– Двойняшки, у нас кое-что неладно. Надо разобраться. АЯ, ТЕРМИТ.
Мы снова оказались на Термитной террасе. Я, дыша, как йог, старался сосредоточиться, пока Дити объясняла им, что на том месте, где мы не обнаружили воронки, стоял наш бывший дом, но это не может быть то самое место.
– Послушайте, дорогие мои, – сказал я. – Этого нельзя так оставить. Но мы можем сейчас же отвезти вас обратно в Парк. Хотите домой?
Они, как обычно, беззвучно посоветовались.
– Мы останемся с вами…
– …Наш брат непременно бы остался. Мы остаемся.
– Спасибо. Поехали. АЯ, ДОМОЙ, АЯ, ПРЫГ.
Воронки по-прежнему не было. Я велел Ае перейти в крейсерский полет.
– Карту на экран, Ая. Измени масштаб – мне надо, чтобы там поместились Гнездышко и университетский городок. Дити, рассчитай кратчайшее расстояние до городка. До моего, не твоего в Логане.
– И считать не надо. Восемьсот пятьдесят шесть километров.
– Ая?
– Не спорь с Дити, хозяин.
– Курс на городок, Ая. Смещение, Дити.
– Установлено.
– Выполняй.
Теперь мне пришлось держать ухо востро – я втиснулся в поток машин над городом на запретной высоте, на неразрешенном курсе и так далее. Не обращая внимания на вызовы полиции, я приблизился к городку. Все выглядело как обычно. Я развернулся и завис над домом Шельмы – которого не оказалось на месте: там стоял какой-то другой дом. Стоянка для машин была не асфальтирована. И к тому же двухсотлетние дубы нельзя вырастить за семь недель.
С заднего сиденья не доносилось ни звука. С правого тоже. Я заставил себя взглянуть вправо.
Дити была все еще тут, и я перевел дух. Она вела себя так, как во всех критических ситуациях: лицо без всякого выражения и полное молчание, пока ей не будет что сказать, кроме пустой болтовни. Ко мне привязался дорожный полицейский, приказывая следовать за ним и приземлиться, поэтому я велел Ае прыгнуть и потом спикировал на то место, где когда-то жил сам. Найти его было нетрудно: те же знакомые перекрестки, торговый центр по соседству и пресвитерианская церковь напротив дома, где я снимал квартиру. Только это оказался не тот дом – этот был трехэтажный и с внутренним двориком.
Я четыре раза подряд велел Ае прыгнуть.
– Дити, хочешь взглянуть на Логан?
– Нет, Зебадия. Я прекрасно знаю местность, где жила тетя Хильда, этого мне достаточно. Дом не ее, бассейна нет, а на месте стоянки, где взорвали наш «бьюик», теперь парк с большими деревьями. Думаю, что ты знаешь местность, где жил, не хуже.
– Может, приземлимся и добавим к нашей коллекции еще один «Всемирный Альманах»?
– Если хочешь. Мне он не нужен.
– Вряд ли это того стоит. Скажи-ка мне – как тебе нравится быть стертой с лица Земли? Вычеркнутой? Похеренной? Выкинутой из списка действующих лиц?
– Никак, потому что я не стерта и не вычеркнута. Я живая и настоящая!
Я оглянулся. Да, Лаз и Лор были все еще там и сидели тихо.
– АЯ, НАЗАД!
Это было действительно очень похоже на наше «мертвое море». Остатков орнитоптера полковника Мерзоновского я не заметил. Если только здесь не случилось хорошего наводнения – во что я не верил, – значит, кто-то побывал тут и убрал сгоревший остов. Я велел Ае прыгнуть и лечь на курс поиска. Мне показалось, что на северо-востоке что-то блеснуло. Я велел ей снова прыгнуть. Город. Еще через несколько мгновений я увидел две башни. Мы направились к ним.
– Дити, а как ты думаешь, та, другая Дея Торис сейчас дома?
– Зебадия, у меня нет ни малейшего желания это выяснять. Но я хотела бы подлететь поближе и убедиться, что это действительно сдвоенные башни Гелиума. А может быть, увидеть зеленого человечка. Или что-нибудь в этом роде.
– Обойдемся. АЯ, ПЛАЦ.
– Нет программы.
– Хм-м-м… Ая, у тебя в постоянной памяти есть карта Марса-десять, где показаны территории, занятые русскими и британцами? Выведи на экран.
– Нет программы.
– АЯ, ТЕРМИТ.
Термитная Терраса была все еще на своем месте.
– АЯ ПЛУТИШКА, МОРИН. Выполняй. Открой дверцы.
В тот момент, когда мы захлопнули дверцы перед стартом, Гамадриада начала поворачивать голову к нам; она все еще поворачивала голову, когда дверцы открылись. Я отстегнулся и спросил:
– Эй вы, сзади, живы?
– Да, Зеб и Дити, и спасибо вам, только…
– …Нам можно об этом рассказывать или…
– …Или это секрет-три-креста-и-могила?
– Думаю, это не имеет значения. Вам все равно никто не поверит.
Мама Гамадриада встала у моей дверцы, улыбнулась всем и сказала:
– Разрешите проводить вас в ваши апартаменты в вашем доме. Их выбирала Тамара, вы можете попросить другие. Недавно мы пристроили северное крыло, теперь места хватает. Девушки, сегодня вечером торжественный прием. Одежда парадная.
Я понял, что все эти загадочные исчезновения меня не слишком волнуют.
Мы были дома.
Глава 48
Эпилог
– Джубал[68], вы оказываете на людей дурное влияние. – Услышать это от вас, Лейф, – неплохой комплимент. Но это мне кое о чем напомнило. Первая! Прошу извинения, это всего на несколько минут.
– Наш дом – ваш дом, – ответил Лазарус. Он прикрыл глаза, и кресло, в котором он сидел, откинулось назад.
– Благодарю вас, сэр. Рабочее название – «Дядюшка Тобайяс». Начало: «Дядюшку Тобайяса мы держали в ведре». – Джубал Харшоу остановился. – Где все эти девчонки? Первая!
– Я сейчас первая, – отозвался женский голос, шедший, казалось, ниоткуда. – Говорите быстрее, я уже на три абзаца впереди. Вы же отпустили девушек в отпуск – и Энн, и Мириам, и Доркас. Их тут нет.
– Никого я не отпускал. Я сказал Энн, что не собираюсь работать, но…
– «Но если мне понадобится секретарша, – подхватила Афина, в точности подражая голосу Харшоу, – то я надеюсь, что кто-нибудь окажется поблизости». Поблизости оказалась я, я всегда поблизости.
– Когда я в доме. Но я мог быть и на улице.
– Скажи ему, папаша, – ответила Афина. – Хватит притворяться, все равно ведь не спишь.
Лазарус приоткрыл один глаз.
– Эту штуку устроил Джейк, когда у нас появилось слишком много детишек и за ними стало невозможно уследить. Маяк, который включает Афина. Очень удобно присматривать за детьми и полезно, когда в доме есть гости, которые могут заблудиться. Все сверхмикроминиатюризовано, никто ничего не замечает.
– Лейф, вы хотите сказать, что на мне поставлена метка? – возмутился Харшоу.
– Не на вас, а внутри, и совершенно незаметная.
– Лейф, я удивлен. Я думал, вы считаете недопустимым подглядывать.
– За собой – конечно, за другими – не всегда: таким способом я раз девять спасал свою шкуру. А вы считаете, что я вмешался в вашу частную жизнь? Скажите, в чем состоит вмешательство, я все исправлю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
