Дамиан. Мы ни за что не поместимся на этой огромной кровати.
— Это награда, ma petite, а не бремя. Запомни это, пожалуйста.
— Я так и сделаю, но спасибо, что напомнил.
— Мое время подходит к концу, ma petite. Мне нужно спать, а демону, которого мы с тобой разделяем, нужно вернуться домой, к тебе.
— Ardeur — это не настоящий демон, Жан-Клод. Это даже не зло, а просто периодическое неудобство.
— Но это все еще та сила, благодаря которой я зовусь инкубом, а ты — суккубом.
— Ладно, но я встречала настоящих демонов, Жан-Клод, и это абсолютно иной уровень зла.
— Я верю тебе, ma petite, но рассвет уже почти наступил. Ты готова к возвращению ardeur-а?
— Ты хорошо его сегодня накормил?
— Oui.
— Тогда его не нужно будет кормить снова так скоро. Я уже лучше могу его контролировать.
— Этой ночью — да, но я чувствую, что ты отдала слишком много крови, и употребляла недостаточно обычной пищи. Прибавь к этому смену часовых поясов и стресс на работе. Ты недооценивать количество потерянной энергии.
— Обещаю, что позавтракаю завтра утром и накормлю ardeur, не дожидаясь, пока он вынудит меня к этому.
— Благодарю, ma petite.
— Не за что. Я вымоталась. Мы все вымотались.
Четверо парней переглянулись, а потом уставились на меня.
— Тебе просто нужно выбрать, с кем делить постель, и мы сможем немного поспать, — с улыбкой сказал Натэниэл.
— Ma petite, все они красивы, все — прекрасные любовники, и двоих из них ты любишь. Не позволяй уродству ночи испортить этот момент.
Я вздохнула, зная, что он прав. Я правда это знала. Мой психолог тоже бы с ним согласился, но я все еще была вымотана и выбита из колеи, и у меня было смутное ощущение, что весь этот кавардак каким-то образом случился из-за меня, так почему мне досталось столько счастья после того, что пережили семьи Брэди и Ройсов?
— Это не обмен благами, ma petite, и не вопрос выбора, кому они достанутся. Не ты создала вампира, который терроризирует Дублин, не ты заставила эти семьи угодить в его лапы.
— Я начинаю верить, что что-то в убийстве Матери Всей Тьмы ослабило старого Мастера Дамиана, и позволило этому новому монстру появиться здесь, в Ирландии.
— Даже если и так, мы с этим разберемся. Решим все проблемы, которые невольно создали, но не станем брать на себя вину за них. Мы не станем, и ты не должна. Ты — королева. И тебе решать, быть королевой радости или печали. Мною правили обе, и я предпочитаю радость.
— Как и я, — согласилась я.
— Тогда докажи это мне, себе, мужчинам в твоем номере или женщинам в соседнем. При тебе столько благ. Пожалуйста, прошу, ma petite, цени их, как и себя.
— Постараюсь, — сказала я.
Я почти могла чувствовать его улыбку — не через вампирские силы, а просто потому, что знала его, знала нас.
— Благодарю, ma petite. Это все, о чем я прошу. А теперь мне нужно отправляться в постель. Джейсон выйдет из ванной как раз вовремя, чтобы мы смогли залечь на день.
— Развлекайтесь, — напутствовала я.
— Он не настолько бисексуален, чтобы нам перепали такие развлечения, да и не так у нас много времени до восхода.
— Тогда просто насладись тем, что Джейсон дома, и готов к обнимашкам и донорству, — сказала я.
— Так и сделаю. Je t’aime, ma petite.
— И я тебя.
60
Я проснулась зажатой между горячим телом Натэниэла и холодной кожей Дамиана. Вампир был мертв для мира, зато без кошмаров. Что-то в том, что мы трое прикасались друг к другу, держало Злобную Суку подальше от наших снов, а нас — подальше от ее. Вот почему помимо Натэниэла я выбрала для сна Дамиана, но вампир остыл, пока спал, и это разбудило меня. Я собиралась выйти замуж за Жан-Клода, но не знала, смогу ли я когда-нибудь спокойно спать рядом с ним или с другим вампиром. Эта мысль подпортила настроение, с которым я заснула, и которое, по-видимому, все еще было со мной.
Натэниэл издал слабый протестующий звук и плотнее прижался ко мне. Он был таким горячим, чуть ли не до лихорадки. С другой стороны от меня Дамиан становился все холоднее, но, что еще хуже, он казался мертвым. Он был таким расслабленным и тяжелым, какими бывают только мертвецы. Я отодвинулась от него, но его тело соскользнуло в образовавшееся пространство, и он все еще касался меня, такой же неподвижный и мертвый. Я начала выбираться между ними, но Натэниэл повернулся и обнял меня, удерживая между ними, сильнее прижимая меня к холодному телу Дамиана. Не как лед, но бескровному, безжизненному… Мое сердцебиение ускорилось, пульс забился в глотке, и стало трудно дышать. Мне нужно было выбраться из этой постели, подальше от этого вампира.
Я уперлась в руку Натэниэла, стараясь заставить его отпустить меня, чтобы я могла встать, но он сделал то же, что и делал обычно. Чем больше усилий я прилагала, тем крепче он стискивал меня, издавая сквозь сон протестующие звуки, бормоча про тепло, но не просыпаясь. Обычно это было мило, но не сегодня.
— Натэниэл, отпусти!
— Тепло, — пробормотал он, прижав меня так сильно, что я не могла пошевелиться, а мои попытки высвободиться привели к тому, что тело Дамиана навалилось на меня еще сильнее, так что он в буквальном смысле похоронил меня в простынях. Это откинуло меня в воспоминания о том случае, когда я проснулась в гробу с вампиршей, мечтавшей сделать меня своей слугой-человеком, как только пробудится. Я почувствовала, как в моем горле зарождается крик. Страх был удушливым и вязким.
В дверь постучали, а я закричала — это был захлебывающийся крик, но все же крик. Это напугало Натэниэла достаточно, чтобы он разжал хватку и вскочил, уставившись на меня.
— Что случилось?
— Анита, это Никки. Сейчас же открой дверь!
Он уловил мой страх.
— Я в порядке, Никки. Просто испугалась.
— Пусти меня в номер, или нам придется платить за дверь.
— Вы встаем, — отозвался Натэниэл, но смотрел он при этом на меня. Он прошептал: — Что случилось?
Я покачала головой и сползла с кровати. Я открыла дверь голой, и только тогда поняла, что в коридоре мог быть кто-то еще, кроме Никки. Я так перепугалась, что не могла ясно мыслить. Что, блядь, со мной происходит?
— Мне нужен халат, — пробормотала я, отступая обратно в номер, чтобы никто не увидел меня у двери. Я начала закрывать ее, но
