— О моих шансах на успех. Как ты думаешь, смогу ли я восстановить Образ?
Он медленно приблизился ко мне, остановился и положил правую руку мне на плечо, левой при этом приподняв свой посох, который качнулся, и его голубой свет вспыхнул примерно в футе от моего лица, но ни малейшего жара я не ощутил. Старик смотрел мне прямо в глаза.
— Да, ты изменился, — промолвил он наконец.
— Достаточно ли, — спросил я, — чтобы выполнить эту задачу?
Дворкин отвернулся.
— Возможно, попробовать стоит. Даже если мы обречены на неудачу.
— Ты поможешь мне?
— Не знаю, — ответил он, — буду ли я в состоянии. То, что происходит с моими чувствами, с моими мыслями... безумие то накатывает, то отступает... Даже сейчас я чувствую, что не в состоянии полностью контролировать себя. Может быть, я слишком взволнован? Нет... лучше нам вернуться назад, в пещеру...
У себя за спиной я услышал звяканье цепи. Обернувшись, я увидел грифона; голова его медленно покачивалась из стороны в сторону справа налево, хвост — слева направо, раздвоенный язык мелькал в воздухе. Он начал описывать вокруг нас круги, потом остановился, оказавшись между Дворкином и Образом.
— Он знает, — сказал Дворкин. — Он способен чувствовать, когда я начинаю меняться. Он ни за что не подпустит меня даже близко к Образу... Хороший Виксер. Ладно, возвращаемся. Все в порядке, Виксер... Пойдем, Корвин.
Мы двинулись по направлению к пещере, Виксер следовал за нами, при каждом шаге позвякивая цепью.
— Камень, — вдруг вспомнил я, — Камень Правосудия... ты говоришь, он необходим, чтобы восстановить Путь?
— Да, — ответил Дворкин. — Камень необходимо пронести по всему Образу, с его помощью восстанавливая исходный узор в тех местах, где произошли разрушения. Это, однако, может сделать только тот, кто настроен на Камень.
— Я на него настроен.
— Как это ты сумел? — спросил Дворкин, резко останавливаясь.
Виксер покашлял у нас за спиной, и мы двинулись дальше.
— Я последовал твоим письменным указаниям; и еще Эрик кое-что успел рассказать мне, — сказал я. — Я взял Камень в середину Образа и с его помощью спроектировал самого себя внутрь. И все удалось.
— Понятно, — пробормотал Дворкин. — А как ты его получил?
— Мне передал его Эрик, умирая.
Мы вошли в пещеру.
— Камень и сейчас у тебя?
— Нет, я был вынужден спрятать его в Тени.
— Я очень советую тебе поскорее принести его сюда или же, по крайней мере, во дворец. Его лучше хранить ближе к центру всех вещей.
— Почему?
— Он может значительно исказить мир Теней, если слишком долго находится там.
— Каким образом?
— Заранее сказать невозможно. Это полностью зависит от окружения.
Мы свернули за угол, все дальше уходя во тьму.
— Но мне непонятно вот что: когда долго носишь Камень, то время начинает словно замедляться вокруг тебя. Фиона предупреждала меня, что это опасно, но не смогла ответить почему.
— Это означает, что ты достиг пределов своего собственного жизненного пространства, что твоя энергия в ближайшем будущем будет исчерпана полностью и ты погибнешь, если очень быстро кое-что не предпримешь.
— Что же именно?
— Не начнешь черпать силы из самого Образа — из Про-Образа внутри Камня.
— И как это сделать?
— Ты должен сдаться Камню Правосудия, отдаться на его милость, освободить себя, стереть собственную личность, уничтожить границы, отделяющие тебя от всего остального.
— Звучит так, будто это практически невозможно.
— Нет, это возможно, и это единственный способ.
Я покачал головой. Мы прошли еще немного и наконец оказались у той огромной двери. Дворкин выпустил из рук посох, прислонив его к стене. Мы вошли, и он тщательно запер дверь. Виксер к двери подходить не стал.
— Теперь тебе следует поскорее уходить отсюда, — сказал Дворкин.
— Но мне еще о стольком нужно спросить тебя и столько тебе поведать!
— Нет, мысли мои уже путаются, и твои слова будут потрачены впустую. Приходи завтра ночью, или послезавтра, или послепослезавтра. А теперь скорее! Уходи!
— К чему такая спешка?
— Я могу стать для тебя опасным, когда со мной произойдет перемена. Сейчас я сдерживаюсь, но ценой огромных усилий. Убирайся же!
— Я не знаю... То есть я знаю, как попасть сюда, но отсюда...
— На столе в соседней комнате полно Козырей. Возьми свечу и убирайся, куда угодно, только поскорее!
Я хотел было возразить, что, дескать, ничего не боюсь и вряд ли он сможет осуществить надо мной какое-нибудь физическое насилие, когда его черты вдруг начали расплываться, как тающий воск, и Дворкин вдруг показался мне значительно выше, чем был всегда, и с куда более длинными ногами и руками. Схватив свечу, я выбежал из комнаты, ощущая внезапный озноб.
...Я бросился прямо к столу и рывком выдвинул ящик: Козыри лежали россыпью внутри. Тут я услышал шаги, и нечто вошло в комнату за мной следом, остановившись у меня за спиной. Шаги не были похожи на человеческие. Я не оглянулся и продолжал рассматривать карты. Одна из них лежала сверху. Изображенный на ней пейзаж был мне абсолютно не знаком, однако я тут же открыл свой разум и потянулся туда, где виднелся какой-то горный хребет, странное полосатое небо, горстка звезд где-то слева... Карта при моем прикосновении становилась то горячей, то холодной на ощупь; потом мне показалось, что прямо с нее дует сильный ветер, и картинка каким-то образом начала меняться под воздействием этого ветра.
Прямо у меня из-за спины донесся сильно искаженный, однако все еще узнаваемый голос Дворкина:
— Глупец! Ты выбрал роковой для себя край!
Огромная когтистая рука — черная, в складках кожи и наростах — протянулась через мое плечо, словно желая вырвать у меня карту. Однако пейзаж передо мной уже открылся мне навстречу, и я бросился туда, в эту страну, одновременно понимая, что мне удалось спастись. Потом я замер и постоял совершенно неподвижно, чтобы дать себе привыкнуть к новому окружению.
Я знал. Осколки легенд, обрвыки семейных сплетен, общее ощущение, которое охватило меня – я точно знал, куда попал. Сомнений не оставалось: я смотрел на Двор Хаоса.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Куда теперь? Ощущения — вещь и вообще-то ненадежная, а сейчас нервы мои были натянуты до предела. Скала, на которой я стоял... на взгляд она походила на асфальт в жаркий полдень: оседала, шла волнами, хотя ступни мои стояли на ней совершенно неподвижно. И невозможно было определить, какого же она все-таки цвета. Скала пульсировала и вспыхивала пятнами, точно шкура игуаны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
