— Это я, господин офицер.
Метнув взбешенный взгляд в сторону дверного проема, наш герой увидел молодого сержанта-лётчика, одетого в чёрную униформу с серебряными пуговицами в виде клыков вепря. На груди красовались несколько боевых медалей «За храбрость» и парадные нашивки в виде узоров шаманских отметин. Сам молодой солдат был статен и горд: ровная осанка, твёрдый взгляд, невозмутимое лицо — все это подчеркивало тот факт, что воин был если не первым в рядах лучших, то уж точно не последним. На жёстком зеленокожем лице виднелись боевые шрамы, полученные в ходе боевых действий на орбите Мордорина. Шорган медленно подошёл к сержанту и принялся осматривать его с ног до головы. Поймав в поле зрения черные в маленькую белую крапинку погоны на мундире, наш герой посмотрел в глаза сержанта и строгим голосом спросил:
— Летчик?
— Так точно, господин офицер, — отчеканил Оргальд, вытянувшись перед строгим отцом. — Шестьсот семидесятый истребительный полк, командир шестого звена.
— Как давно знаком с моей дочерью?
— Четыре дня, три часа, пятнадцать минут, — летчик бросил взгляд на часы, — тридцать шесть секунд, господин офицер.
Шорган закивал головой. Оранда и Берильда с напряжением продолжали смотреть на мужчин. Наш герой продолжил расспрос:
— При каких обстоятельствах познакомились?
— Господин офицер, — начал рапорт Оргальд, — четырнадцатого июля в пятнадцать сорок две мой звездолет потерпел крушение возле Вашего дома. Меня зажало обломками, что воспрепятствовало срочной эвакуации. Ваша дочь оказалась рядом по счастливой случайности и позвала на помощь. Я обязан ей жизнью, господин офицер.
— Любишь её? — все с таким же строгим тоном спросил Шорган, продолжая смотреть в глаза гостя.
— Люблю, господин офицер, — ответил Оргальд.
— А ты? — Шорган обратился к Берильде, испуганно глядевшую на отца из-за спины матери. — Любишь его?
— Да, — уверенно ответила дочь, гордо вскинув голову. Шорган нахмурился. Все присутствовавшие притихли, ожидая ответа главы семьи. Герой Союза вновь взглянул на Оргальда, все также продолжавшего стоять в стойке «смирно». Напряжение окутало комнату вязкой паутиной. Все понимали значимость слова отца дочери: именно оно было решающим для утверждения будущей помолвки. Наконец, наш герой усмехнулся и строго приказал суженому Берильды:
— Ну смотри, если у кострища назад побежать вздумаешь, лучше не останавливайся! И чтоб ни один волос с её головы не упал! Я лично прослежу за этим.
— Папа! — радостно воскликнула дочь Шоргана и принялась восхищенно, с безумной девчачьей радостью обнимать раскатисто засмеявшегося отца.
— Вот голова деревянная! — воскликнула Оранда, скрывая нахлынувшую радость безобидными упреками. — Ты меня так до могилы доведешь! Мне еще, между прочим, внуков нянчить! Ух, огрела бы я тебя сковородкой как следует! Проказник! Солдафон!
— Спасибо, господин офицер, — радостно сказал Оргальд, отдав честь счастливому главе семейства. — Обещаю — я не брошу Вашу дочь.
— Полно формальностей, Оргальд, — усмехнулся офицер и, убрав руку будущего суженого от фуражки, крепко пожал её. — Мы теперь с тобой далеко не чужие люди.
— Ой и напугали вы меня, мальчишки! — засмеялась Оранда, обнимая счастливую дочь. — За это я вас сейчас до смерти накормлю. А ну-ка — марш к столу! Оранда, садись рядом с Оргальдом, а я уж с этим шутником отмучаюсь.
— Папа, я даже не знаю, как отблагодарить тебя… — застенчиво обратилась к Шоргану Берильда, весело наблюдая за творившейся около стола суетой.
