панике сбежали, он единственный не бросил своего поста… Под его руководством гренадеры охраны снесли все наиболее ценное в сейфы подвального помещения. У сокровищницы… где хранились среди прочего атрибуты царской власти — скипетр со знаменитым бриллиантом Орлова в 185 карат, императорская корона и держава, он поставил для охраны своего 16-летнего сына и двоих самых надежных гренадеров. Когда во дворец ворвались штурмующие отряды, Иван Дмитриевич установил контакт с Антоновым-Овсеенко…» В газете «Известия ЦИК и Петроградского Совета» от 5 ноября 1917 года была опубликована заметка следующего содержания: «…Выражаю искреннюю благодарность пом. нач. дворц. Управления кн. И. Д. Ратиеву за самоотверженную защиту и охранение народных сокровищ в ночь с 25 на 26 октября… Присвоить ему, как лицу, отвечающему за целость дворцового имущества и всех художественно-исторических ценностей, полномочия главного коменданта Зимнего дворца и всех государственных дворцов и музеев Петроградского района…Ульянов (Ленин)».
Вероятно, «охранная» грамота Ленина спасла жизнь Ратиеву, и он благополучно дожил в Тбилиси до 90 лет.
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Жандармский офицер. Одежда опричника. Допрос с пристрастием. Изображение опричника на поддоне подсвечника XVII века из Александровской слободы. Федор Юрьевич Ромодановский. Каторжник в XVIII веке. Посещение англичанином Венингом русской тюрьмы в начале XIX века. Яков Николаевич Толстой. Александр Христофорович Бенкендорф. Приемная графа А. X. Бенкендорфа.
Рисунок неизвестного художника. Конец, 1820-х гг. Леонтий Васильевич Дубельт. Максим Яковлевич фон Фок. На рапорте у начальника штаба Отдельного корпуса жандармов. Александр II в форме Собственного его императорского величества конвоя. Михаил Тариелович Лорис-Меликов. И. Е. Репин. Под конвоем. По грязной дороге.
1876 г. Алексей Федорович Орлов. Николай Владимирович Мезенцев. Взрыв 1 марта 1881 года. Георгий Порфирьевич Судейкин. Сергей Васильевич Зубатов.
Фасад здания штаба Отдельного корпуса жандармов. Санкт-Петербург. 1913–1915 гг.
Командир корпуса жандармов в своем кабинете. Канцелярия губернского жандармского управления. Евстратий Павлович Медников. Филер. Послужной лист филерши Прасковьи Федоровой.
1910-е гг. Группа филеров и руководителей служб наружного наблюдения Москвы и Петербурга. Слева стоит Е. П. Медников. Жандармский ротмистр. Петербург. Сотский Саратовской губернии. Обучение нижних чинов московской полиции способам самозащиты джиу-джитсу.
Начало XX в. Московский городовой. Дело Г. Е. Распутина.
1916 г. Карманный альбом филера с фотографиями членов партии эсеров и описаниями их примет. Евгений Константинович Климович. Константин Иванович Глобачев. Владимир Иванович Лебедев — руководитель восьмого делопроизводства Департамента полиции во время занятий с офицерами на курсах при штабе Отдельного корпуса жандармов. Александр Васильевич Герасимов. Евно Фишелевич Азеф. Владимир Федорович Джунковский (стоит) в конторе дирекции императорских театров. В. Ф. Джунковский после ареста сотрудниками ВЧК.
1920 г. «Фараона ведут».
Плакат. 1917 г. Лейб-гвардии Кавказские эскадроны Собственного его императорского величества конвоя: 1. Трубач его императорского величества. 2.Трубач эскадронов в парадной форме.3. Казак в форме обыкновенной и бурке.
1889 г. Святой Борис едет на печенегов.
Миниатюра «Сказания о святых Борисе и Глебе» в Сильвестровом сборнике. XIV в. Обряд омовения рук после приема иноземных посольств московскими царями.
Гравюра Ю. Шюблера с рисунка Н. Дмитриева-Оренбургского. Конец XIX в. Стрельцы русских полков.
Литография. XVII в. Казни стрельцов в октябре 1698 года. Неизвестный художник. Портрет солдата Бухвостова.
Первая половина XVIII в. Офицер и сержант лейб-компанцев. Герб лейб-компанцев. Павел I с рисунка С. Тончи.
Около 1800 г. Михайловский замок. Л. А. Белоусов. Рядовые и флейтист роты дворцовых гренадер.
1830-е гг. Парадная форма обер-офицера лейб-гвардии Черноморского казачьего эскадрона в 1813 году. Подъесаул И. А. Ветер.
А. И. Ладюрнер. Гербовый зал Зимнего дворца. На первом плане слева изображен министр двора князь П. М. Волконский, одетый в форму дворцовых гренадер.
1834 г. Кавалергарды в царствование Николая I. В супервесте — граф А. И. Мусин-Пушкин, в парадной форме — А. Н. Теплов, в вицмундире — А. А. Рахманов. Император Николай I на бивуаке в окружении свиты и казаков конвоя. Петр Александрович Черевин. Шашка императора Александра II, подаренная ему офицерами конвоя. Часовня возле Летнего сада в память о спасении императора Александра II 4 апреля 1866 года. Александр III со свитою верхами. Крайний справа П. А. Черевин.
Ксилография Ю. Шюблера. 1890-е гг. Развод караула в Петергофе.
Ксилография. 1890-е гг. Выезд императора Александра III из Зимнего дворца.
Ксилография. 1880-е гг. Великий князь Михаил Николаевич в форме Собственного его императорского величества конвоя. Николай II в форме Собственного его императорского величества конвоя. Воспитатель наследника Пьер Жильяр и дворцовый комендант Владимир Николаевич Воейков с цесаревичем Алексеем в Ставке.
Могилев. Декабрь 1916 г. Владимир Александрович Дедюлин. Александр Иванович Спиридович. Император Николай II и цесаревич Алексей в Ставке. Командир конвоя генерал-майор граф Граббе отдает рапорт государю.
Могилев. 1915 г. Пасха. Император Николай II христосуется с матросами Гвардейского экипажа. Христосование Николая II с казаками конвоя. Флигель-адъютант Николай Павлович Саблин и цесаревич Алексей. Конвойцы у вагона государя императора.
Снимок великой княжны Анастасии Николаевны. Групповой снимок членов дворцовой охраны, агентов заграничной агентуры Департамента полиции, немецкой полиции, принимавших участие в охране царской семьи во время ее приезда в Дармштадт. Дворцовый гренадер у памятника Николаю I на Исаакиевской площади.
Санкт-Петербург. Начало XX в.Приложение 1
