С вратами все было в порядке, но вместо комнаты в Эйанроде глазам Ранда предстал серый провал. И вдобавок врата казались уже, чем он помнил. Хуже того — он видел плетение этой серой завесы. Она была сплетена из саидин. Через Пустоту скользнула яростная мысль. Он не знал, что предпринять. Однако эта серая завеса легко могла оказаться ловушкой для шагнувшего во врата. Причем ловушкой, сплетенной одним из мужчин-Отрекшихся. Скорее всего, Асмодианом. Ведь, предав Ранда Отрекшимся, он, наверно, сможет вновь занять свое место среди них. Однако о том, чтобы остаться тут, не могло быть и речи. Только бы Авиенда вспомнила, как сплела врата в первый раз, — тогда она сумела бы открыть и другие; но раз не вспоминается, придется воспользоваться этими, ловушка они или нет.
На груди серого плаща одной из всадниц была эмблема: черный ворон на фоне одинокой башни. С ее сурового лица глядели темные глаза, которые буравами стремились вонзиться Ранду в череп. У второй, помоложе, пониже ростом и посветлее лицом, однако с более царственной осанкой, на зеленом плаще блестела серебром оленья голова. Мизинцы ее перчаток для верховой езды были неестественно длинными. Заметив бритые виски женщины, Ранд сообразил, что эти пальчики оканчиваются длинными, специально отращиваемыми ногтями, несомненно покрытыми лаком. И длинные ногти, и бритые виски — признаки шончанской знати. Солдаты с застывшими лицами стояли как одеревенелые, но за челюстями-забралом насекомоподобного офицерского шлема сверкали голубые глаза, а пальцы в латной перчатке корчились, тщетно стремясь добраться до меча.
Ранда не очень-то интересовали шончане, но дамани он не хотел тут оставлять. По крайней мере, он даст им шанс бежать. Пускай они смотрят на него будто на дикого зверя с оскаленными клыками, но они не по доброй воле стали пленницами, с которыми обращаются немногим лучше, чем с домашними животными. Ранд коснулся ошейника ближайшей дамани, и его будто ударили рука онемела чуть не по локоть; Пустота на миг дрогнула, и через него хлестнула саидин — точно буран, только в тысячу крат сильнее. От прикосновения Ранда к ошейнику дамани забилась в конвульсиях, закричала, ее короткие, пшеничного цвета волосы мотались из стороны в сторону, а соединенная с ней сул'дам захрипела, покрывшись мертвенной бледностью. Не удержи их оковы Воздуха, обе рухнули бы наземь.
— Попробуй ты, — сказал Ранд Авиенде, растирая и разминая руку. — Должно быть, женщина может без опаски касаться этой штуки. Я не знаю, как она расстегивается. — Ошейник выглядел цельным, непонятно как, без швов и пайки, соединенным с привязью и браслетом. — Но раз его надели, значит, есть способ и снять.
С вратами что-то произошло, и несколько лишних мгновений значения не имеют. Неужели это Асмодиан?
Авиенда покачала головой, но принялась ощупывать ошейник второй женщины.
— Стой спокойно, — буркнула девушка, когда дамани, бледная девушка лет шестнадцати-семнадцати, попыталась отдернуться. Если на Ранда женщины в ошейниках глядели, как на дикого зверя, то на Авиенду уставились, точно на оживший ночной кошмар.
— Она — марат'дамани, — взвыла девушка. — Спасите Сэри, госпожа! Пожалуйста, госпожа! Спасите Сэри!
Другая дамани, постарше, годящаяся первой в матери, неудержимо зарыдала. Невесть по какой причине Авиенда ожгла Ранда сердитым взглядом, потом посмотрела на девушку и, зло бурча себе под нос, продолжала возиться с ошейником.
— Это он, леди Морса, — вдруг негромко заговорила сул'дам, обращаясь к старшей дамани. Произношение было протяжным, немного невнятным — Ранд понимал ее с трудом. — Я достаточно долго носила браслет и могу сказать: эта марат'дамани заблокировала Джайни, не более того.
Морса не удивилась. Когда она устремила взор на Ранда, в ее голубых глазах вспыхнул ужас. Она его узнала. Объяснение этому могло быть лишь одно.
— Вы были в Фалме, — сказал Ранд. Если войти во врата первым, Авиенда, пусть лишь на мгновение, останется сзади.
— Да, была. — Знатная шончанка была на грани обморока, но ее тягучий, невнятный голос был преисполнен холодности и властности. — Я видела и тебя, и то, что ты сделал.
— Смотрите, чтоб я тут такого же не сотворил. Не мешайте мне, и я оставлю вас в покое. — Авиенду нельзя посылать впереди себя — Свет знает куда. Не будь эмоции столь далеки, Ранд бы поморщился, глядя, как недовольно кривится Авиенда, трудясь над ошейником. Во врата им придется войти вместе, и надо быть готовыми ко всему.
— Леди Морса, многое из того, что случилось в землях великого Ястребиного Крыла, держится в тайне, — промолвила женщина с суровым лицом. На Морсу она смотрела теперь столь же безжалостным взглядом, как до того на Ранда. — Ходят слухи, что Непобедимая армия вкусила горечь поражения.
— Ныне ты ищешь истину в слухах, Джалиндин? — язвительно спросила Морса. — Взыскующий лучше всех обязан знать, когда необходимо хранить молчание. Императрица воспретила заговаривать о Коринне, пока о том сама вновь не заведет речи. Если ты — или я — позволим себе зайти так далеко, чтобы назвать город, где высадился тот экспедиционный корпус, нам вырвут языки. Вероятно, тебе по душе оказаться безъязыкой в Башне Воронов? Тогда даже Слухачи твоей мольбы о пощаде не услышат и не обратят внимания на твои вопли.
В лучшем случае из всего разговора Ранд понял два слова из трех, и не странный акцент был тому виной. Жаль, что у него нет времени послушать Коринне. Возвращение. Так шончане в Фалме называли свою попытку захватить страны за Океаном Арит, ту землю, где жил Ранд; они считали эти земли своими по праву. Прочее — Взыскующий, Слухачи, Башня Воронов — оставалось загадкой. Но, по всей видимости, Возвращение отозвано — по крайней мере, в настоящее время. Это стоило знать.
А врата уменьшались. Может быть, стали на палец уже, чем несколько мгновений назад. Закрыться им не позволял поставленный Рандом распор: как только Авиенда распустила свое плетение, врата начали смыкаться, они и сейчас стремились захлопнуться.
— Быстрее, — сказал он Авиенде, и та кинула на него весьма «терпеливый» взгляд — все равно что булыжником между глаз звезданула.
— Я стараюсь, Ранд ал'Тор, — ответила она, продолжая мудрить с ошейником.
По щекам Сэри катились слезы, она беспрерывно глухо стонала, словно айилка намеревалась ей горло перерезать.
— Ты едва не убил тех двух, да и себя заодно, быть может. Когда ты притронулся к тому ошейнику, я почувствовала, как в обеих женщин дико хлынула Сила. Так что предоставь мне этим заниматься, и если сумею, то я все сделаю. — Бормоча проклятия, Авиенда взялась за ошейник сбоку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
