меня живым.
– Вы правы, Рок, – сказал он. – Именно так я и должен поступить. Что касается Кьярры…
Снова хлопнули крылья, и в пещеру ввалилась Кьярра, мокрая насквозь.
– Не надо говорить про меня без меня! Бет говорит – так делать неприлично! – воинственно заявила она и добавила, обращаясь к отцу: – Я пролетела тысячу кругов и еще тысячу, и еще половину, но не устала, просто хочу знать, о чем вы говорите!
– Ни о чем серьезном, – заверил Ванеррейн. – Я просто объяснял, почему твое лечение не сработало.
– Почему? – спросили мы в один голос.
– Мало старалась, – невозмутимо ответил он, и в зеленых глазах зажглись огоньки. – Вдобавок, обе стороны должны быть вовлечены в процесс по обоюдному согласию и, желательно, ко взаимному удовольствию, а иначе это насилие.
– Я так и сказал.
– Я знал, что мы друг друга поймем, Рок, – кивнул Ванеррейн. – Правда, еще лучше мы сможем сделать это лет через пятьдесят, не меньше. Повидаете и узнаете побольше интересного, сделаете выводы… Тогда и обсудим, а пока вы слишком юны.
До меня начало доходить. Медленно, понимаю, но в последнее время мне досталось сильнее, чем за всю мою жизнь, вместе взятую. Где уж тут сохранить ясность мысли!
– Боюсь, я не доживу, – осторожно подбирая слова, ответил я. – Мне ведь недолго осталось небо коптить.
– Почему это? – возмутилась Кьярра. – Вовсе нет!
– Недолго, – с нажимом повторил я. – Спроси отца, если не веришь. Мне уже подписан смертный приговор.
– С конфискацией движимого и недвижимого имущества, – добил Ванеррейн. Вот это было подло с его стороны.
Кьярра переводила взгляд с него на меня, недоумевая, почему мы так спокойно беседуем о подобных вещах.
– Но ты сказал… – начала она, – сказал, что если я… если мы… Рок сможет жить долго, как Бет!
– Сколько? – шепотом спросил я.
– Неприлично спрашивать такое о даме, – ответил он, но все-таки озвучил, и я негромко присвистнул. Я сильно польстил Альтабет, сочтя ее своей ровесницей…
– И потом ты много чего сказал! – продолжала выкрикивать Кьярра. – А сам!..
– Чуть меньше эмоций, – попросил Ванеррейн, – я тебя не понимаю.
– Нечего тут понимать! – окончательно разъярилась она. От нее, по-моему, пар пошел. – Я сказала Року: ни за что его не брошу! Вот и все!..
…«Тьфу ты, даже попрощаться не успел, – досадливо подумал я, треснувшись головой о низкую притолоку лесной хижины. – С другой стороны, в следующую нашу встречу не нужно будет здороваться».
– Почему ты такой спокойный? – испуганно спросила Кьярра, глядя, как я потираю ушиб.
– Покойники вообще не переживают, – объяснил я. – Тем более ты меня спасла. Кстати, я не сказал тебе спасибо. Вот, говорю.
– Я обещала… – повторила она. – И… и вообще, нужно закончить лечение!
– Что, прямо здесь?
– Ты же сказал – в приличном месте, а чем тебе это не приличное? – нахмурилась она.
– Я не возражаю, но…
Тут я осекся. Не хотел напоминать, что Ванеррейн прекрасно знает, где находится эта хижина, от самой Кьярры – видел же ее воспоминания, да и в памяти Альтабет и Эррина мог покопаться. Все равно ведь не явится, так зачем портить Кьярре настроение?
– Но я сказал кое-что еще.
– Я долго была под дождем!
– Но ты там не мылась, просто мокла, а это разные…
Договорить она мне не дала.
И на этот раз все прошло, как надо, – возможно, потому, что я не сопротивлялся, а взял дело в свои руки. Я имею в виду – до искр из глаз, которые никак не желали рассеиваться в полутьме. Это были еще не звезды, но во мне жила уверенность – рано или поздно доберемся и до звезд…
– Мы не вернемся, правда, Рок? – тихо спросила Кьярра, привычно уже вжавшись лбом в мое плечо. – Ты говорил: много других мест. Таких, где нет чародеев. И драконов тоже нет. Может, и провожатых нет, а люди есть… Тебе нужны люди, а… а…
«Мне – ты», – договорила она мысленно. Вслух не могла – стеснялась, наверно. Кому скажи про стеснительного дракона – не поверят ведь.
– Устроимся как-нибудь, – ответил я. – Вспомню, как начинал работать. С голоду с твоей охотой точно не умрем, вот только одеваться на что-то нужно. Кое-где такое носят, что мы за своих точно не сойдем, а чужаков не любят.
– Ты же взял свои деньги у Веговера.
– Взял! Они в столице остались, а ни туда, ни к Веговеру я сунуться не рискну. Ладно, придумаю что-нибудь. Дилижанс ограбим, на худой конец, если я еще не забыл, как это делается…
– Не надо грабить, – серьезно сказала Кьярра, подняв голову. – У меня есть.
– Что?
– Деньги. Ну, золото. Я разве не говорила?
– Нет. – Тут я уставился на нее пристальнее. Сдается мне, она не упоминала об этом нарочно. – Откуда оно?
– Мамино. Она собирала. Осталось у меня. Можно брать, сколько хочешь. Там больше, чем у тебя, – хвастливо заявила она.
– Твоя пещера тоже засвечена, не стоит туда… Что смеешься?
– Кто же держит золото там, где живет? Ты сам так не делаешь! Оно в диких горах и еще в разных местах… Не в одном. Так не ограбят. А если ограбят, не все заберут.
– Разумно, – согласился я, подумав, что за полвека деньги в банке Веговера обрастут солидными процентами, если он не прогорит, конечно. Но я ведь тоже держу средства не в одном месте. – В таком случае… перед нами открыты все дороги!
– Да, – кивнула Кьярра и сказала тихо-тихо: – Рок… если я тебе надоем или ты захочешь другую – скажи. Я уйду. Только пока не говори. Хорошо?
– Обещаю.
– Но я всегда буду рядом, – добавила она. – Смотреть, чтобы с тобой ничего не случилось.
Кого другого такое обещание могло бы напугать, да только я не из пугливых. И дело предпочитаю словам… Им я и занялся.
И мне совершенно не хотелось думать о том, почему Герт Ванеррейн, видавший виды тип, прожженный интриган, вдруг решил нас отпустить. Правда, я подозревал, что драконы сентиментальны (хотя так сразу и не скажешь) и он просто пожалел Кьярру, как много лет назад – ее мать. И меня – ради нее. Уверен, будь у Ванеррейна возможность, он оставил бы Кьярру при себе и баловал – младшую-то дочку! Старшие дети давно выросли, если верить газетам. Но увы, этого он себе позволить не мог. И так уж не представляю, как он будет выкручиваться, второй раз упустив дикого дракона…
Одним словом, он доверил Кьярру – мне.
А оправдать такое доверие непросто. Мне явно будет чем заняться в ближайшие полвека. Тем более что о задании Ванеррейн, каким бы он ни был сентиментальным, не забыл…
Эпилог
Под цветущими деревьями мелодично
