На этот раз пробуждение было более приятным. Никто не вопил, не орал, не бегал голышом по подворью, лишь со стороны гридницы слышалось громыхание противней. Янка готовила завтрак для своей буйной компании. Сегодня, по вполне понятным причинам, она с ним слегка припозднилась. Виталик быстро оделся, спустился вниз, чмокнул на ходу подругу в щечку и помчался на задний двор. Поплескавшись под рукомойником, сладко потянулся. Мир улыбался ему. Ярко светило солнышко, душа пела и хотелось, чтоб так было всегда. Царский сплетник вприпрыжку помчался обратно, в надежде, что пока никого на горизонте нет, удастся еще хоть немножко потискать подругу. Его как магнитом тянуло к Янке.
Из конуры выглянул Жучок.
— Эта малахольная уже ушла? — спросил он сплетника.
— Давно уже, — засмеялся Виталик. — За что она на тебя так рассердилась?
— Да как тебе сказать…
— Как есть, так и говори.
В окошке гридницы появилась Янка с поварешкой в руках. Ей тоже стало интересно, чем ее песик не угодил шемаханке.
— Ну… это… просыпаюсь я, а она вся такая фигуристая рядом лежит. Я не удержался и на нее, а она как заорет!
— Это потому, что ты с бабами обращаться не умеешь, — прокурорским тоном заявил Виталик.
— Нет, это потому, что я в тебя обратно превратиться забыл, — сердито буркнул Жучок. — Во сне, понимаешь, ко мне мой нормальный облик вернулся, а я спросонок этого не заметил и начал целовать ее взасос.
Янка рухнула со свой поварешкой в глубь гридницы, и оттуда до Виталика с Жучком донесся ее звонкий смех. Сплетник представил себе эту картину, и его тоже разобрало.
— Да-а-а… с вами не соскучишься, — отсмеявшись, сказал он.
— Идите завтракать, — крикнула Янка.
Первым на ее призыв откликнулся Васька. Он вывернулся откуда-то с заднего двора и одним прыжком взлетел на подоконник окошка гридницы.
— А где твоя Белоснежка? — поинтересовался Виталик.
— Да ну ее, надоела! Слушай, я не пойму, все бабы такие тупые или только мне так не везет?
— Это еще что за разговоры? — возмутилась Янка, гремя посудой.
Из окошка повеяло такими ароматами ее стряпни, что у Виталика с Жучком потекли слюнки, и они чуть не наперегонки помчались через сени в гридницу.
— Хозяйка, к тебе это не относится, — заволновался кот, — но эта Белоснежка меня конкретно достала! Я ей нормальным, русским языком говорю: все, мы не сошлись характерами, и вообще, меня твой колер не устраивает, исчезни! А она мурлычет, дура, и об меня трется. Короче, прицепилась как репей к одному месту. Хорошо, ей хозяйка свистнула, и она свалила.
— Эта та дура малахольная с лифчиком? — поинтересовался Жучок.
— Ага, — кивнул лобастой головой Васька.
— С тобой все ясно, — жизнерадостно сказал Виталик и внезапно запел:
Но коли выпи… коли выпито вино,Вся страсть его на дне-е-е бутылкиДавным-давно, давным-давно,Давны-ы-ым-давно!
— Это ты в точку попал. — Сияющая Янка выставила на стол из печи блюдо с горячими пирожками.
— С рыбкой, — заволновался Васька.
Стол хозяйка подворья накрыла такой, что можно было как минимум взвод солдат накормить, да еще и осталось бы. Кроме пирожков на нем были пузатый самовар, копченые окорока, в один из которых тут же вцепился оборотень, парное молоко в кринке, здоровенная гора блинов, рядом с которой стояли миски с медом и сметаной, плошки с вареньем яблочным, малиновым, клюквенным… короче, всего не перечислишь.
— Ух ты! — восхитился Васька, пододвигая к себе миску со сметаной, — по какому поводу праздник?
— Какой еще праздник… — зарделась Янка.
Со стороны улицы послышался цокот копыт. Судя по звукам, к Янкиному подворью подъехала карета.
— Федот, подожди меня со стрельцами здесь, — услышал юноша голос Василисы.
— Васька приехала! — обрадовалась Янка и помчалась открывать дверь.
— И сейчас нас будет всех конкретно напрягать, — пробормотал Виталик, втягивая голову в плечи.
Он не ошибся. Царица вошла в гридницу мрачнее тучи, зверем посмотрела на царского сплетника, потом перевела взгляд на Жучка.
— Да что случилось-то, толком скажи! — суетилась около нее Янка.
— Ну и кто вчера моему мужу морду набил?
— Он! — дружно ткнули друг в друга Виталик с Жучком.
— А если подумать? — еще мрачнее спросила царица.
— Хвостом своим клянусь, — завопил Жучок, — не я! Чтоб я на царя-батюшку лапу поднял?!!
— А уж как я его уговаривал, — прижал руку к сердцу Виталик, глядя честными глазами на Василису, — как оттаскивал от кормильца нашего, но ты же знаешь, Жучок такая сволочь!
Царица подошла к Виталику, взяла его за грудки и… расцеловала в обе щеки.
— Спасибо тебе, сплетник. Давно об этом мечтала, да не поднималась рука на болезного.
Янка радостно взвизгнула и бросилась целовать свою тетку.
— Все, все, — начала отмахиваться от нее царица. — Чаем-то напоите?
— Конечно! Подсаживайся к столу.
Янка кинулась разливать по чашкам чай. При этом девица так сияла, что Василиса изумленно вскинула брови и подозрительно посмотрела на Виталика.
— Чего это твоя хозяйка так светится? — спросила царица.
— Потому что она теперь по-настоящему моя хозяйка, — пояснил юноша. — Мы решили пожениться.
— О! Поздравляю. — Василиса подтянула к себе племяшку и поцеловала ее в раскрасневшуюся от смущения щеку. Виталик тут же подскочил к державной, демонстративно подставил свою щеку, но вместо поцелуя схлопотал ласковую пощечину от Янки.
— Перебьешься. Тебя уже целовали.
— Ревнует — значит любит, — радостно сказал Василисе юноша.
— Чисто дети, — покачала головой царица, усаживаясь за стол. — Ладно, давайте чаевничать, а заодно поговорим о делах наших.
— Скорбных, — добавил Виталик, пристраиваясь на стуле рядом с Янкой.
— Да, веселого мало, — согласилась Василиса. — С утра от шемахан пришли расписки Гордона. На триста тысяч. Уму непостижимо! Такую сумму проиграть! Казначей их как увидел, чуть не удавился. Заперся в сокровищнице изнутри и орет, что войдут в нее теперь только через его труп.
— Сто тысяч из этих трехсот можно не отдавать! — успокоил царицу Виталик, — лажа. Он расписку написал, а фишки за нее не получил и даже не использовал.
— Почему? — спросила Василиса.
— Потому что я его оттуда уволок, пока он всю державу не проиграл. Правда, для этого ему пришлось немножко навтыкать, но, сама понимаешь, это все во благо отечества.
— Понимаю, — вздохнула царица, подула на чай, осторожно отхлебнула. — Вообще-то это жульничество! — внезапно обрадовалась она. — Пытались нагреть царя-батюшку на сто тысяч! Чем не повод выставить их разом всех с Руси?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
