Сейчас он как никогда напоминал осторожного воробья, которого подкармливает хлебными крошками кошка. Хитрая зараза.
Раз, пять, десять… Двенадцать, нет, уже пятнадцать, вот ещё пяток… Стая, особей десятка три, все здоровенные. Щенков не видно что‑то, хотя есть и молодые, у которых шерсть пушистая, а вот те, которые постарше — у них шерсть лосниться, поблескивает. У кого и седая даже. Пасти не щерят, клыки не показывают, сидят на задницах, как обычные кабыздохи, прикормленные сердобольными бабульками в промзоне. Около нашего НИИ такая же стая была… Злые и трусливые.
Барон Шорк остался наверху, а меня Вера выволокла на первый этаж, за шкирку, пистолет при ней. С каждым шагом я вновь и вновь ощущал, как дурман в голове кружит, но уже много меньше, чем раньше.
— Не тряси так, не ящики несешь!
— Простите, Ваше Величество, вы хотите достоверности? — Сквозь зубы зашипела Вера.
Я смолчал. Достоверность‑то главное.
— Тут! — Сказала Вера, вставая в проеме ворот. Меня она держала за шкирку, а пистолет, по договоренности, демонстративно сунула себе за пояс справа.
— Тащи его сюда. — Приказал граф Мор, зыркнув на меня птичьими глазами. Голос у него дрогнул. Стая вокруг подобралась, сжалась в плотную толпу.
— У меня другое предложение. — Сказал я. — Эй, шелудивые, мы оставляем вас всех в живых, а вы за это отдаете нам графина того и его хозяина на подносе. А?
Все застыли. Мохнатые просто ничего не поняли, у меня такое ощущение возникло, что наш язык им вообще трудно давался. Солдаты, числом трое, вообще от мохнатых старались держаться подальше и посвящали этому всё своё внимание, на нас и не смотрели толком. Даже граф Мор не понял ничего, просто застыл на месте. Ну а волкам‑то плевать было, они стояли, как хорошо выдрессированные собаки караульной службы, которые и зря не гавкнут, и мимо не цапнут.
Конечно, дешевые понты куда как дороже денег, но у меня была и другая идея. Парой очередей запугать, заставить разбежаться и взять главного. Серьезного боя я боялся, и вот почему.
Я просто не рассчитывал на то, что графу Виктору и барону Шорку сразу поддастся новое незнакомое оружие, из которого они не стреляли. Даже в российской армии некоторым призывникам дают пострелять‑то из калаша, но те автомат хотя бы в кино видели, а тут?
Две гранаты, оставляя после себя струйки дыма от сгорающего замедлителя, по дуге пролетели из башни, упали на траву, зашипели. Волки скосились, посторонились недоуменно.
— Убейте всех! — Завопил граф Мор, прячась за дерево. Успел бы, да ему два шага было, ну а мне‑то и того меньше! Рванул я из‑за пояса Веры свой пистолет и прострелил графу тупую башку, с первого же выстрела. Разлетелся в длинные осколки конический шлем, а на лице графа Мора застыло удивленное выражение, он как бы глаза скосил, глядя на дырку в лобешнике, да и свалился.
Я бросился ничком на землю, увлекая за собой Веру.
Бумкнуло глухо и увесисто, противно просвистел над ухом залетный осколок. Говорил же "наступательные", "радиус разлета осколков двадцать метров", так какого ж черта?*
* - РГ-42 сняли с вооружения из‑за того, что некоторые осколки вылетали за радиус поражения наступательной гранаты, с 1954 года выпускались лишь РГД-5. Во времена перестройки некоторое количество РГ-42 утекло налево, потом потащили и РГД-5.
А потом из окон ударили в два ствола, снося выживших. Бил по три пули, экономно и быстро, как я рассказывал, валились лесовики и визжали пораненные волки. Промахнуться нереально, били‑то практически в упор, сверху вниз, с упора, как на ладони. Везде валялись куски серого меха с кровавым мясом, воняло порохом и свежей кровью, надсадно выли уцелевшие, уж не разберешь кто — то ли сами волки, то ли их дрессировщики, и трещали ветки кустов, когда по ним улепетывали наши противники.
Виктор и барон Шорк освоились, и начали поливать как из шланга, первый магазин закончился быстро, взялись за второй, и на нем опомнились.
Живых на поляне не было.
— Твари. — Сказал я и плюнул. Голова кружилась все меньше, вонь сгоревшего пороха лезла в ноздри. Подошел к трупу графа Мора, на качающихся ногах. Рядом со мной возник барон Шорк, поддержал.
Нда. Не зря я отдавал такие деньги такие за тир, не зря я выходил оттуда с гудящими руками и как ватой заложенными ушами. Тело сработало раньше головы. Выхватил пистолет, прицелился, выстрелил. Целил в грудь, как в зону "альфа" мишени, и попал в голову. И ведь даже не подумал о том, чтобы в ноги пальнуть! Сразу навскидку "бах" и готово, а уж потом… Ах, пленный! Ах, допросить! Ах, узнать все коварные планы!
Вот теперь тут лежит один из помощников графа Урия, а сам граф где‑то по лесу вовсю ходулями двигает отсюда подальше. Москва–Воронеж, хрен догонишь. И куда он прибежит, и как договорился с этими мохнатенькими… Пока что тайна.
Ну ничего, догоним в следующий раз, и тайну раскроем. Если уж автоматы получилось пронести, то на след графа выйти… Получиться. Пока я ещё не знал как, но придумаю обязательно.
В лесу кто‑то противно и мерзко заорал. Как будто филина на глобус натягивали.
Мы дернулись, ствол в руке барона Шорка взлетел вверх и уставился на лес.
— Тьфу ты. — Плюнул я в сторону, стараясь не попасть на трупы. — Забираем все и быстро вниз, отсюда надо уходить. Надо добраться до города. Ночью они могут вернуться…
На этих словах я просто отключился. Мир вокруг погас, словно вырубили выключатель, и не успел я испугаться, как тут же вспыхнул снова.
Надо мной потолок машины, я луже в кресле, дико мерзнут ноги…
Бли–и-и–ин…
Потянулся, едва не штукатурка с меня осыпалась. И голова просто каменная почему‑то, и… Откуда кровь?
Из носу, откуда ж ещё.
Выбрался из машины, кое‑как выпрямился, отгоняя дурноту. Что‑то я тут сделал не то. Что‑то я тут сделал не так. Слишком большой груз. Слишком много всего я перетащил туда, и теперь мне стало плохо, очень плохо.
Как бы не отключиться и тут тоже.
Было бы очень не хорошо, потому как меня будут очень искать, в том числе и друзья мои, которые могут подключить милицию, Маша будет очень беспокоиться…
Вынул телефон, вдавил кнопку включения, поглядел на пустой экран. Не работает.
Надо отсюда уехать как‑то, пока не стало совсем худо. До дома ехать часа полтора, я должен хоть как‑то до дома добраться. На трассе может стать совсем плохо, а помочь просто некому…
Естественно, что мне тут же стало плохо. Да ещё как. Для начала скрутило желудок, я свалился на колени. Потом пошла кругом голова, потом просто отказали все мышцы, а по телу проносились волны озноба и жара.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
