Император наконец соизволил заметить его. У повелителя обитаемой Вселенной был баритон, и он прекрасно владел своим голосом: приветствие прозвучало как отторжение.
Барон низко поклонился и прошел вперед, остановившись, как полагалось, в десяти шагах от подножия трона.
— Я прибыл по вашему повелению, Ваше Величество.
— «По повелению..»! — фыркнула старуха.
— Оставьте, Преподобная Мать, — с укором сказал ей Император; впрочем, он улыбнулся, явно забавляясь замешательством барона. Затем монарх спросил: — Прежде всего скажите мне — куда вы отправили своего любимца, этого Суфира Хавата?
Барон оглянулся по сторонам, мысленно выругал себя за то, что явился сюда без охраны. Не то чтобы от его бойцов было много пользы при схватке с сардаукарами. И все-таки…
— Итак? — снова спросил Император.
— Он улетел уже пять дней назад, и все это время его здесь не было, Ваше Величество. — Барон бросил взгляд на агентов Гильдии. — Он должен был приземлиться на базе контрабандистов и попытаться внедриться в лагерь этого фрименского фанатика Муад'Диба.
— Невероятно! — воскликнул Император.
Рука ведьмы, похожая на птичью лапу, коснулась плеча Императора. Старуха склонилась к нему и что-то шепнула. Император кивнул.
— Вы сказали — пять дней, барон? Скажите, отчего вы не обеспокоились его отсутствием?
— Но я обеспокоен, Ваше Величество! Обеспокоен! Император, выжидая, продолжал в упор смотреть на барона. Преподобная Мать рассмеялась кудахтающим смешком.
— Я имею в виду, Ваше Величество, — пояснил барон, — что Хават все равно умрет через несколько часов. — И он объяснил все о латентном — остаточном — яде и о необходимости постоянно давать противоядие.
— Весьма умно придумано, барон, — похвалил Император. — Н-ну, а где же ваши племянники — Раббан и юный Фейд-Раута?
— Приближается буря, Ваше Величество, и я отправил их проверить периметр нашей обороны. На случай, если фримены попытаются атаковать под прикрытием песка.
— Периметр. — Император протянул слово так, словно оно было кислым на вкус. — Здесь, в котловине, буря будет не слишком сильной; а этот фрименский сброд не отважится напасть, пока здесь я и пять легионов моих сардаукаров!
— Конечно, Ваше Величество, — согласился барон. — Но даже излишняя осторожность вряд ли является серьезным проступком! Можно ли порицать за нее?
— Ахх-х… — протянул Император. — Порицать… Значит, я не вправе даже говорить о том, сколько времени отняла у меня эта бессмысленная суета вокруг Арракиса? О том, как сгинули в этой дыре почти все доходы КООАМ? О том, наконец, что мне пришлось отложить множество важных государственных и дворцовых дел, а часть из них — даже и отменить, и все из-за этой дурацкой истории?..
Барон, напуганный монаршим гневом, опустил глаза. Его раздражала мысль о переплете, в который он попал: один и связан по рукам и ногам Конвенцией и правилом «Диктум фамилиа»!
Он что, намерен убить меня? — думал барон. Он не посмеет! Слишком много свидетелей — на орбите следят за событиями все прочие Великие Дома, и они только и ждут повода как-нибудь урвать свою долю, воспользовавшись заварушкой на Арракисе!..
— Заложников хоть взяли? — проворчал Император.
— Бесполезно, Ваше Величество, — ответил барон. — Эти сумасшедшие фримены служат по каждому пленному погребальный обряд и затем уже считают его мертвым.
— Вот как? — удивился Император.
Барон разглядывал металлические стены селамлика и думал об окружавшем их гигантском шатре из веерола. Эта великанская конструкция говорила о таком безмерном богатстве, что сама мысль о нем ошеломляла даже барона. Он таскает за собой пажей и бесчисленных лакеев, своих женщин и их прислугу — парикмахеров, декораторов, прочих… всех этих прихлебателей императорского двора. Все здесь — и, как всегда, льстят и прислуживаются, интригуют и «разделяют тяготы войны» с Императором… а ему они нужны как свидетели истории. Чтобы увидели, как Император решит арракийский вопрос, а затем — слагали стихи о битвах и превозносили подвиги тех, кто будет в них ранен…
— Возможно, вы просто брали не тех заложников? — прервал его размышления Император.
Он что-то узнал, понял барон. Страх ледяным камнем лежал в его желудке. Мысль о еде — о еде! — была невыносимой. Но ощущение холодной, давящей тяжести было так похоже на голод, что он даже заворочался в своей сбруе силовой подвески, борясь с желанием приказать подать есть… Только вот кто бы тут стал исполнять его приказы?
— У вас нет никаких предположений относительно личности Муад'Диба? — спросил Император.
— Да наверняка какой-нибудь сумасшедший умма, — осторожно пожал плечами барон. — Фрименский. фанатик. Религиозный авантюрист… Вашему Величеству известно, что подобные плевелы часто вырастают на задворках цивилизованного мира…
Император быстро глянул на свою Правдовидицу и вновь повернулся к барону, буравя его недобрым угрюмым взглядом.
— И других сведений об этом Муад'Дибе у вас, значит, нет? — спросил он.
— Да просто какой-то сумасшедший, — буркнул барон. — Так фримены все ненормальные.
— Неужели?
— Его бойцы бросаются в бой с именем Муад'Диба. Женщины кидают в нас своих младенцев и затем сами бросаются на наши клинки, чтобы дать мужчинам шанс атаковать нас. У них нет… нет… они воюют не по правилам!
— Ах, даже так… — протянул Император, и барон ясно услышал насмешку в его голосе. — Н-ну, любезный барон, а удосужились ли вы обследовать южные полярные области Арракиса?
Барон, изумленный внезапной сменой темы, поднял глаза на Императора.
— Но… но, Ваше Величество, вам же известно — эти земли необитаемы, там хозяйничают бури и черви. В южных широтах даже Пряности нет!
— И, конечно, вам не приходилось слышать, что с меланж-лихтеров там замечали участки растительности?
— Такие сообщения время от времени поступают. По некоторым было предпринято расследование. Обнаружили несколько кустов и потеряли много орнитоптеров. Слишком дорогое удовольствие, Ваше Величество! Юг — не место для человека, там долго не выжить.
— Так-так. — Император щелкнул пальцами. За троном, слева, открылась дверь, и два сардаукара ввели девочку лет четырех. На ней была черная аба с откинутым капюшоном; из-за воротника выглядывали отстегнутые трубки и уплотнители дистикомба. Синие фрименские глаза сияли на круглом личике. Кажется, она совсем не боялась — зато барон, взглянув на ее лицо, отчего-то почувствовал себя очень неуютно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
