И тут удача чуть было не отвернулась от смелого воина. Только что трясшийся от страха степняк за его спиной опомнился и изо всех сил огрел Слепца по спине щитом. От удара тот не устоял на ногах и рухнул - прямо под ноги коротышки, как раз бросившегося в атаку. Дерриотиец не успел подпрыгнуть и покатился кубарем, а Слепец вскочил и оказался лицом к лицу с его товарищем, длиннолицым человеком с квадратным подбородком. Тот торопился достать из ножен меч, и успел это сделать, но вот выставить его вперед и парировать удар уже не смог. Слепец схватился за левый край щита, вывернул его в сторону и вонзил меч в оголившийся бок, как раз между ремнями, стягивающими грудную и спинную пластины брони. Дерриотиец оскалил зубы, втягивая между ними воздух - будто бы прищемил палец. Он сделал тяжелый шаг в сторону, снявшись с острия меча, отвел прочь руку со щитом и поглядел на рану. Кровь яростно хлестала красным фонтанчиком, будто бы не хотела расставаться с лезвием. Степняк медленно упал на колени, а потом завалился набок. На земле он прикрыл рану щитом, поджал под себя ноги и в таком положении затих.
Его товарищи набросились на Слепца сразу вдвоем. Теперь в них тоже бушевал гнев, гнев за друзей, так неожиданно и глупо погибших в ничего не значащей схватке с недобитым врагом. Раздувающий багровые щеки коротышка скрестил меч со Слепцом, ловко поймал лезвие в выступ на гарде и мощным движением увел в сторону и вниз. Другой в это время ударил, метя в шею, чтобы срубить голову. Но Слепец неосознанным движением поднял левое плечо высоко вверх, и удар вражеского меча пришелся по наплечнику. Этот кусок металла был оторван и с силой припечатал своего хозяина по уху. В голове у Слепца зазвенело, и в тот же момент он увидел перед носом доски из потемневшего ясеня, скрепленного стальной полосой. Щит. Он заслонил разом весь белый свет и приложился к переносице, расплющивая ее, пронзая болью, острой, режущей. Встряхнув головой так резко, что едва не хрустнули позвонки, Слепец отшатнулся назад и почувствовал горячие капли, сбегающие по губам и подбородку. В носу горело, словно туда натолкали крапивы. Качаясь и пытаясь разглядеть хоть что-то за плавающими вокруг разноцветными пятнами, не имеющими к "внутреннему оку" никакого отношения, Слепец застыл на месте с опущенными руками, беззащитный и готовы умереть. Коротышка поднял меч, намереваясь раскроить ему череп.
Увлекшись, дерриотийцы не смотрели по сторонам и не заметили человека в заношенном кафтане, который бегом спустился на луг с западных холмов. В руках он держал крепкий щит с большим стальным шишаком посередине, и этим шишаком человек с разбегу стукнул коротышку. От неожиданности и силы толчка степняк выронил из рук оружие и отлетел далеко в сторону. Морин - а это был именно он - тут же повернулся и огрел по голове второго дерриотийца. Тот пытался защититься, выставив вверх меч, но этого оказалось недостаточно. Теперь он застыл на месте, оглушенный, трясущий головой. Слепец к тому времени смог прийти в себя и ударом сверху рассек врагу шею и ключицу. Коротышка, увидев смерть последнего своего товарища, поднялся и со всех ног бросился наутек. Никто не собирался его преследовать…
– Зачем ты явился? - жалобно спросил Слепец, утирая все еще сочащуюся из носа кровь тыльной стороной левой ладони. Вторая рука безжизненно висела вдоль тела, словно была поранена. Тяжесть меча оттягивала ее вниз, и острие касалось земли.
– Это вместо благодарности? - сокрушенно покачал головой Приставала. Говорил он с трудом, глотая звуки вместе с судорожно вдыхаемым воздухом. Пробежка далась ему нелегко. Он недоуменно поглядел на щит, накрепко зажатый в руках, словно видел его в первый раз, и вдруг с силой бросил в сторону.
– Мне не нужна моя жизнь, поэтому благодарить за ее спасение глупо, - сказал Слепец, уставившийся себе под ноги. - У меня ничего не вышло; армия, за которую я сражался, снова разбита и отступает, городу грозит захват… А мне… Я боюсь даже предположить, что может статься со мной, если я снова окажусь в руках Клозерга? Лишусь ног, языка, носа, ушей? Еще чего-нибудь? Одна мысль об этом повергает меня в трепет. Лучше смерть, чем позор и новые мучения…
– Быстро же ты сдался, - хмыкнул Морин. - Погоди, может, я спас не того человека? Больно не похож ты на того Слепца, что я знал. Хотя нет, вот они, злые прозрачные глазищи прозрачная штука на шее… Что с тобой стряслось?
– Поражение, вот что. Ты никогда не был королем, Морин, и не знаешь, каково это - терять сразу так много! Славу, государство, прежнюю жизнь… пальцы и глаза.
– Брось ты! Ни одна из этих потерь по настоящему тебя не сломила, иначе ты давно гнил бы где-нибудь на берегу Реки, или жил себе потихоньку в объятиях сердобольной женщины. Ты слишком силен! А сейчас не потерял вовсе ничего. Разве твоя армия разбита? Разве твой город готов пасть и превратиться в прах в руках неприятеля? Какое тебе дело до них?
Слепец быстро поднял голову и пронзил Приставалу холодным взглядом пронзительных глаз, в которых не было ни капли скорби и уныния.
– С каких это пор ты стал думать таким образом? Ты, укорявший меня за Фило, сейчас советуешь плюнуть на судьбу целого города?
– Ничего странного в этом нет, - Приставала пожал плечами и пнул валявшийся под ногами круглый шлем. - В тебе снова говорит великий герой, озабоченный судьбами мира. Тебе кажется, что ты один мог спасти его, но ничего не получилось, и потому на тебе лежит вина. А в чем собственно ты провинился перед Скалгером? В том, что заставил дать битву - но ведь им пришлось бы сражаться в любом случае! Пускай без тебя они оттянули бы неизбежное столкновение еще на пару месяцев, это решающей роли не играет.
– Я дал им надежду, но не смог превратить ее в реальность!
– Но, пока ты жив, еще не все потеряно.
Слепец пожевал губы и повернулся на запад, пронзая взглядом яростно сверкавших глаз клубы дыма и клочья тумана. Где-то там торжествовал Клусси. Он хохотал, задирая к небу клин седой бороды и упирая в позолоченные бронированные бока крепкие руки с пожелтевшими ногтями. Он был бы счастлив узнать, что ничтожный противник, с треском проигравший битву, убит каким-то простым солдатом посреди одного из многочисленных лугов. Крик ярости разнесся далеко вокруг - и руки Слепца обрели прежнюю силу. Он стал прыгать вокруг Морина, как свихнувшийся, и рубить мечом грязь у себя под ногами. Голубое лезвие с глухим стуком выворачивало наружу большие комья, липкие и жирные на глубине. Вскопав таким образом столько земли, что хватило бы на приличных размеров грядку, Слепец успокоился так же неожиданно, как и впал в безумство. Он воздел меч кверху и потряс им над своей головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
