Он позвонил Клариссе, а она позвонила в школу. Потом он позвонил потрясенному Зафару и постарался поддержать его по телефону, сказал все обычные слова о том, что это будет полезным уроком, что он станет в результате более аккуратным водителем, и так далее. «Когда я доберусь до школы, там уже все, наверно, будут знать, — мрачно проговорил Зафар. — Несколько парней проехали мимо и видели меня». В тот уик-энд он был тише воды ниже травы и написал покаянное письмо хозяйке забора, который он своротил и за ремонт которого придется платить его папе.
Пришли результаты важных пробных экзаменационных работ Зафара, и они оказались очень плохими. Две оценки С, а по английскому — D. Придя в ярость, он сказал Зафару: «Если не примешь меры прямо сейчас — ты не идешь ни в какой университет. Ты отправляешься на свалку».
Индийская антология была составлена. Он написал предисловие, совершенно неполиткорректное, с которым, он знал, в Индии будут спорить: самое интересное, утверждал он, что пишется сейчас индийскими авторами, пишется по-английски. Некоторое время назад он провел вечер с Анитой и Киран Десаи[221] и спросил их мнение на этот счет. Они сказали, что искали современный текст на хинди для перевода на английский и не нашли ничего стоящего. Другие, кого он спрашивал, говорили, что, конечно, есть кое-какие имена — Нирмал Верма, Махасвета Деви, на юге, вероятно, О. В. Виджаян и Ананта Мурти, но в целом сейчас литература на индийских национальных языках переживает не очень урожайное время. Так что, скорее всего, его утверждение было справедливо или, по крайней мере, достойно рассмотрения, но он подозревал, что оно даст повод для резких падок; так оно и вышло.
Через два дня после того, как они с Элизабет сдали антологию, полицейские едва не совершили убийство.
Он работал у себя в кабинете над «Землей под ее ногами» и вдруг услышал оглушительный грохот. Сбежав вниз, он увидел всю охранную команду в прихожей; вид у парней был потрясенный и, надо сказать, виноватый. Один из самых симпатичных в нынешнем составе охраны — седоватый, с хорошо подвешенным языком, долговязый Майк Меррил — случайно выстрелил из своего пистолета. Он чистил оружие и не заметил, что в обойме есть патрон. Пуля пролетела через «полицейскую комнату», пробила закрытую дверь, миновали прихожую и изрядно попортила ее дальнюю стену. По чистейшей случайности на ее пути никого не оказалось. Одобренная Особым отделом уборщица Берил (которая, как он обнаружил, была вдобавок возлюбленной Дика Старка — женатого человека, разумеется) в тот день не работала. Элизабет вышла из дому, Зафар был в школе. Так что все остались невредимы. Но инцидент произвел на него впечатление. Что, если кто-нибудь — Элизабет, Зафар — шел бы мимо? Через несколько месяцев в доме появится новорожденный — а тут летают пули. Сюда приходят в гости его друзья. Это могло произойти в любой момент.
— Огнестрельному оружию, — произнес он во всеуслышание, — не место в моем доме.
Майк был очень расстроен и извинялся без устали. Его исключили из команды, и больше он не появлялся, о чем оставалось только пожалеть. Марк Эдвардс, тоже из числа новых охранников, попытался его успокоить:
— В будущем чистка и проверка будут происходить у дальней стены дома, ни в коем случае не у внутренней двери. То, что делалось, было нарушением правил.
Понятно, сказал он, значит, в следующий раз будет дырка во внешней стене и, может быть, труп у соседей? Нет уж, благодарю покорно. Он был настолько доверчив, что и думать не мог о возможности такой ошибки, но теперь, когда это случилось, его доверие нелегко будет вернуть.
— Усвойте простую вещь, — сказал он. — Вооруженных людей у меня дома больше быть не должно.
В Скотленд-Ярде его дело теперь курировал новый крупный начальник — детектив-суперинтендант Фрэнк Армстронг (который впоследствии станет личным охранником Тони Блэра, а затем исполняющим обязанности помощника комиссара, «ответственным за весь круг операций», те есть, по сути дела, возглавит лондонскую полицию). Встреча с Армстронгом по плану должна была произойти через месяц.
— Я не могу ждать так долго, — объявил он пристыженной охране. — Хочу встретиться с ним немедленно.
Он получил Рэба Конноли, который приехал к нему домой, чтобы подготовить официальный рапорт. Он сказал Рэбу, что не хочет жаловаться ни на Майка, ни на кого-либо другого, но событие влечет за собой категорическое требование с его стороны. Огнестрельное оружие надо убрать из его дома, и безотлагательно. Рэб завел обычную шарманку насчет того, чтó случится, если его местожительство станет известно: «очень масштабная операция силами полиции в форме», закрытая для транспорта улица и прекращение личной охраны, «потому что не найдется охотников». Потом Рэб сказал: «Если бы с самого начала операцию возглавляли другие люди и приняли верные решения, вам вообще не надо было бы скрываться и вы сейчас были бы совсем в иной ситуации». М-да, утешил. Так полиция разговаривала с ним постоянно. Если он хочет этого, ему не будет того. Если он хочет того, они упрутся насчет этого. И кстати, если бы к делу сразу подошли правильно, то сейчас все было бы нормально, но, поскольку сейчас все ненормально, правильно сделать уже ничего не удастся.
Он был шокирован. Выстрел из пистолета у него дома! Скоро должна вернуться Элизабет. Надо успокоиться до ее прихода, чтобы поговорить с ней об этом так, как нужно. Если они оба будут в истерике, делу это не поможет. Ему необходимо взять себя в руки.
Фрэнк Армстронг, человек с густыми бровями и бодрой профессиональной улыбкой, этакий крепыш, привыкший командовать, приехал с Рэбом и Диком Старком.
Армстронг был кое-чем обеспокоен. Друг мистера Антона Ронни Харвуд, старый приятель министра внутренних дел Майкла Хауарда, попросил министра о встрече, чтобы поговорить об охране Рушди. «С чем это связано?» — хотел знать Фрэнк Армстронг. «Могу предположить, это связано с тем, что надо дать мне возможность жить, мало-мальски сохраняя достоинство, — ответил он. — И с тем, что у нас должна быть стратегия на случай, если об этом доме станет известно. Это должно быть не только техническое, но и политическое решение. Я хочу, чтобы все сосредоточились на этом вопросе и продумали его. Я говорил это руководству Лейбористской партии, а теперь Ронни намерен сказать это Майклу Хауарду».
Политика была всюду и везде. Увидев, что у мистера Антона есть кое-какой политический «вес», Армстронг проявил готовность к сотрудничеству, его тон даже стал почтительным. Отдел, сказал он, с пониманием относится к его требованию удалить из дома вооруженный персонал. И у него, Армстронга, есть предложение. Если бы вы согласились нанять уходящего на пенсию охранника или шофера из отдела, может быть даже одного из тех, кого вы уже знаете, то мы, возможно, ушли бы из вашего дома, позволили бы этому человеку охранять вас при всех ваших личных передвижениях и предоставляли бы вам свою охрану, только когда вы будете появляться в общественных местах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