— Золотце, — ласково обратился к своей дочке Герой Союза, — самая главная благодарность для меня — это твоё счастье. Я всегда хотел, чтобы ты была счастлива замужем. Я всегда хотел, чтобы рядом с тобой был тот, с которым ты бы чувствовала себя, как за каменной стеной. Оргальд — как раз тот, кто тебе нужен. Твоё сердце не ошиблось.
— Ну, долго мне ещё вас ждать? — возмущённо воскликнула Оранда, накладывая салат суженому Берильды. — Шорган, сейчас же всё остынет!
— Идём, идём! — засмеялся бравый вояка и, проводив дочку до места рядом с будущим женихом, уселся во главе стола.
Дом окутала праздничная суета, заполонившая каждый уголок большого, просторного дома. Шорган еле сдерживал себя от смеха, когда вслушивался в бесконтрольный словесный понос своей жены, без умолку твердившей о планах заказать ресторан, пригласить всех родственников (о некоторых Шорган слышал в первый раз), сшить платье, арендовать робота-фотографа, шикарный транспорт, и столь же быстро хмурился, подсчитывая расходы на организацию этого торжества. Но это все были мелочи: бравый офицер был счастлив вновь оказаться в тёплом кругу своей семьи и был уверен в том, что следующий день будет только лучше прежнего. Теперь, когда «он прошёл все бои и войны», его «любимый город мог спать спокойно» и «видеть сны», и «зеленеть среди весны».
* * *
Что ж, дорогой читатель, теперь пришло время рассказать о главном герое этого долгого повествования. После церемонии награждения лис отметил победу в душевной компании своих верных друзей, а затем проводил каждого из них до космопортов. Естественно, он дал огромное количество обещаний Шоргану, Айнону и Норвину встречаться каждый год на Кладбище Героев Прошедших Эпох и поминать тех, кому было не суждено вернуться с войны, но в душе понимал, что часто видеться с ними ему не придется. Его друзья по несчастью — Форт, Эрарт, Фултон, Неор и Порнет — в память о всех, кто сгинул в пожаре ушедшей войны, организовали собственную музыкальную группу и с той поры выступали на множествах концертов на годовщины победы в Великой войне. Их песни очень часто крутили по волнам информационных станций, особенно такие, как: «Я вернулся, я пришел», «Под небесами Хаидогена, в степях Гилроера…», «Пересмешница», «Над танком багр реет…» и многие, многие другие. В том числе, в их репертуар входили и песни предков из ушедших времен. Они стали довольно-таки популярными, и вскоре их песни услышала вся галактика.
Лис, как ни странно, не пожелал присоединиться к ним: ещё слишком сильна была боль утраты своего самого лучшего друга, который так быстро испарился из его жизни. Наш рыжехвостый герой возложил на себя бремя, которое сотни тысяч лет нёс на себе дракон: он решил во что бы то ни стало проведать дома всех его знакомых, что погибли на войне, и сохранить память о всех, кто был ему дорог. Первым делом он вызвался поучаствовать в поисково-спасательной операции по подъёму тел матросов с «Адмирала Валемора». Вместе с известнейшими специалистами-спасателями он проработал на малой глубине несколько часов, ища среди обломков гиганта изуродованные останки тел отважных героев. Гидрокостюм не спасал: после нескольких часов лису приходилось подниматься наверх, чтобы отогреться. На второй день поисковых работ, опустившись почти на самое дно, лис заплыл в пятый отсек, где к своему ужасу обнаружил изуродованное взрывом тело: выпученные белки глаз и ярко-красный рот выделялись на почти полностью выжженном лице; ошметки парадного мундира висели на покорёженных балках и останках водонепроницаемых отсеков; из тела сочились крошечные капельки венозной крови. Лиса вырвало прямо под водой. Он еле смог поднять тело наверх, где его опознали — это был капитан Маринс. Затем на капитанском мостике он наткнулся на изъеденное рыбами тело офицера Колчита, которого удалось поднять только с помощью остальных спасателей. Последним со дна подняли Нельтора. Он находился в нескольких десятках метров от развалин «Адмирала», у скалы Шквала, поэтому на поиски его останков затратили намного больше времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
