К таким трудам преподобного Иоанна поощрял блаженный Косма, который рос с ним и учился у одного учителя. Он побуждал его к писанию Божественных книг и составлению церковных песней и сам помогал ему. Впоследствии Косма был поставлен Иерусалимским патриархом во епископа Маюмского. После сего тот же патриарх, призвав преподобного Иоанна, посвятил его во пресвитера. Но Иоанн не хотел долго оставаться в мире. Уклоняясь от мирской славы, возвратился он в обитель преподобного Саввы и, уединившись в своей келий, как птица в гнезде, прилежно занимался писанием Божественных книг и делом своего спасения. Собрав все написанные им прежде книги, Иоанн опять прочитал их и тщательно исправил в них то, что считал нужным исправить, особенно в словах и речах, чтобы в них ничего не оставалось неясным. В таких трудах, полезных для себя и важных для Церкви Христовой, и в подвигах иноческих Иоанн провел много времени и достиг совершенного иночества и святости. Угодив Богу, он отошел ко Христу и Пречистой Его Матери [30], и ныне, поклоняясь Им не в иконах, но созерцая Лица Их в небесной славе, молится о нас, чтобы и мы сподобились того же Божественного созерцания, святыми его молитвами и благодатью Христа, Ему же с Препетою и Преблагословенною Его Матерью да будет честь, слава и поклонение во веки. Аминь.
Тропарь, глас 8:
Православия наставниче, благочестия учителю и чистоты, вселенныя светильниче, монашествующих богодухновенное удобрение, Иоанне премудре, ученьми твоими вся просветил еси, цевнице духовная. Моли Христа Бога, спастися душам нашым.
Кондак, глас 4:
Песнописца и честнаго богоглагольника, церкве наказателя и учителя, и врагов сопротивоборца Иоанна воспоим: оружие бо взем, Крест Господень, всю отрази ересей прелесть, и яко теплый предстатель к Богу, всем подает прегрешений прощение.
Память преподобного Иоанна Поливотского
Святой Иоанн с юных лет воздерживался от усладительной для вкуса пищи и уклонялся от мирских удовольствий, украшая свою жизнь более всего постом, целомудрием и милосердием; потому и удостоился он поставления во епископа Поливотского [1], пройдя впрочем прежде того в законном порядке все церковные степени. Когда, таким образом, ему поручено было высшее управление и попечение о людях, он усилил и свои подвиги, к прежним трудам присоединяя новые труды. В то время император Лев Исаврянин [2], недостойно занявший царский престол, начал хулить святые иконы: преподобный отец сильно обличал такое нечестие царя и своим исповеданием веры сохранил паству от еретического заблуждения — иконоборства. В его же время однажды агаряне осадили город Амморию [3], но были с помощью Божиею отражены; все христиане, попавшие в плен к неприятелю, тогда получили свободу попечениями этого святого мужа. Тело его и доселе сохраняется нетленно, в день Пятидесятницы всякий раз вынимается оно из раки и, по облачении в архиерейские одежды, сначала переносится к святому престолу и поставляется прямо, а потом возводится на горнее место и там оно пребывает, поддерживаемое двумя иереями все время, пока совершается Божественная служба. О чудесах же, совершаемых преподобным отцом, об исцелениях им бесноватых и уврачеваниях недужных невозможно, по множеству их, и передать письменно.
