Увидев это, дьявол пришел в ярость. Он не мог стерпеть поражения от доблестной жены и добавил еще одну более тяжкую месть. Коварный недруг поразил ее язык, чтобы она не могла давать свои советы, преисполненные духовной пользы и укрепляющие многих людей в христианской жизни.
Теперь приходившие к ней люди не могли услышать ее душеспасительных наставлений, зато своими глазами видели не Менее ценное сокровище. Пред ними была во всей своей очевидности картина ее невыносимых страданий, которые блаженная переносила так терпеливо и так стойко, что помогало им стать сдержаннее в мыслях и смелее до дерзости в отчаян ной битве с врагом.
Итак, враг поразил ее уста, из которых перестали проистекать сладчайшие источники наставлений. У нее заболел зуб и разрушилась вся челюсть, затем гниение перешло на щеку. Вся нижняя часть лица стала разлагаться. Через сорок дней истлела кость. А через два месяца обозначилось прободение. Все лицо святой почернело, и вид у нее был крайне измученный.
От гниющих частей тела исходило тяжелое и гнетущее зловоние, так что никто из прислуживавших сестер не в силах были близко подойти к ней — такой был невыносимый запах. Когда ей нужна была помощь и она звала кого — нибудь, то сестры, прежде чем войти к ней, долго окуривали себя ароматами, и потом входили и старались побыстрее уйти, поскольку не могли вынести висевшего в воздухе тлетворного смрада.
Благородная жена воочию видела перед собой ополчившегося на нее врага. Она мужественно сражалась с ним и не допускала даже мысли воспользоваться врачебной помощью для лечения недуга. К ней приходило множество женщин, желавших поддержать ее в болезни. Они предлагали помазать ее раны миром, т. е. благовонным маслом, чтобы смягчить дурной запах и сделать болезнь более терпимой. Но блаженная не соглашалась, считая, что человеческая помощью в духовной брани лишит ее воинской славы.
Тогда сестры пригласили врача, чтобы с его помощью попытаться еще раз уговорить святую принять лекарства. Но она не согласилась:
— Зачем же вы хотите, чтобы я прекратила такое благое сражение? Почему вы видите только внешнее и не замечаете скрытое? Почему вы так привязаны только к происходящему, но не хотите видеть воли Творца?
Пришедший врач сказал ей:
— Я принес лекарство не для врачевания и снятия боли, но для того, чтобы прижечь часть тела, которая отмерла и потому стала чужеродной, чтобы гниение не распространялось дальше. Я принес те же вещества, которыми умащают умерших: алоэ и мирт, растворенные в вине.
Блаженная выслушала совет и согласилась принять помощь больше из сострадания к сестрам. Так удалось устранить исходивший от нее невыносимый запах. Она продолжала свой подвиг, хотя у святой остались одни мышцы. Ее суставы совсем обессилили, и тело держалось только Божией силой. Блаженная даже не могла принимать пищу. Тело ее по — прежнему продолжало гнить. Она и спать не могла, потому что непрерывно испытывала острейшую боль, которая прерывала сон и отгоняла его прочь.
Когда Синклитикия приблизилась к последней стадии своего доблестного поединка и уже должна была получить венец праведности, то мысленно увидела ангелов и сияние неизреченного света, святых дев, приглашавших ее к восхождению.
Придя в себя, блаженная рассказала о видении сестрам, побуждая их тем самым мужественно переносить все тяготы и никогда не падать духом. К этому она добавила, что через три дня ровно в этот час ее душа разлучится с телом.
И по прошествии трех дней точно в предсказанный ей час она отошла ко Господу, приняв награду за свои труды — блаженное жительство и наслаждение на небесах.
Глава 21: О том, что верующему, даже если он лишается необходимых и весьма полезных вещей, не следует жаловаться, но терпеть и благодарить Господа, твердо надеясь, что всеблагой Бог непременно о нем позаботится; и о том, что аскету, истинному Божьему слуге, стыдно обращаться к мирянам и просить что — либо, даже если он испытывает нужду
1. Из жития святого Феодосия КиновиархаБыл праздник, первый и главный из всех, — божественная Пасха. На следующий день после святой ночи оказалось, что у тех, кто ходил обучаться к Феодосию Великому, не было даже самой необходимой пищи: ни хлеба, ни елея — в общем никаких припасов. И ученики, их оказалось двенадцать, стали жаловаться на такую скудость. При том они сетовали не только ради себя, но прежде всего потому, что из — за отсутствия просфор не смогут совершить пасхальную жертву и причаститься Тела Христова. Тогда юноши пошли к учителю и рассказали ему о своей нужде.
