— Опять пришел пускать слюни на наши проекты? — усмехнулся мужчина.
— Не смог удержаться, — улыбнулся я в ответ. — Вы же знаете, как я люблю все, что больше четырехсот метров и имеет пушки.
— Некоторые двигатели, молодой человек, — раздалось у меня за спиной, — как раз подобного размера.
— О, господин Санте, — улыбнулся Твоч, но даже не привстал, что показательно. А вот мне пришлось развернуться и сделать поклон в стиле джедаев. Вежливость — наше все. — Что привело вас в мои скромные пенаты? Надеюсь, что с восемнадцать дэ все в порядке?
— По плану, Ирний. Через неделю все получишь.
Так вот ты, значит, какой, Ломар Санте. Сухопарый, еще не полностью, но уже с лысиной, седая борода, какую в моем мире называли эспаньолкой, и ну очень строгий вид. Впрочем, негатива не ощущается, так что это, скорей всего, привычная маска. Стоит упомянуть и его трость. Вроде, трость и трость, что такого? Но если мне не изменяют глаза и память, то у этой палки весьма характерный цвет. Испанским летчиком буду, если это не бескар.
Конечно, я знал, как зовут человека, руководящего отделом по разработке крупнотоннажных кораблей ФСС, но вот вживую встретился с ним впервые. И впечатления, признаться, положительные. Несмотря на свой холодный вид, старик внушал, и уж точно не подавлял. Неудивительно, что его здесь все так уважали. А ведь тот же Твоч в свое время говорил, что он и специалист отличный. Инженер очень широкого профиля. Ну и, на закуску, хочу напомнить девичью фамилию своей матери, она, если кто забыл, тоже Санте. Интересно, а он в курсе моей фамилии? Сомневаюсь, что старик забыл, за кого вышла его младшая дочь. Ну и вдогонку — хотелось бы знать, что несет мне эта встреча? Буду совсем не против, если ничего. Не дай бог, после штурма Храма всплывут подобные связи. Наша защита в незаметности.
— Кстати, — будто только что вспомнил, произнес Твоч. — Ты ведь не знаком с этим мальчиком? Тогда позволь представить его — юнлинг Дакари. Рейн Дакари.
— Ломар Санте, юнлинг, — кивнул мне в ответ старик.
— Приятно познакомиться, господин Санте, — еще один полупоклон с моей стороны.
— Значит, увлекаешься кораблями, юноша?
— Только крупными, господин Санте, — пожал я плечами. — Мелочевка мне не очень интересна.
В молчании понаблюдав за мной секунд пять, Сантэ… будь это обычный человек, я бы сказал, что он фыркнул, а так, немного резче обычного выдохнул носом.
— До четырехсот метров — мелочевка? Ваша логика довольно забавна, молодой человек. Крупные калибры, наверное, тоже обязательны? Какой корабль без больших пушек?
— А также отличный дефлектор, броня и маневренность, — улыбнулся я, кивая. — Ну, и малый экипаж, куда же без этого. А то я таким чудом управлять замучаюсь.
— Оружие, броня, маневренность, щиты… и экипаж, — протянул он последнее слово в задумчивости. — А знаете, юноша, у меня есть, что вам предложить. Во всяком случае, найдется, что показать. Как вы на это смотрите?
Ну да, еще бы он не знал фамилию моего отца.
— С удовольствием, — легкий наклон головы в знак согласия. — Но мне бы не хотелось вас отвлекать.
— Господин Бракс, — поморщился старик, — настоятельно рекомендовал мне обратить на вас внимание. Не скажу, что его настырность мне понравилась, но вы оказались несколько интересней, чем я думал.
Етить твою. По сути, информация, которую он выдал, мало на что влияет. Даже не так — пара дежурных фраз и несколько секунд разглядывания вряд ли сделали бы меня «интересным». Хотя, кто знает, что у него за характер? Но, похоже, Санте играет на публику, которую представляет Твоч. Неужто тот наверх стучит? Или просто болтать любит? А старик, не хочет, чтобы о нашей связи, в виде моей матери, знали другие? Формальный повод? Заметает следы? Я только за.
— Польщен вашим выводом, — еще один полупоклон.
Первая моя мысль, когда я вошел вслед за Санте в его кабинет, была: «Забавно». У человека его уровня иметь в кабинете всего одно кресло, не считая хозяйского, это… в общем, вдвоем к нему лучше не заходить. Само же помещение было пустоватым. Да что уж там — если бы не тумбочка с бутылками и парой стаканов, его можно было бы принять за комнату допроса, как ее показывают в американских фильмах. Разве что стол стоял у стены, а не посередине.
Всю дорогу до кабинета Санте мы не проронили ни слова, и точно также, в молчании, уселись в кресла. Причем кнопки на своем рабочем месте старик начал нажимать еще когда обходил свой стол.
