Естественно, что все остальные персонажи романа, втянутые в могучий водоворот рудинского красноречия, раздраженные или опьяненные им, беспрестанно говорят на страницах романа. Они то спорят с Рудиным, то говорят между собою о нем, то размышляют о Рудине. Даже сдерженная и молчаливая по характеру Наталья перенимает у Рудина его красноречие. «До знакомства с Рудиным, — говорит Тургенев о своей героине, — она никогда бы не произнесла такой длинной речи и с таким жаром» (76).
Главы I и II посвящены целиком характеристикам второстепенных персонажей (Дарья Михайловна, Липина, Волынцев, Лежнев, Пигасов, Пандалевский, Басистов, m‑lle Boncourt) и взаимоотношениям их между собою. Глава IV знакомит читателя с предысторией взаимоотношений Рудина с Лежневым («… я его любил, любил, как друга… но потом, вследствие различных недоразумений… мы расстались, и расстались, кажется, навсегда», 48–49). В главе V Лежнев рассказывает Липиной историю молодости Рудина. Глава VI начинается фразой: «Прошло два месяца слишком» — и характеризует на первых двух страницах события этих двух месяцев, без чего дальнейшее движение фабулы было бы недостаточно оправданным. Конец той же главы, излагая содержание второй беседы Лежнева с Липиной о Рудине, еще раз, подробнее, воспроизводит университетскую молодость героя, его роль в кружке Покорского и самую обстановку этого кружка, историю дружбы и разрыва Лежнева с Руди- ным. Глава XII, время действия которой происходит по истечении двух лет после отъезда героя из усадьбы Ласунской, знакомит читателя, по рассказам Басистова, Пигасова и Лежнева, с рядом других эпизодов из жизни Рудина. В дальнейшем в той же главе на сцене появляется и сам герой в типичной для него роли «вечного скитальца», в самом облике которого запечатлены рузрушительные следы времени, проведенного им в этих скитаниях. В эпилоге романа еще более подряхлевший Рудин, встретившись на постоялом дворе с Лежневым, рассказывает ему историю своих многолетних скитаний, еще глубже раскрывающих характер героя. А в заключительной части эпилога читатель в последний раз встречается с Дмитрием Рудиным, чтобы стать свидетелем его героической гибели на баррикадах восставшего Парижа.
Таким образом, собственно любовный сюжет «Рудина», композиционно представляющий собою как бы ствол всего произведения, обрастает в романе многочисленными ответвлениями из обрамляющих и вставных эпизодов. Благодаря этому роман охватывает историю всей жизни героя, от его детства до его героической смерти на баррикаде, раскрывая образ Дмитрия Рудина в его взаимоотношениях со многими людьми, в различной обстановке, в свете самых различных событий.
Сюжетная завязка «Рудина» дана в главе III, где рассказано о впечатлении, произведенном героем на Наталью. Уже в день своего появления в доме Ласунских герой сумел заставить «кипеть» голову юной героини произведения, а «молодая голова недолго кипит одна» (60).
Так же сжаты в «Рудине» и последующие перипетии главной сюжетной линии романа. Уже на второй день «Наталья слегка покраснела при встрече с Рудиным», и «сердце у ней билось» (51). Вечером того же дня Наталья, после своего первого разговора с героем, «не отходила от матери и то задумывалась, то принималась за работу» (54), так что влюбленный в нее и симпатичный ей до этого Волынцев почувствовал, что Наталья от него «отдаляется». Следующая, VI глава, как указывалось, начинается фразой: «Прошло два месяца слишком», но события этух двух месяцев автором не излагаются, читателю сообщается лишь общий их результат: «Пе как девочка болтала Наталья с Рудиным: она жадно внимала его речам, она старалась вникнуть в их значение, она повергала на суд его свои мысли, свои сомнения; он был ее наставником, ее вождем» (59). Непосредственно за этим следует разговор героев о трагическом значении любви, разговор, во время которого Рудин сравнивает себя с дубом, на котором старые листья отпадают с рождением новых. После этого разговора Наталья, оставшись одна, «долго размышляла о последних словах Рудина и вдруг сжала руки и горько заплакала» (62).
Дальнейшее развитие действия заключено в тесные рамки всего двух свиданий, происходящих на протяжении одного следующего дня (гл. VII). На первом, утреннем свидании Рудин неожиданно для себя самого вырывает у Натальи признание, что хотя она и не любит Волынцева, но сердце ее не спокойно. Ночное свидание того же дня представляет кульминацию романа. Оно завершается признанием Натальи: — «Знайте же… я буду ваша» (82).
В последующую краткую, но предельно напряженную сцену объяснения и разрыва Рудина с Натальей укладывается, по существу, вся раз вязка романа. Лишь отголоском этой сцены являются последующие эпизоды прощания Рудина (гл. X‑XI).