Наставник сказал, что надлежит только, чтобы священный престол был благообразен, а об остальном не может быть даже речи. В древности Господь накормил тысячи сыновей Израиля в пустыне и потом насыщал множество людей. Он и теперь позаботится, ибо сила Его не ослабевает и помощь не истощается.
Так сказал святой Феодосий. И его слова исполнились довольно скоро, чтобы надежда учеников не была посрамлена. Как древле агнец в кустах Савека предстал Аврааму как на жертва готовая к приношению, так и теперь то же самое произошло в обители блаженного мужа.
Солнце уже клонилось к закату, как на дороге показалась упряжка из двух мулов. Это приехал знакомый монах и привез телегу, полную всякой снеди. Ибо Господь наш, видимый и умопостигаемый Хлеб жизни, никогда не оставлял братскую трапезу, но разделял ее со всеми братьями, как некогда с учениками. Привезенного продовольствия хватило до самой Пятидесятницы.
В следующий раз один богач, услышав, что богатеть нужно прежде всего благими делами, раздал все свое имение бедным, положив земной капитал в основу спасения своей души, щедро наделил деньгами тех, кто избрал жизнь по Божьей воле и удалился от мира ради приближения к Богу, только святому Феодосию он не дал ничего, то ли не знал, то ли забыл. Лучше сказать, тут проявилась Божья воля в том, чтобы испытать и прославить святого.
Ученики пришли к жертвователю и стали его упрекать, почему он так щедро одарил всех, а им не дал ничего, в то время как они терпят большую нужду, когда им нечего есть, кроме нескольких горстей муки, а когда и мука кончилась, им пришлось питаться финиковыми косточками как утешение в горькой бедности.
Очень неблагородно поступили эти монахи, потому что по малодушию вынудили своего учителя (который всегда старался скрыть нужду от всех и обращал свои очи только к Богу) протянуть руку за людской помощью, забыв о Его открытой руке, исполняющей все живущее по благоволению (См. Пс 144, 15–16). Как будто святой не понимал, в каком они стесненном положении и готовы драться за каждое зернышко.
Они негодовали, а он спокойно увещевал их:
— Кто из тех, кто когда — либо решительно полагался на Бога, был Им оставлен? Или кто, ожидавший Господа до конца не получил утешения? Господь всякой душе дает все необходимое. Он приготовит ворону корм его, когда птенцы его кричат к Богу (Иов 38,41). Видите, в мою пользу говорят и Иов и божественный Давид.
— Мы, — продолжал святой, — должны знать все различие между человеческим усердием и божественным промыслом, касающемся даже самых незначительных вопросов. Если мы это знаем, то поймем: те вещи, от которых мы отреклись ради Христа, изобильно вкусим снова по промыслу Христову.
Только святой Феодосий произнес эти слова, как на дороге показался мул, груженый мешками. Погонщик гнал мула мимо монастыря и хотел побыстрее добраться до места. Но мул старался сбросить груз с себя. Как только мул поравнялся с монастырскими воротами, сразу остановился и перестал слушаться человека — погонщик бил его плетью, раз за разом, но мул стоял неподвижно, как скала.
Наконец, человек догадался, что тут не обошлось без Божьего вмешательства, оставил животное в покое. Тут уже не человек управлял мулом, а мул — человеком. Ослабив узду, он предоставил мулу свободу идти, куда он захочет. Почувствовав свободу, мул без всякой подсказки, как будто кто — то его тянул и направлял незримой уздой, вошел в монастырь.
Когда погонщик вошел вслед за мулом и увидел собственными глазами, в какой нужде живут монахи, изумился невыразимому божественному промыслу. Монахи заслужили венцы своей скорбной нуждой, а ему было предназначено утешить их скорбь. Об этом с ясностью говорило непослушание животного, ибо сам промысел Божий призвал его доставить пропитание нуждающимся монахам. Так сотворил Бог, чтобы укрепить немощь тела, без устали служившего духовным целям.
Погонщик, изведавший волю Божию, отдал монастырю в два раза больше, чем мог бы дать тот первый жертвователь. Впредь ученики перестали смущать благотворителей и малодушествовать, а, напротив, устремились ревностно подражать своему духовному отцу в его надежде на Бога и вере.