Память 5 декабря
Житие и подвиги преподобного отца нашего Саввы Освященного
Преподобный Савва родился в тридцать первый год царствования греческого императора Феодосия Младшего [1], в стране Каппадокийской, в селе, называвшемся Муталаска, которое зависело от Кесарии [2]; оно сначала было неизвестно, но впоследствии рождением в нем Саввы прославилось больше Армафема, в котором вырос Божественный пророк Самуил (1 Цар.1:1 и далее). Родителями блаженного Саввы были Иоанн и София, люди благородные и благочестивые. Когда ребенку минуло пять лет, они отправились в Александрию [3], ибо Иоанн находился на службе царской и имел высокий воинский сан. По Божию провидению, Савва был оставлен вместе с родительским имением у брата его матери Ермии. Но так как жена у Ермия была злая и сварливая, то отрок много терпел и, наконец, ушел к брату своего отца Григорию, жившему в другом селе, называвшемся Сканда [4]. Вследствие сего возникла вражда между дядями Саввы. Родители его долго оставались в Александрии, а Ермий с Григорием ссорились между собою, и каждый из них хотел не столько иметь у себя отрока, сколько попользоваться имуществом его отца. Блаженный отрок, еще с юного возраста отличавшийся зрелым разумом, видя раздоры и свары своих дядей, отказался от всего имущества и, удалившись в монастырь Флавианов [5], отстоявший от Муталаски на три с половиной версты, принял на себя Ангельский образ восьми лет от роду; живя там, он вскоре изучил псалтирь и прочие книги Священного Писания, преуспевал в добрых делах и во всем следовал иноческому уставу. Немного времени спустя, дяди блаженного Саввы помирились между собой, пришли к нему в монастырь и начали соблазнять его, советуя уйти из-за стен святой обители и, взяв себе жену, жить в отцовском имении. Но он, желая оставаться в доме Божием, а не жить в селениях грешников [6], и любя монастырскую жизнь более мирской, не послушался своих дядей и отверг их соблазнительное предложение:
— Как от змей, — говорил он, — убегаю я от тех, которые советуют мне сойти с пути Божия, ибо худые сообщества развращают добрые нравы (1 Кор.15:33), и боюсь навлечь на себя проклятие, которым Пророк проклинает уклоняющихся в разврат: «проклятых, уклоняющихся от заповедей Твоих» (ср. Псалом 118:21). С такими словами он отослал от себя дядей своих ни с чем, а сам стал подвизаться еще с большим усердием, умерщвляя свое тело трудами и воздержанием и порабощая его духу.
Когда был побежден сей змий, который имением и женитьбою соблазнял его уйти из обители, как из райского селения, — другой искуситель стал искушать святого — бес чревообъядения. Однажды, работая в монастырском саду, Савва увидел прекрасное яблоко, висящее на дереве; не утерпел он, сорвал яблоко и хотел съесть его раньше положенного времени и обычного благословения. Но, вспомнив, что сим плодом змий в раю ввел в грех первого человека (Быт., гл. 3), Савва удержался, не стал есть его и осуждал сам себя, говоря:
— Красив был для взора и приятен для вкуса и тот плод, который умертвил Адама.
И, бросив яблоко на землю, он растоптал его ногами, попирая с ним вместе и помысл свой и, более того, сокрушая главу бесу чревообъядения, — и дал себе обет не есть яблок всю жизнь. С тех пор он всякое плотское вожделение побеждал воздержанием, мало ел, мало спал, постоянно пребывал в трудах, и руки его простирались только на молитву, или на работу.
И вскоре святой, не смотря на свою юность, сравнялся добродетелью со всеми старцами, бывшими в том монастыре.
Случилось некогда одному из тамошней братии, который имел послушание печь хлебы, — промокнуть от дождя; а так как время было зимнее, солнце не светило, и ему негде было просушить одежду, то он положил ее в хлебную печь на дрова и забыл о ней. Немного времени спустя, братия собрались печь хлебы и затопили печь, не зная, что пекарь положил туда посушить одежду. Когда дрова уже сильно разгорелись, пекарь вспомнил о своей одежде и очень горевал о ней. Был тут и блаженный Савва: увидев печаль брата, он не подумал о себе и, осенив себя крестным знамением, вошел в топившуюся печь. И, о чудо! как некогда отроки в печи вавилонской не сгорели (Дан., гл. 3) по своей вере, так и отрок Савва за свою любовь к брату вышел из печи невредимым с нетронутой огнем одеждой брата в руках, и его собственная одежда также осталась неопаленной.
Братия, увидав сие чудо, ужаснулись, и говорили друг другу:
— Каков будет этот отрок в будущем, если он от юности уже сподобился от Бога такой благодати!
В том монастыре блаженный пробыл десять лет, восходя от силы в силу и от славы в славу. Потом захотелось ему пойти в Иерусалим поклониться святым местам и посетить отцов, живших там в окрестной пустыне, воспользоваться их беседою и найти там и себе место для пустынножительства. Он обратился к архимандриту с просьбой отпустить его в святой град с молитвой и благословением. Но тот не хотел его отпустить, говоря:
— Нехорошо тебе, такому юному, странствовать, лучше побудь на одном месте.