Композиционная роль второстепенных персонажей в романе заключается в том, что каждый из них помогает читателю с той или другой стороны понять и оценить фигуру главного героя. С момента первого появления в салоне Ласунской вплоть до отъезда Рудин является в романе притягательным центром для одних и отталкивает от себя других. Ни одного человека из окружающих его людей он не оставляет к себе равнодушным. Басистов и Александра Павловна Липина, увлеченные Руди- ным с первых его слов, до конца романа остаются верными его защитниками, Пигасов и Волынцев — его непримиримыми антиподами. Лежнев от старой неприязни к своему бывшему другу и учителю переходит к оправданию его в конце. Дарья Михайловна Ласунская делает Рудина своим «фаворитом», но в конце концов, «даже не бросает, а просто роняет» его, «как перчатку после бала» (104). Пандалевский сначала завидует «ловкости» Рудина и натравливает на него его противников, вроде Пигасова, позднее же предает Рудина своей госпоже. За исключением первых двух глав экспозиционного характера и начала главы VI, где бегло очерчены характеры и кратко изложены биографии Пигасова, Дарьи Михайловны Ласунской, Натальи и Пандалевского, все остальные отступления в романе касаются личности Рудина (рассказы Лежнева о Рудине и его роли в кружке Покорского). Эпилог и предшествующая ему глава XII раскрывают дальнейшую жизненную судьбу Рудина после событий, изображенных в романе, и помогают читателю произнести окончательный, обобщающий приговор над Рудиным как человеком и общественным деятелем.
Важнейшей особенностью тургеневской романистики, определившейся уже в «Рудине», является метод, применяемый писателем для раскрытия психологии персонажей.
Обобщая свой творческой опыт, Тургенев, за год до смерти, 10 сентября 1882 года, писал Я. Г1. Полонскому из Буживаля: «… кто все детали передает — пропал; надо уметь схватывать одни характеристические детали. В этом одном и состоит талант и даже то, что называется творчеством».[693] А Л. Н. Толстой в письме к А. А. Фету от 10–12 мая 1866 года писал о советах, данных ему Тургеневым: «… мнение Тургенева о том, что нельзя на 10 страницах описывать, как NN положила руку, мне очень помогло, и я надеюсь избежать этого греха в будущем».[694] Уже в «Рудине» психологическое состояние персонажей раскрывается автором прежде всего средствами именно «характеристической детали». Тургенев стремился не допускать в своих романах то, в чем видел недостаток произведений молодого Толстого: если тургеневская героиня «положила руку» или сделала другой жест, автору вместо толстовских «10 страниц» оказывается достаточным нескольких строк, чтобы с помощью одной характеристической детали раскрыть часто сложнейшие переживания своих персонажей.
Первую часть главы VI «Рудина» романист заключает сценой, занимающей всего шесть строк; здесь появляются и те «руки», которые, по замечанию Тургенева, «нельзя на 10 страницах описывать»: «Долго сидела она в недоумении на своей кроватке, долго размышляла о последних словах Рудина и вдруг сжала руки и горько заплакала. О чем она плакала — бог ведает! Она сама не знала, отчего у ней так внезапно по лились слезы. Она утирала их, но они бежали вновь, как вода из давно накопившегося родника» (62).
Приведенная сцена представляет замечательный образец того вида психологического анализа состояния человеческой души, воспользоваться которым молодой Тургенев призывал в своей рецензии автора «Бедной невесты». Романист не рассказывает, что именно переживает его героиня. Наталья и «сама не знала», почему она плачет. Писатель, показывает нам лишь те внешние признаки ее душевного смятения, которые можно наблюдать со стороны: долгую задумчивую неподвижность, внезапно сжатые руки, неожиданные неиссякаемые слезы, похожие на воду «давно накопившегося родника». И по — тургеневски знаменательно, что именно последнее, такое не навязчивое в своей естественной выразительности сравнение представляет ту «характеристическую деталь», которая дает верный ключ к пониманию всего, что происходит в эту минуту с Натальей. Как ни внезапно движение «сжавшихся рук» и как ни странны для самой героини внезапно хлынувшие из ее глаз слезы, всё это — конечный результат того, что «давно накопилось» в душе молодой девушки в процессе ее общения с Рудиным: его признания в «усталости» (52); его сравнения себя с «яблоней», которая нуждается в «подпорке», чтобы не сломиться «от тяжести и множества своих собственных плодов» (60); сделанное им уподобление любви дубу, на котором «старые листья только тогда отпадают, когда молодые начнут пробиваться» (62). Именно об этом рудинском сравнении подумала Наталья, перед тем как неожиданно заплакала. То, что «давно накопилось» в «кипящей голове» Натальи, под влиянием последних интимных намеков Рудина вышло наружу, переполнило ее сердце, заставило хлынуть из глаз молодой девушки внезапные, ей самой не понятные слезы молодой, еще не осознавшей своего рождения любви.