— Ну, здравствуй, внук, — произнес он, усевшись поудобнее. — Неожиданная, но, признаться, приятная встреча. Что ж ты раньше старика не навестил?
Знаете, самое интересное, что я думал над этим, но мне было банально неловко заявляться к нему. От матери, да и по оговоркам отца в письмах, я был в курсе, что они не ладят между собой. Отец и дед, если кто не понял. И я понятия не имел, как он меня примет. Плюс опасение, что Ломар может ляпнуть на людях о наших семейных связях, хоть и сомневаюсь, что он стал бы упоминать об этом на людях. Как бы это сказать… типаж у него не тот. Во всяком случае, именно так я представлял его, на основе того, что знаю о Ломаре Санте. И если бы не Бракс, я бы так и не решился напомнить старику о своем существовании. Ну а шанс встретиться с ним случайно, учитывая размер здания, был довольно мал.
Но не говорить же ему, что я стеснялся.
— К сожалению, — ответил я ему, — информация о нашем родстве может быть очень опасной. Для семьи, — уточнил я. — В будущем.
— В этом ты похож на отца, — заметил он после небольшой паузы. — Тот тоже смолоду в неприятности попадал. Я ведь правильно тебя понял?
Ну, ёк-макарёк. Он все-таки нашел повод упомянуть зятя. И что ему ответить?
— И почему я был уверен, что все скатится к моему отцу? Но знаете, господин Санте, — тут он дернул бровью. — Вы переплюнули мои опасения — сразу с этого начали.
На этот раз он молчал секунд десять, все это время пристально за мной наблюдая.
— Прошу принять искренние извинения, молодой человек. Мои слова не несли негатива, и мне жаль, что ты их не так понял. Наши разногласия с твоим отцом никак не затрагивают их детей, в конце концов, ты не только его сын, но и моей дочери. И забывать об этом я не намерен.
Опустил ниже плинтуса. Все было так вежливо, что я уже и сам начинаю считать свои слова грубостью. Что ж, пора переходить на более личное общение. Осторожно только. Все-таки я не мастак куртуазно выражаться, мне проще по-домашнему.
— Прогиб засчитан, — ой, мля, кажется, я погорячился. У него аж брови взлетели. — В смысле, если уж ты, старик, не собираешься забывать, кто моя мать, то предлагаю общаться не так официально. И да, я тоже прошу прощения за свои слова и тон.
Пусть сам думает, за какие.
— За какие слова?
Вот скотина… в хорошем смысле.
— За все, — ответил я. — Надо было разбить эту официальщину, вот я и попытался. Но судя по твоему выражению лица, не сильно удачно. Да и про отца мог бы промолчать. Еще раз извиняюсь.
— Как ты там сказал? Прогиб засчитан? — усмехнулся Санте. — И раз с этим мы разобрались, хочу задать тебе вопрос — ты, случайно, не просил отца достать тебе корабль? Броня, маневренность, щиты, пушки… и малый экипаж.
— Было дело… — произнес я осторожно. — И, полагаю, он общался с тобой на эту тему?
— Не совсем на эту, просто… — замолчал он, подбирая слова. — Я стараюсь держать руку на пульсе. У нас с твоим отцом в некотором роде договоренность — он предоставляет деньги, место и ресурсы, а часть моего отдела строит ему корабли. Это, если очень просто. Само собой я слежу, как там командированные мной люди. И чем они заняты. Какие проекты у них, какие заказы.
Все-таки у отца с мамой получилось использовать Сиенар.
— А то, что именно я могу пытаться помочь отцу, тебе в голову не приходило?
— Конечно. Именно так я и подумал в первую очередь, — усмехнулся старик. — Но кто ж знал, что шутка окажется не совсем шуткой.
Ёпт… И ведь даже бровью не повел, когда я ответил на его вопрос. Впрочем, если бы не мама, которая, хоть и говорила про сложность в отношениях ее семьи, но напирала на то, что это не отменяет их близости, я бы и ответил по-другому.
— Семья, — пожал я плечами. — Будь иначе — соврал бы.
Это я так намекнул, что ему повезло.
— Семья, — расфокусировался его взгляд. — Мне, в свое время, пришлось посодействовать в смерти своего дяди, потому что он посодействовал в смерти моего отца, — фига се, откровения. — После этого я поклялся себе, что в моей семье подобное не случится. И как бы я не относился к Умику, я лучше наложу на себя руки, чем оставлю его детей без отца, — закончил он, глядя мне в глаза.
Что ж, посыл принят и понят.
— Так что там с кораблем? — перевел я непростую тему.
— Будет тебе корабль, — хмыкнул старик. — Он сейчас последние испытания проходит.
